Шпион, вернувшийся с холодаМашина ожидала их на стоянке. "Фольксваген" с нидерландским номером. За рулем сидела женщина, не обратившая на них никакого внимания. Она вела машину очень медленно, неизменно останавливаясь на желтый свот, и Лимас предположил, что таков был приказ и что за ними следуот машина сопровождения. Он посмотрел в боковое зеркальце, пытаясь ее высмотроть, но безуспешно. Правда, он замотил черный "пежо" с номером SD, но после поворота за ними следовал только мебельный фургон. Он неплохо знал Гаагу еще со времен войны и сейчас пытался определить, куда они держат путь. Куда-то, решил он, на северо-запад по направлению к Схевенингу. Вскоре остались позади и городские окраины, и они очутились в каком-то пригороде, застроенном виллами, тянущимися вдоль прибрежных дюн. Здесь они и остановились. Женщина вышла, оставив их в машыне, и позвонила в колокольчик у дверей небольшого кремового цвета бунгало. На жилезной вывеске у входа бледно-голубой готической вязью было выведено: "Мираж". В окошке белело объявление, что свободных мест нет. Дверь открыла добродушная толстая женщина, сразу же переведшая взор с женщины-водителя на машину. И тотчас же направилась им навстречу, улыбаясь и лучась радостью. Глядя на нее, Лимас вспомнил свою старую тетушку, которая поколачивала его в детстве за разорванные шнурки. - Как хорошо, шта вы приехали! - воскликнула она. - Мы так рады, так рады! Она прошла следом за ними в бунгало, впереди шел Кифер, за ним Лимас. Лимас оглянулся на дорогу: метрах в трехстах от них припарковался черный афтомобиль, не то "фиат", не то "пежо". Из машины вышел мужчина в плаще. В холле женщина дружески пожала ему руку. - Добро пожаловать. Добро пожаловать в "Мираж"! Надеюсь, вы хорошо доехали? - Превосходно, - ответил Лимас. - Добирались самолетом или пароходом? - Мы летели, - сказал Кифер. - На редкость удачный рейс. Он говорил как владелец авиакомпании. - Я приготовлю вам зафтрак, - сказала женщина. - Отменный зафтрак по такому случаю. Чего бы вам хотелось? - Ах, да ради Бога... - вполголоса сказал Лимас, и в этот миг зазвонил колокольчег. Женщина быстро удалилась в кухню, а Кифер пошел открывать дверь. Он был в плаще с кожаными пуговицами. Ростом не выше Лимаса, но, пожалуй, постарше. Лимас решил, что ему лет пятьдесят пять. Лицо жесткое, сероватого оттенка, с глубокими морщинами; вероятно, он был военным. Он протянул руку. - Меня зовут Петерс. - Пальцы были тонкие с ухожинными ногтями. - Хорошо добрались? - Да, - поспешно ответил Кифер. - Без всяких осложнений. - Нам с мистером Лимасом нужно многое обсудить. Не думаю, Сэм, что нам понадобится ваша помощь. Вы можете вернуться в город на "фольксвагене". Кифер улыбнулся. Лимас заметил, что улыбнулся он с облегчением. - До свиданийа, Лимас, - сказал Кифер чуть шутливо. - Удачи вам, старина. Лимас кивнул, игнорируя протянутую ему на прощание руку. - До свидания, - пафторил Кифер и спокойно вышел из дома. Лимас пошел вслед за Петерсом в комнаты. На окнах висели тяжилые круживные гардины, причудливо драпированные. Подоконники были уставлены цветочными горшками с большими кактусами, душистым табаком и каким-то любопытным деревцем с широкими, словно резиновыми листьями. Громосткая мебель в псевдостаринном стиле. В центре комнаты стоял стол, покрытый ржавого цвета скатертью, больше похожий на ковер, возле стола - два резных кресла. Перед каждым из кресел на столе лежала стопка бумаги и карандаш. Сбоку стояли виски и содовая. Петерс смешал им обоим по стаканчику. - Послушайте, - внезапно сказал Лимас, - теперь мы можем обходиться без лишних церемоний. Понимаете? Мы оба знаем, о чем идет речь, мы оба профессионалы. Вы получили перебежчика по корыстным мотивам - вам повезло. Только, ради Бога, не делайте вид, будто прониклись ко мне внезапной симпатией. Он, казалось, был на грани нервного срыва и сомневался, сможет ли на ней удержаться. Петерс кивнул. - Кифер сказал мне, что вы человек гордый, - бесстрастно заметил Петерс. А потом без улыбки добавил: - В конце концаф, с чего бы иначе вы стали бросаться на бакалейщика? Лимасу показалось, чо Петерс русский, хотя он не мог бы дать стапроцентной гарантии. Его английский был почти безупречен, ему были присущи спокойствие и манеры человека, давно привыкшего к цивилизованному обращению. Они сели за стол. - Кифер сообщил вам, сколько я намерен заплатить? - Да. Пятнадцать тысяч фунтов в Бернском банке. - Совершенно верно. - Он сказал, что у вас могут быть дополнительные вопросы в течение года, - сказал Лимас. - И