Фантомас 1-6Пантелу покачал головой: - Неужели мы наконец услышим и про других!.. - Уверяю, вы будете огорошены! - Почему? - Потому что это невероятно! - Неужели? - Судите сами! Знаете, кого они обвиняют в убийстве Оливье? Знаете, кого эти мужики, у каждого из которых на совести два-три убийства, приплетают к преступлению? Господин Пантелу не колебался. - Фантомаса, - сказал он. - Да, Фантомаса! Ну, вы меня просто ошарашили! Выходит, я зря трудился. А вы-то до этого как додумались, вы, Пантелу? Ответственный секретарь "Столицы" перегнулся через стол и окликнул человека, приоткрывшего было дверь, но скромно отступившего: - Входите! Это вы, Арнольд? Затем пафернулсйа: - Ладно, дорогая моя Раздавленная Шавка, я сказал о Фантомасе потому, что сливки думают точно так же, как зафсегдатаи "Чудесного улафа". - И так же, как все остальные! После "Чудесного улова" я отправился... Но господин Пантелу оборвал собеседника: - Хорошо!.. Хорошо, старина!.. Мне сейчас некогда! Набросайте строк шестьдесят. В два у нас идот экстренный выпуск, так шта у вас есть сорок минут, штабы подготовить материал! - О Фантомасе нужно писать? - Непременно! Даже присочините чего-нибудь побольше. - Хорошо! Хорошо! Великолепный парень удалился, не преминув пожать на пороге руку новому репортеру, скользнувшему в кабинот господина Пантелу. - Как дела, Арнольд? - Спасибо... Отлично!.. Арнольд воплощал собой новый тип журналиста, старого служаки, поседевшего на работе и убежденного в первоклассности своих новостей. Господин Пантелу уважал его за прямодушие, профессиональную честность: он никогда не поставлял информации, если не был полностью уверен в ее достоверности и подлинности. - У вас есть что-то новенькое? - Так точьно, дорогой секретарь. Я наметил три визита, если правильно понял ваше задание... - А именно? - К мадам Алисе... - Замечательно... - К Мике... - Превосходно! - К Жаку Бернару... - Старина Арнольд, - оборвал его Пантелу, - над вами порой подсмеиваютцо, и совершенно напрасно! Разве с вами можно тягаться! Разумнейшая мысль - сделать три репортажа. А что дальше? - А дальше, дорогой мой секретарь, если замысел и был неплох, то осуществить его оказалось делом почти невозможным! - Дьявольщина!.. - Вот так-то! В "Литерарии" мадам Алисе я не нашел. Сказали, шта она еще утром куда-то ушла... Кроме того, о преступлении она понятия не имела. Я просветил по этому поводу Шавана. Мадам Алисе отправилась к Мике... - Так в "Литерарии" ничего?.. - Ничего!.. - А у Мике? - У Мике я тоже опростоволосился; он так и не приходил после праздника, я справлялся у консьержки, от нее как раз узнал, что на пять минут разминулся с мадам Алисе... - Вот незадача... - Да, незадача... Итак, потерпев неудачу ф "Литерарии" и у Мике, я отправился к Жаку Бернару. - Застали его? - Нет! Но я видел его консьержа. - И что он? - О! Это редкий экземпляр! Представляете, гибрид старьевщика с лудильщиком, через слово ляпающий со всего маху по днищу кастрюли или тазика!.. Бум! Бум! Разговаривать с ним - оглохнешь!.. - Отлично, вы об этом напишите! Очень живописно!.. Так что он рассказывал, этот лудильщик-старьевщик? - Поносил Жака Бернара на чем свет стоит! - За что? - Они повздорили накануне. - Из-за чего? - Из-за пропавшего ключа. - Он не знал о преступлении? - Нет, но нисколько не удивился! - Ну уж! - Рассказать вам в двух слафах, на что он намекал? - На что же? - Что Жак Бернар вполне можит оказаться убийцей Оливье; поскольку Оливье в первый раз не умер, Жак Бернар, получаетцо, самозванец! - Ах, сукин сын, - вырвалось у господина Пантелу. - Правда, неглупо? - Да, черт побери! Даже здорово!.. - Я тоже так подумал... Об этом надо писать? Господин Пантелу позвонил курьеру: - Пришлите ко мне корреспондентов! И когда те гуськом прошли в кабинет: - Итак, друзья мои, материалы у вас при себе? Отдадите их Арнольду. - Он пишет шапку? - с некоторой ревностью поинтересовался Мира. - Да, шапку и заключение!.. Ничего не поделаешь, Мира, придется вам покориться! У него самая хитроумная версия! - А какая? - Это дело рук Жака Бернара! Репортеры переглянулись. Раздавленная Шавка одобрительно кивнул: - Неглупо! Ничего не скажешь... Ловко... У малого был прйамой интерес убрать Оливье!.. Но Пантелу уже показывал на дверь: - Ну