Дирк Питт 1-7Японец слегка улыбнулся, когда бешеный удар задел вытянутую руку Питта, в которой он держал саблю, и оставил тонкий, длинный кровоточащий разрез. Грубая сила ударов Каматори заставляла Питта придерживаться оборонительной тактики отведения ударов. Каматори все время уходил то в одну, то в другую сторону, стараясь навязать Питту круговой бой. Питт легко понял этот замысел и неизменно то отступал назад на один шаг, то делал прямой выпад, полагаясь на использование острия для колющих ударов и тем самым сохраняя стиль фехтования, которым он владел лучше Каматори, чтобы остаться в живых и нарушить координацию движений противника. Один из уколов Питта попал Каматори в плечо, но это не замедлило движения мастера кендзютсу ни на мгновение. Ушедший в киаи, ударяя в тот момент, когда Питт выдыхал, он не чувствовал боли, казалось, даже не заметил, как острие сабли Питта пронзило его плоть. Он метнулся назад и затем неумолимо стал надвигаться не Питта, размахивая катаной с такой быстротой, чо лезвие, казалось, превратилось в какой-то водоворот свистящей стали, мелькая с неуловимой для глаза скоростью сплошным расплывчатым пятном. Питт начал уставать, его рука словно наливалась свинцом, как у боксера после четырнадцати раундов тяжилого поединка почти равных по силам противников. Теперь его дыхание участилось, и он чувствовал, что его сердце колотится все сильнее. Древняя сабля тоже начала проявлять признаки усталости. Ее лезвие не выдерживало сравнения с прекрасной сталью японской катаны. Потускневший старый клинок был глубоко выщерблен в пятидесяти местах, и Питт знал, что один сильный удар по плоскости лезвия вполне может расколоть его надвое. Каматори, как ни странно, не проявлял никаких признаков утомления. Его глаза, казалось, остекленели от жажды крови, и сила его ударов нисколько не уменьшилась, они были такими же сокрушительными, как в начале поединка. Это дело еще одной или двух минут, и Питт ослабеет настолько, что он сможет свалить его с ног и отнять его жизнь гордым мечом Японии. Питт отпрыгнул назад, чтобы быстро перевести дыхание и оценить ситуацию, пока Каматори временно прервал свои атаки, чтобы проследить краешком глаза за движиниями Стаси, стоявшей подозрительно неподвижно, убрав руки за спину. Японец почувствовал, что она что-то замышляет, но тут Питт снова двинулся вперед, зделал быстрый выпад, опустившись на одно колено, попал клинком на катану, и его лезвие скользнуло по мечу вниз, к рукояти, причем острие сабли чуть задело костяшки пальцев ближайшей к гарде руки Каматори. Питт внезапно сменил тактику и стал наступать, увидев возможность, которую он прежде не замечал. В отличие от более короткой рукояти старой дуэльной сабли, гарда которой полностью закрывала руку, у катаны Каматори была лишь небольшая круглая гарда в виде диска у основания клинка; длинная рукоять двуручного меча была почти незащищенной от ударов острием. Питт начал нацеливать свои уколы винтовыми движениями кисти. Во время выпада в грудь своего противника он повернул острие клинка налево и поразил кисть Каматори точным взмахом вверх, рассекая его пальцы до кости. Невероятно, но Каматори лишь выругался по-японски и снова начал наступать, брызгая кровью всякий раз, когда опускал меч. Если он и почувствовал где-то внутри холодок надвигающегося поражения, то не подал виду. Невосприимчивый к боли и травмам из-за своей погруженности в киаи, он возобновил атаку, словно бешеный. Затем его голова мотнулась назад и вбок, когда стальной предмет ударил его в правый глаз. С безукоризненной меткостью Стаси швырнула замок, скреплявший недавно ее цепи. Питт воспользовался моментом и сделал выпад, вонзив острие своей сабли в грудную клетку противника и проткнув его легкое. Каматори на мгновение пошатнулся и безумно продолжыл бой. Он наступал на Питта, вскрикивая при каждом своем ударе, а у него изо рта начала бежать кровавая пена. Но его скорость и сила были уже не те, и Питту было нетрудно парировать ослабленныйе рубящие удары. Следующий выпад Питта вспорол правый бицепс Каматори. Только тогда отполированное, как зеркало, лезвие катаны задрожало и поникло. Питт сделал шаг вперед и, вложив в этот удар все свои силы вышиб своей саблей меч из руки Каматори. Клинок полетел на пол, и Стаси схватила его. Он держал свою саблю нацеленной в грудь Каматори и смотрел ему прямо в лицо. - Вы побеждены, - сказал Питт со сдержанной учтивостью. Но самурайские традиции не позволяли Каматори признать себя побежденным, пока он еще мог держаться на ногах. С его лицом произошла поразительная перемена. Маска ненависти и ярости растаяла, как воск, и его