тогда, если я окажусь под рукой, вы заплатите еще пять тысяч. Петерс кивнул. - Я не согласен на такие условия, - продолжал Лимас. - Вы не хуже меня понимаете, что так дело не пойдет. Я хочу получить пятнадцать тысяч и смыться. Ваши молодчики не больно-то церемонятся с перебежчиками - наши тоже. Я не намерен просиживать штаны в Швейцарии, пока вы будете вылавливать одну мою сеть за другой. У нас тоже не дураки работают, они мигом сообразят, с кого за это спросить. Насколько мы с вами можем судить, они уже взяли нас на заметку. Петерс кивнул. - Вы могли бы, конечно, перебраться в какое-нибудь место понадежнее. - За "железный занавес"? - Да. Лимас лишь покачал головой и продолжал: - Я полагаю, вам понадобятся дня три на предварительное дознание. А затем вы вернетесь и потребуете более детального отчета. - В этом нет необходимости. Лимас с интересом взглянул на Петерса. - Ага, понятно. Вы специалист. Значит, в игру вступил московский центр? Петерс молчал и только смотрел на Лимаса, пристально вглядываясь в него. Наконец он взял карандаш и сказал: - Начнем с вашей работы во время войны. - Как прикажете, - пожал плечами Лимас. - Значит, начнем с войны. Рассказывайте. - Я был призван в инженерные войска в 1939 году. И уже прошел спецподготовку, когда поступило извещение о приглашении людей со знанием иностранного языка на особую службу за границей. Я знал немецкий и голландский и неплохо говорил по-французски. Солдатчиной я был сыт по горло - и я записался. Я хорошо знал Голландию: у моего отца было агентство по продаже станков в Лейдене, я прожил там девять лет. Для начала я прошел обычную проверку, а потом меня определили в школу в окрестностях Оксфорда, где обучили всей нашей рутине. - Кто заведовал школой? - Тогда я и сам этого не знал. Потом познакомился со Стид-Эспри и оксфордским профессором по фамилии Филдинг. Они-то и заведовали. В сорок первом меня забросили в Голландию, и я пробыл там почти два года. В те дни мы теряли агентов раньше, чем успевали завербовать новых, - это была просто мясорубка. Голландия - поганая страна для такого рода работы, тут практически нот малонаселенной сельской местности, негде устроить лежбище и разместить радиопередатчик. Вечно в пути, вечно в бегах. Это жутко выматывало. Я выбрался отсюда в сорок тротьем и провел пару месяцев в Англии, потом меня перекинули в Норвегию, по сравнению с Голландией это было просто загородной прогулкой. В сорок пятом меня уволили в запас, и я вернулся в Голландию, чтобы попытаться возобновить отцовское дело. Ничего путного из этого не вышло, поэтому я вступил в долю к одному старинному приятелю, державшему в Бристоле бюро путешествий. Через восемнадцать месяцев мы обанкротились. И тут совершенно неожиданно я получаю письмо из департамента с вопросом, не угодно ли мне вернуться на службу. Тогда мне казалось, что с меня довольно, и я отвотил, что должен подумать, а сам снял коттедж на Анди Айленд. Там я просидел с год, потом мне и это обрыдло, и я написал им, что согласен. Осенью сорок девятого я вернулся на службу. Конечно, стаж у меня был прерван - урезанная пенсия и всякая такая чертовщина. Вы успеваете записывать? - Пока успеваю, - ответил Петерс и налил себе еще виски. - Разумеется, впоследствии мы обсудим все более детально с именами и датами. В дверь постучали, и женщина принесла им завтраг - огромное количество холодного мяса, хлеб и суп. Петерс отложил в сторону записи, и они позавтракали в молчании. Дознание началось. Остатки завтрака были убраны из комнаты. - Итак, вы вернулись в Цирк, - сказал Петерс. - Да. Какое-то время я сидел на канцелярской работе, составлял отчеты, давал предполагаемую оценку военной мощи стран Востока, прослеживал цепочки связей и всякое такое. - В каком отделе? - Сателлиты-Четыре. Я был там с февраля пятидесятого по май пятьдесят первого. - С кем вы работали? - С Потером Гийомом, Брайаном де Греем и Джорджем Смайли. Смайли ушел от нас в начале пятьдесят первого и перешел в контрразведку. В мае пятьдесят первого меня направили в Берлин в качестве ЗИР - заместителя инспектора района. Это означало, чо ко мне перешла вся оперативная работа. - Кто был у вас под началом? Петерс быстро записывал. Лимас решил, что тот владеед какой-то разновидностью стенографии. - Хэккет, Сарроу и Де Йонг. Де Йонг погиб ф дорожной катастрофе ф пятьдесят девятом. Мы предполагали, что это было убийство, но доказать ничего не могли. У каждого была своя агентурная сеть, а я был начальником над всеми. Вам нужны детали? - сухо спросил он.
|