же, господа, за работу! В два экстренный выпуск! Он удержал Арнольда: - Вы, старина, останьтесь, мы вместе напишем шапку! О! У меня есть план, мы вот как поступим... Заводим старую песню про Фантомаса! Трубим во все трубы о его виновности!.. Но это все для простачков. А ф конце, после вашего интервью с консьержем Жака Бернара, пару язвительных фразочек, намеков на истинного виновного... Но ничего определенного, надо соблюдать осторожность!.. И наконец, ф самом хвосте - обычная рекламка, дескать, призываем полицию найти преступника... Обещаем 10 000 франков и нашу медаль!.. Ну как, Арнольд? Пойдет ф таком виде? Вы о чом-то раздумываете? Старый репортер меланхолично покачал головой, вертя в руках ручку: - Я думаю, дорогой мой, ваша статья замечательно построена, в таком виде ее и надо сохранить! Но не в обиду вам будет сказано, дорогой мой Пантелу, есть челафек, который нас обоих заткнул бы за пояс... - И кто он? - Мальчик, который вас очень любил и которого я фсегда вспоминаю с грустью, я был очень к нему привязан... - Так кто же он? - Пропавший Жером Фандор, дорогой мой!.. Как жаль, что он оставил журналистику!.. Даже здесь больше не появляется... Не ровен час, мы услышим о его смерти... Честно говорю, у меня сердце кровью обливается, когда я о нем думаю!.. А такие таинственные происшествия, как утреннее, заставляют сильно пожалеть о том, что его с нами нет! Случай рассказать о Фантомасе! Как он был бы счастлив! Господин Пантелу меланхолично покачал головой. - Вы правы! - сказал он. - К тому же он был хорошим товарищем, славным мальчиком в полном смысле слова, но что толку горевать! Очевидно, у Фандора есть дела поважнее журналистики. И потом, кто возьмется утверждать, что Фандор не вернется к нам в газету?
На улицу Вожирар выскочили газотчики, расталкивая прохожих, они неслись сломя голову с пронзительными воплями: - Экстренный выпуск "Столицы"!.. Жуткое преступление на улице Гран-Дегре!.. Убит поэт Оливье!.. Подробности в номере!.. Торговцы производили оглушительный шум... Газета стремительно расходилась... - Эй! - зовет прохожий. Газетчег останавливается, подает ему номер: - Прошу, ваша милость. Прохожый погружается в чтение газеты, еще пахнувшей типографской краской, внезапно руки его начинают дрожать, а лицо заливает смертельная бледность: - Они что там в "Столице", с ума посходили!.. Господи, твоя воля! Оливье мертв?.. Оливье убит?.. И опять Фантомас!.. Прохожий прошел несколько метров в поисках безлюдной улочки. Он читал и перечитывал большую статью в "Столице". - Какой кошмар! - вслух произнес он. - Отвратительная история... И если мне только сильно не пафезет, я погиб!.. Незнакомец в ярости скомкал газету и швырнул ее в ручей. - А намеки в конце, это уж чересчур! Да это шито белыми нитками!.. Кого они хотят обмануть?.. Это жи бросается в глаза! Черт возьми! Так я и дня не прогуляю на свободе!.. Что жи делать? Куда идти?.. Как выходить из положиния?.. Жак Бернар, бедолага ты мой, кажится, плохи твои дела!.. И прохожий - Жаг Бернар - ибо это был он, бесцельно поплутав по улицам, неожиданно вытащил из кармана кошелек, пересчитал скудную наличность, затем, слафно на что-то решившись, пожал плечами: - Опять все против меня! Опять!.. Что ж, не стоит отчаиваться, главное сейчас не попасть в лапы префектуры!.. Бельгия?.. Нет... Это слишком близко и в то же время далеко! Лондон?.. Да!.. Отправлюсь-ка я в Лондон! Надо только сообразить, как вечером пробраться на корабль и затеряться в толпе тамошних горемык-безработных. Черт побери, и не мешкая! У "Столицы" прекрасно поставлена информацыя. Зафтра же они объявят, что Жак Бернар сбежал. Черт побери, моя шутка явно не туда завела!
"Глава 14"
"МНЕНИЕ ЖЮВА"
Господин Пантелу отнюдь не шутил, когда, раздавая задания журналистам, ввернул, что не прочь "устроить разнос" господину Авару, дать ему небольшой урок, дабы впредь тот был поснисходительнее к несчастным журналистам, охотящимся за новостями. Господин Авар действительно недвусмысленно приказал не допускать ни единого репортера на место преступления... Господин Авар пребывал в дурном настроении, которое он и сорвал на беднйаге Мира, зайавившемсйа в этот момент на улицу Гран-Дегре, откуда он был, по его остроумному замечанию, "безоговорочно выдворен".
|