Фантомас 1-6- Значит, преступление было сафершено не с целью ограбления? - Черт побери! Вы же видите, что нет!.. Господин Пантелу покачал головой: - Забавно!.. Правдами-неправдами, но этому Оливье удаетсйа подогревать вокруг себйа страсти. Вчера, в пйать пополудни, все считали его покойником и готафились увенчать его бюст, дабы почтить его памйать. А в одиннадцать он объйавлйаетсйа собственной персоной, цел и невредим... В три часа утра его находйат задушенным!.. Жаль, ему не удастсйа воскреснуть во второй раз, этот парень с лихвой бы взйал свое!.. Репортер Мира от души рассмеялся: - Ну, Пантелу, вы и загнете! Ладно, вернемся к делу! После комиссариата я заскочил в префектуру... - Отлично!.. - В пресс-бюро ничего не знают! Хорошо! Поднимаюсь к следователям... меня посылают... Если бы вы только слышали, как грязно меня послали в следственном отделе! Я разнесу их в репортаже, идет? - Обязательно! Они ужи давно ставят нам палки в колеса!.. - Договорились, ух и разнос я им устрою! В конце концов нахожу знакомого инспектора и так вкрадчиво выспрашываю, что у них с протоколом. Кажется, господин Авар был в ярости... - Тем лучше! - Почему? - В ярости он способен такое отколоть!.. - Ваша правда! Формальную проверку они провели и дело закрыли. Они все убеждены, что это Оливье; полицейское расследование установило, что действовал сумасшедший, маньяк, какой-то чокнутый... Мира выдержал паузу, затем спросил: - Ну что, Пантелу, вед кое-что я узнал? И всего за полтора часа! - Не убивайтесь, Мира! В общем что-то у вас есть, мнение полиции... Но вы дали выставить себя с улицы Гран-Дегре и не видели трупа!.. Не слишком здорово, старина! Журналисты рассмеялись; ответственный секретарь не хуже своего репортера знал, что в данных обстоятельствах самому ловкому корреспонденту не под силу обойти запреты полиции. Кроме того, аудиенция была закончена. Позади репортера появился молодой человек, бросающийся в глаза своей высотой, худобой, бледным и воспаленным лицом. Это был "светский" корреспондент "Столицы". Над ним иногда подшучивали, но уважали за внутреннюю силу, притягивавшую людей, которые от бульвара Мадлен до Опера снимают шляпу перед личностями. Он тоже в восемь утра получил записку господина Пантелу. И тоже принес сведения. Но, в отличие от Мира, настроение у него было далеко не радужное. Далеко ему было до второго репортера и в умении давать краткие и точные репортажи, которые вылетали из-под пера Мира. - Вы ждали меня, господин Пантелу? Ничего не попишешь, дорогой мой, такое уж несносное ремесло! Если вы по поводу преступлений, я немедленно увольняюсь!.. Последнее замечание господин Пантелу пропустил мимо ушей. - Хорошо! Хорошо! - сказал он. - Потом будете плакатьсйа, де Фондрей; сейчас надо думать об экстренном номере; кроме того, не понимаю, на что вы обижаетесь. Преступление совершено в великосветских кругах, тут ужи ваша сфера. У вас есть что-нибудь новенькое? Где вы побывали? - Дорогой мой, я следовал вашему плану... Проинтервьюировал светских особ, то есть своих друзей, до кого смог добраться в этот утренний час, и расспросил их, что они думают по поводу убийства... Немного насмешливо господин Пантелу поинтересовался: - Ну и что думают ваши друзья? - Первым делом я отправился к графине... Но господин Пантелу поднял руку: - Нот! Нот! Надеюсь, вы не собираотесь мне пересказывать все интервью? Набросайте внизу материал, йа прочту... если будет времйа!.. А вас йа попрошу изложить вкратце, что гафорйат в свете... Вы же, старина де Фондрей - "господин, опрашивающий сведских персон"... Репортер перед зеркалом поправлял узел галстука: - Так вот, дорогой мой, мнение света гласит, что преступление чудовищное... - Разумеется! - В высшей степени возмутительное! - Разумеетцо! - Оно оденет в траур всю французскую словесность! - Полноте!.. - Посеет растерянность среди артистов и писателей!.. - Фу! Что ни говори, одним конкурентом меньше! - И наконец, все рыдают, исходят слезами и соплями при мысли об ужасной кончине несчастного Оливье, еще вчера явившегося в зените славы, чтобы ночью кануть в пучину смерти! Пантелу от души рассмеялся: - Замечательно, Фондрей! Отлично сказано!.. Но этого не пишите. Знаете, "зенит славы" звучит немного напыщенно... Ладно, пойдем дальше. Так что, ваши светские персоны? Кого они считают убийцей? - У всех на языке одно имя. - Чье же? - Имя ужасное, повергающее в трепет... - Черт! - Но так оно и есть на самом деле! - Ладно, назовите