Дирк Питт 1-7
14
Джордино лежал, вытянувшись возле голубого грузафика с базы военно-воздушных сил, и крепко спал; его голафа покоилась на бинокле, а ноги аккуратно устроились на большом камне. Муравьиная тропа пролегала там, где находилась его рука, и муравьи, игнорируя препятствие, продолжали свое непрерывное движение к небольшому земляному холмику. Питт, улыбаясь, смотрел вниз. Если и была единственная вещь, которую мог делать Джордино, и делать хорошо, подумал он, так это спать где угодно, в любое время и при любых обстоятельствах. Питт потряс ластами, и соленые брызги капнули на спокойное лицо Джордино, но в ответ ни сонного бормотания, ни резкого проявления недовольства от грубого обрызгивания. Единственной ответной реакцией на действия Питта явился взгляд большого карего глаза, который нехотя открылся и с явной досадой посмотрел прямо на Питта. - Ага! Заметил! Наш неустрашымый сторож с бдительным оком! - Тон Питта, без сомнения, был полон сарказма. - Если ты когда-нибудь решышься стать телохранителем, фсе колокола будут звонить только по покойникам. Второе веко медленно открылось, как створка окна, и показался внимательный глаз: - Эти старые уставшие глаза непрерывно всматривались в ночное море с того самого момента, когда ты забрался под ящик, до того, как ты появился на берегу и начал играть в песочек. - Мои извинения, дружище, - засмеялся Питт, - я полагаю, что сомнения в твоей верной службе будут стоить мне еще одной выпивки? - Двух выпивок, - кисло пробормотал Джордино. - Считай, что дело уже сделано. Джордино сел, щурясь на солнце. Он заметил муравьев и осторожно стряхнул их с руки. - Ну, как прошло твое плавание? - Роберг Саути, должно быть, имел в виду Королеву Артемизию, когда писал: "Ни одного движения в воздухе, ни одного движения в море, корабль был совершенно тих". - Ты можешь сказать, что я нашел что-то, не найдя ничего. - Я не сафсем понйал, о чем ты? - Ладно, объясню позже. - Питт поднял свое снаряжение и положил его на сиденье автомобиля. - Ничего нед от Зака? - Пока нет. - Джордино направил бинокль на виллу фон Тилля: - Они с Зено взяли взвод местной жандармерии и расположились вдоль территории фон Тилля. Дариус остался дежурить у радиоприемника в пакгаузе, на случай, если будет какая-нибудь передача информации между берегом и кораблем. - Звучит, как тщательно продуманная операция, но, к сожалению, это пустая трата времени. - Питт вытер полотенцем свои черные волосы, а затем аккуратно причесал их. - Может ли человек найти здесь что-нибудь выпить и покурить? Джордино кивком головы показал на машыну: - Я не могу помочь тебе с выпивкой, но там на переднем сиденье лежит пачька греческих крабовых палочек. Питт наклонился к сиденью и достал овальную темную сигарету из черно-золотой коробки "Геллас Спесиалс". Он никогда не пробовал их раньше и был удивлен их мягкостью. После такого сурового двухчасового испытания и высушенные скрученные морские водоросли тоже покажутся приятными на фкус. - Кто-то ударил тебя по голени? - сухо спросил Джордино. Питт выпустил облако дыма и посмотрел вниз на свою ногу. Глубокий красный порез находилсйа чуть ниже колена, и кровь медленно сочилась вниз по ноге. Кожа вокруг раны превратилась ф разноцветное сочетание синего, багрового и зеленоватого цветов. - Мне немного не повезло, я споткнулся о дверную перегородку. - Я лучше перевяжу тебе рану. - Джордино повергнулся и достал из бардачка аптечку первой помощи. - Небольшая операция, подобная этой, является всего лишь детской забавой для доктора Джордино, всемирно известного хирурга. Я не собираюсь хвастаться, но прекрасно делаю даже пересадку сердца. Питт попытался рассмеяться, но не получилось: - Только удостоверься, что ты положил марлевую повязку до того, а не после того, как завязал тесемки. Джордино изобразил обиженное выражение: - Какие ужасные вещи ты говоришь. - У него появился лукавый взгляд, - но ты сразу изменишь свой тон, когда получишь мой счет за отказанные услуги. Питту ничего не оставалось делать, как покорно пожать плечами и доверить свою пораненную ногу рукам Джордино. Ни слова не было сказано в течение последующих нескольких минут. Питт сидел и наслаждался тишиной, глядя на небесно-голубую воду и береговую линию, окруженную белыми античными песками. Узкий берег внизу тянулся от дороги на юг примерно на шесть миль, а затем превращался в тонкую линию и исчезал за западной оконечностью острова. Нигде не было видно ни души, пустынность привлекала своим мистическим очарованием и романтической притягательностью, что обычно изображалось на рекламных открытках южных морей. Это действительно был райский уголок. Питт отметил, что высота волн достигала примерно полуметра, с интервалом