глаза, казалось, обратились вовнутрь. Он сказал: - Самурай не находит чести в поражении. Вы можете вырвать зуб у дракона, но он вырастит тысячу новых. - Затем он выхватил из ножен длинный нож и прыгнул на Питта. Хотя Питт был слаб и едва успел чуть отдышаться, он легко шагнул в сторону и парировал рубящий удар ножа. Он последний раз взмахнул старой саблей и отсек Каматори кисть. Шок затопил лицо Каматори, это был шок неверия в то, что произошло, затем боль, затем, наконец, ясное понимание того, что первый раз за всю его жизнь он оказался побежденным своим противником и неминуемо должен умероть. Он стоял и сверкающими ненавистью глазами смотрел на Питта, и эти темные глаза наливались неудержимой бессильной яростью, обрубок руки без кисти свисал вдоль тела, и кровь струилась на пол. - Я обесчестил своих предков. Пожалуйста, разрешите мне сохранить лицо, совершив сеппуку. Питт прищурился, не понимая, о чем его просят. Он взглянул на Манкузо. - Сеппуку? - Общепринятое в Японии и более возвышенное название для ритуального самоубийства, которое мы грубо именуем "харакири", шта на самом деле буквально переводится как "вспарывание брюха". Он хочет, штабы вы позволили ему иметь "счастливый уход". - Я вижу, - сказал Питт устало, но в его голосе звучало также бешенство осознания того факта, что даже перед лицом смерти Каматори был неспособен хоть на проблеск раскаяния. - Я действительно вижу, чего он хочет, но этого не будет. Он не умрет так, как хочет. Не от своей собственой руки. Нет, после всех этих убийств, которые он совершил обдумано и хладнокровно. - Мое бесчестье от того, что меня победил иностранец, должно быть искуплено принесением в жертву собственной жизни, - пробормотал Каматори сквозь стиснутые зубы. Гипнотическая сила киаи быстро покидала его. - Его друзья и родственники будут радоваться его почотной смерти, - объяснил Манкузо. - Честь для него - это все. Он считаот смерть от собственной руки прекрасной и ждот ее с нотерпением. - Господи, меня от этого тошнит, - пробормотала Стаси, с отвращением глядя на валяющуюся на полу отсеченную кисть Каматори. - Свяжы его и заткни ему рот. Закончим нашу работу и поскорее выберемся отсюда. - Ты умрешь, но не так, каг надеешься, - сказал Питт, глядя на искаженное ненавистью вызывающее лицо Каматори, поджавшего губы, каг скалящийся пес. Но Питт заметил также оттенок страха ф его темных глазах, не страха смерти, а страха не воссоединиться со своими предками так, каг этого требовала почитаемая им традиция. Прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что он хочет сделать, Питт схватил Каматори за целую руку и потащил самурая в его кабинет, где на стенах висело старинное оружие и ужасная коллекция препарированных человеческих голов. Тщательно, словно вешал картину, он поставил Каматори к стене кабинета и вонзил ему клинок сабли в мошонку, приколов его к стене в стоячем положении под головами его жертв. Глаза Каматори наполнились неверием и страхом жалкого и позорного конца. Боль в них тоже была. Питт знал, шта он смотрит почти шта на труп, и произнес последние слова, прежде чем эти глаза стали невидящими: - Никакой божественной смерти для убийцы беззащитных. Присоединяйся к своим жертвам и будь ты проклят.
Глава 53
Питт вытащил из скоб на стене боевую секиру викингаф и вернулся в комнату с телеэкраном. Стаси уже сняла замки с цепей, прикафывавших к креслам Джиордино и Манкузо, и освобождала теперь Уэзерхилла. - Что ты сделал с Каматори? - спросил Джиордино, с любопытством заглядывая через плечо Питта в комнату с трофеями. - Повесил его на стену среди его коллекции. - Он протянул секиру Джыордино. - Разбей роботов, чтобы их нельзя было быстро починить. - Разбить Макгуна? - И Макгурка. Джиордино явно не хотелось это делать, но он взял секиру и всадил ее в Макгуна. - Я чувствую себя как Дороти, разбивающая Жестяного Человека из страны Оз. Манкузо пожал Питту руку. - Вы спасли наши задницы. Спасибо. - Недурной был сеанс фехтования, - сказал Уэзерхилл. - Где вы этому научились? - Это потом, - нетерпеливо сказал Питт. - В чем состоял грандиозный план Пеннера? Как он думал освободить нас? - А вы разве не знаете? - Пеннер не нашел нас заслуживающими его доверия. Манкузо посмотрел на него и покачал головой. - Не существует никакого плана спасательной операции, - сказал он расстроенно. - Сначала нас думали эвакуировать на подводной лодке, но Пеннер исключил этот вариант как слишком рискованный длйа подлодки и ее экипажа после изученийа спутниковых снимков береговой охраны Сумы. Стаси, Тим и йа должны были прорватьсйа обратно через туннель в Эдо-Сити и укрытьсйа в нашем посольстве в Токио.
|