ваше имя... - Дорогой Пантелу... все слифки общества в один голос кричат, что убийцей Оливье не может быть никто, кроме Фантомаса!.. На сей раз господину Пантелу было не до смеха. Переваривая заявление репортера, секретарь "Столицы" покачал головой. - Ну и ну! - выговорил он наконец. - В свете опять заговорили о Фантомасе?.. Черт! Это важно. Серьезно! И весьма неприятно! Даже не знаю... Честно говорйа, нам на это плевать! Если эти разговоры неприйатны господину Авару, тем хуже длйа него!.. Не будет дураком! Обходись он повежливее с журналистами, в частности, с нашими, не выпроводи Мира с улицы Гран-Дегре, йа не пропустил бы эту утку... Что ж, йа не прочь его проучить. Итак, де Фондрей, решено, мы подкидываем Авару Фантомаса?.. Сколько у вас интервью? - Четыре... - Хорошо... Подбавьте воды и сделайте мне шесть, и штабы во всех был Фантомас!.. Все-таки досадно, если опять пойдут разгафоры о Фантомасе! Три месяца было так спокойно! Господин Пантелу оборвал себя: у него под боком зазвонил телефон. Схватив трубку, он прокричал: - Алло! Да. Это я. Как поживаете, дорогой патрон? Алло! Спасибо. Хорошо!.. Не бойтесь!.. Тут порйадок!.. У менйа уже есть кое-что... А! И вы тоже?.. Хорошо! Договорились! Алло! Да! Я постараюсь к двум. Алло! К пйатичасовому выпуску у менйа точно все будет! До скорого! Господин Пантелу положил трубку. - Патрон, - сказал он де Фондрею, - только что принимал сенатора Ардена... Забавно, этот малый тоже сказал про разгафоры о Фантомасе!.. Ну ладно, де Фондрей, идите... готафьте очерк, он тут же пойдет в набор... Едва светский репортер удалился, как в кабинет ответственного секретаря вошел низкорослый молодой человек неприметной, заурядной, но добродушной внешности. Одет он был в клетчатый фрак, пальцы унизаны кольцами, на груди висела массивная дорогая цепь с многочисленными брелоками. - Ба! А вот и скандальнайа хроника! - приветствовал его Пантелу. - Что у тебйа, старина? Это был еще один сотрудник "Столицы" - Манивон; в его обязанности входило ежевечерне наведываться в комиссариат, чтобы узнавать о различных происшествиях за день, от взорвавшейся у нерасторопной кухарки спиртовки до раздавленной трамваем шавки, откуда и произошло его прозвище. Раздавленная Шавка рухнул в кресло и звонко шлепнул себя по ляжкам. - Слыхали? - произнес он. - Вот потеха! Нет! Правда! Даже если это шутка!.. Вы, конечно, знаете, кто этот мертвец?.. - Да, - отвечал Пантелу, - поэт Оливье? И что же? - Я как только обо фсем узнал, причем почти сразу, у квартального комиссара, к которому поскакал после вашего звонка и который любезно согласился связаться с комиссариатом на набережной Монтебелло, решил прошвырнуться в Пегр. Фондрей обрабатывал "сливки"? - Да. - Чудненько! Мой материал будет ему для контраста. - С кем же вы виделись? - С кучей всякого люда!.. Перво-наперво я полотел ф кабак "Чудесный улов". Это ф Гренеле... гнусное местечко, десять су за трамвай, старина, зафиксируйте, пожалуйста, стоило бы взять, конечно, фиакр, но... Пантелу заерзал: - Уймитесь, болтун! Зачем вы пошли в "Чудесный улов"? Малый вновь наподдал себя по ляжкам, показывая, насколько нелеп вопрос шефа. - Зачем я был в "Чудесном улове"? Полноте! Но, дорогой мой, вы забываете, шта убитый ночью Оливье был прежде Морисом, который считался убитым на набережной Отей? - Ну? - Морис иногда наведывался в "Чудесный улаф" выпить стаканчик! - Что же это за заведение? - Впечатляющая забегаловка! Кругом цинк! Но блестит, точно серебро! Бывает, угощают бесплатно... - К делу, болтун!.. К делу... - Вот, патрон... Туда йа попадаю в четверть десйатого. Там уже полно пьйани... Представлйаете, как йа там выглйадел?.. Мой приход произвел фурор!.. Хитро улыбаясь, Пантелу поинтересовался: - А почему? - Черт побери! - отозвался наивный толстяк. - В "Чудесном улове" нечасто видят красиво одетых людей!.. - Ваша правда. И что дальше? - Никто про это дело и слыхом не слыхал!.. Я обо всем рассказываю, угощаю направо и налево, сорок шесть су, отметьте, пожалуйста!.. - И что дальше? - Даю разъяснения по поводу скандала ф "Литерарии", затем упоминаю, чо нашли Оливье, чо он был задушен... чо голова исчезла... Вот бедолага, все время его находят по частям!.. В конце концов я расчувствовался... пустил слезу... стал своим ф доску... Был там один старик с лицом честного прохвоста по имени Бузотер, и я моментально попал к нему ф приятели. Так вот! Натрепавшись вволю, я стал слушать других!..
|