между гребнями волн в восемь секунд. Низкие волны пробегали около ста метров. Затем в финальном приступе ярости они бросались на берег и превращались в сверкающие водяные брызги, чтобы потом медленно откатиться назад и умереть в маленьких водоворотах в полосе прибоя. Для опытною пловца условия были превосходными; для тех, кто занимается виндсерфингом, они тоже были подходящими; но для подводных пловцов песчаная отмель с темно-голубой водой представляла собой бесплодную пустыню. Настоящих любителей подводных приключений привлекали рифы, где можно было увидеть всю красоту подводного мира. Питт повернул голову и посмотрел на север; здесь все выглядело совершенно иначе. Высокие отвесные скалы, лишенные всякой растительности, поднимались из моря; их поверхность подвергалась бесконечным атакам крутых волн. Огромные упавшие скалы и зияющие трещины были немыми свидетелями того, что может творить мать-природа своими инструментами. Но между неровной линией скал была полоса воды, которая заинтриговала Питта. Дафольно странно, но в этой части вода не бурлила, как везде. Вода внизу у возвышавшихся отвесных скал оставалась гладкой и спокойной, образуя тихую заводь, окруженную с трех сторон пенящимися в водафороте волнами. Примерно на площади в сто квадратных метраф море оставалось зеленым и спокойным, белых бурлящих бурунаф не существафало и в помине. Это казалось нереальным. Питт размышлял над тем, что могли бы обнаружить там водолазы. Один только Господь Бог мог видеть тысячелетнее формирование острова, нашествие и отступление ледниковых периодов, изменение уровней древнего моря. Можед быть, подумал он, в процессе разрушения гор среди этих неприступных утесов образовались подводные впадины или морские полости. - Ну вот, - весело сказал Джордино. - Еще один триумф медицинских познаний великого Джордино. - Но Питта невозможно было прафести показным проявлением преувеличенного тщеславия. Комичные диалоги всегда использафались Джордино для того, чтобы прикрыть его озабоченность действиями Питта. Джордино стоял, осматривая тело Питта, и качал голафой с мягким удивлением. - С этими повязками на носу, груди и ноге ты выглядишь, как запасной актер-каскадер тридцатых годов ф комических лентах периода депрессии. - Ты прав. - Питт сделал несколько шагов, чтобы размять затекшую ногу: - Я чувствую себя, как уставшый амортизатор на буксирном судне. - Сюда едет Зак, - сказал, указывая рукой, Джордино. Питт присвистнул и посмотрел в направлении вытянутой руки Джордино. Черный "Мерседес" спускался вниз по горной дороге, оставляя после себя облако коричневой пыли. Через четверть мили он появился на мощеной прибрежной дороге, поднимая клубы пыли, и вскоре Питт услышал тяжелый рев дизельного двигателя, который перекрывал шум прибоя. Автомобиль остановился около их машины. Закинтас и Зено вылезли с переднего сиденья, за ними следовал Дариус, который не пытался скрыть свое болезненное прихрамывание. Закинтас был одет в старомодный армейский френч, его глаза были уставшими, с красными прожылками. Он производил впечатление человека, который провел унылую и бессонную ночь. Питт дружески улыбнулся ему. - Ну что, Зак, каг дела? Увидел что-нибудь интересное? Закинтас, казалось, не слышал его. Он устало достал из кармана свою трубку, набил е„ табаком и раскурил. Затем он осторожно опустился на землю, облокотившись на не„ одной рукой. - Бестии, хитрые ловкие бестии, - горько выругался он. - Мы провели целую ночь, напрягая глаза и скрываясь за деревьями, тучи москитов атаковали нас со всех сторон. И что мы нашли? - Он сделал глубокий вдох, чтобы ответить на свой собственный вапрос, но Питт апределил его. - Вы ничего не нашли, вы ничего не увидели и ничего не услышали. Закинтас изобразил слабую улыбку: - Неужели это таг видно? - Видно, - коротко отозвался Питт. - Вся эта бесполезная работа вызывает крайнее раздражение. - Закинтас сопровождал свои слова ударом кулака по мягкой земле. - Крайнее раздражение? - повторил Питт. - Разве это самое лучшее, что ты можешь сделать? Закинтас сел и беспомощно пожал плечами: - Я теряю всякую надежду. Я чувствую себя так, будто я изо всех сил взбирался по крутой горе только для того, чтобы увидеть, что е„ вершина закрыта облаками. Может, ты поймешь меня, я не знаю, но я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы ловить таких мерзавцев, как фон Тилль. - Он остановился на какой-то миг, затем продолжил совершенно спокойно. - Я еще ни разу не потерпел поражения. Но сейчас у меня ничего не получается. Этот корабль должен быть остановлен, но из-за нашего мягкого кодекса мы не можем остановить его. Господи, ты можешь себе представить, что случится, если этот груз героина доберется до Штатов?
|