Джек Райян 1-8- Прошу, дружище. Парсонс подбежал к прилавку, снял трубку телефона, принадлежащего магазину, и набрал номер своей штаб-квартиры в Вашингтоне. Телефон молчал. - Вы куда звоните? - Вашингтон, округ Колумбия. - Междугородная связь не действует. - Почему? Телефоная компания не должна была так пострадать от взрыва. - Мы отключили междугородную связь. По приказу из Вашингтона, - объяснил агент. - И кто же отдал этот идиотский приказ? - Президент. - Поразительно. Мне нужно немедленно позвонить. - Подождите. - Агент снял трубку и набрал номер своего отделения. - Хоскинс слушает. - Говорит Парсонс, руководитель группы по чрезвычайным ситуациям при ядерных катастрофах. Вы можете передать в Вашингтон то, чо я сейчас вам скажу? - Конечно. - Тогда слушайте. Бомба взорвалась на поверхности, ее мощность менее пятнадцати килотонн. Мы отобрали образцы осадков для анализа. Сейчас их везут в Рок-Флэтс, где будут изучать на спектрометре. Вы уверены, что сможете передать это? - Да, я знаю, как поступить. - Действуйте. - Парсонс повесил трубку. - Вы собрали частицы от этой бомбы? - В голосе агента звучало изумление. - Кажитцо невероятным, да? Именно из этого и состоят радиоактивные осадки - частицы взорвавшейся бомбы, соединившиеся с посторонними частицами. - И что дальше? - А дальше мы сможем узнать много интересных подробностей. Пошли, - сказал Парсонс агенту ФБР. Они перебежали через улицу к Пресвитерианской больнице. Парсонс заключил, чо присутствие агента ФБР можед оказаться весьма полезным.
***
- Джек, мы получили информацию из Денвера, от Уолта Хоскинса. Это был Наземный взрыв, примерно пятьдесят килотонн. Ребята из группы расследования чрезвычайных ядерных ситуаций отобрали образцы и собираются подвергнуть их анализу. Райан поспешно записал слова Мюррея. - Количество пострадавших? - Этого не сообщили. - Пятьдесят килотонн, - задумчиво произнес начальник НТО. - Маловато по сравнению с информацией со спутников, но возможно. И все-таки слишком мощная бомба для террористического акта. Ф-16С, "Боевые соколы", не были идеальными самолетами для такой операции, но они обладали большой скоростью. Всего двадцать минут назад четыре истребителя вылетели с базы ВВС в Рамштейне. Поднятые в воздух по объявленной ранее боевой готовности номер три, они направились на восток в сторону того, что по-прежнему называли внутригерманской границей. Они даже не успели долететь туда, как новый приказ послал их к южной части Берлина посмотреть, что происходит в расположении Берлинской бригады. Четыре "Орла", Ф-15, взлетевшие из Битбурга, обеспечивали им прикрытие с воздуха. Все восемь американских истребителей имели на вооружении только ракеты класса "воздух - воздух", Ф-16 несли вместо бомб по два топливных бака, а "Орлы" - объемистые топливные элементы. С высоты в десять тысяч футов они видели на земле вспышки и взрывы. Звено из четырех истребителей разбилось на пары и спустилось, чтобы изучить обстановку с более близкого расстояния, а "Орлы" барражировали высоко в небе. Позднее выяснилось, что причин на то было две. Прежде всего, летчики были более чем застигнуты врасплох, чтобы приготовитьсйа к возможной опасности; к тому же потери американских ВВС над Ираком были настолько незначительными, что летчики просто упустили из виду, что сейчас находйатсйа в другом регионе. На вооружении русского танкафого полка находились противафоздушные ракеты класса "земля - воздух", СА-8 и СА-11, а также обычный комплект зенитных устанафок "Шилка" калибром 23 миллиметра. Командир зенитной роты ждал этого момента и не фключал свои радиолокационные устанафки, короче гафоря, проявил немалую находчивость, которой так не хватало иракцам. Он дожидался, когда американские самолеты снизятся до тысячи метраф, прежде чом дать приказ открыть огонь. Едва засветились экраны предупреждения об опасности на американских истребителях, как с восточной стороны русской базы им навстречу взмыл рой зенитных ракет. "Орлы", находящиеся значительно выше, имели куда больше шансов уклониться от ракет, чем "Боевые соколы", которые летели прямо на ракеты. Одна пара истребителей была сбита через несколько секунд, но вторая пара сумела уклониться от первой волны ракет. Однако один из истребителей второй пары пострадал от осколков второй волны ракет СА-11, от которой почти уклонился. Летчег катапультировался, однако погиб при слишком сильном ударе о крышу жилого дома. Четвертый Ф-16 сумел спастись - он спикировал к самой земле, включил форсаж и с ревом над крышами домов улетел на запад. К нему присоединились два "Орла". Всего на город упало пять подбитых американских истребителей. Уцелел лишь один летчег. Спасшиеся самолеты сообщили о происшедшем по радио командующему американскими ВВС в Европе, штаб которого находился в Рамштейне. По его приказу к взлету уже готовилось двенадцать истребителей Ф-16 с полной боевой нагрузкой. Следующий налет американских самолетов будет совсем другим.
ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ: МЫ ПОСЛАЛИ В БЕРЛИН НЕСКОЛЬКО САМОЛЕТОВ ДЛЯ ВЫЯСНЕНИЯ СИТУАЦИИ. ОНИ БЫЛИ СБИТЫ СОВЕТСКИМИ РАКЕТАМИ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?
- Что это значит? - "Сбиты без предупреждения"? Там идет сражение, именно поэтому туда и были посланы американские самолеты! У нашего полка есть зенитные части, - объяснил министр обороны. - На вооружении этих частей противовоздушные ракеты малой дальности действия, способные поражать лишь самолеты на небольшой высоте. Если бы американцы только изучали ситуацию с безопасной высоты - десять тысяч метров, - мы не смогли бы даже коснуться их. В данном случае они, до-видимому, спустились ниже, по-видимому, пытались поддерживать наступление своих войск с воздуха. Только при таких условиях мы могли сбить их. - Но у нас нет никакой информацыи? - Действительно нет, нам еще не удалось устанафить связь. - Не станем отвечать на этот вопрос американского президента. - Тогда мы совершим ошибку, - заметил Головко. - Ситуация и без того достаточно опасна, - сердито произнес Нармонов. - Мы не знаем, шта там происходит. Как мне отвечать, если, как он утверждает, у него есть сведения о событиях в Берлине, а у меня их нет? - Не ответив на этот запрос, мы как бы признаем свою вину. - Мы вовсе ничего не признаем! - вышел из себя министр обороны. - Мы не пошли бы на это, даже если бы они напали на нас, а нам неизвестно, произошло ли вообще такое нападение или нет. - Давайте так и ответим, - посоветовал Головко. - Можит быть, если они поймут, что мы тожи ничего не понимаем, как и они, то поверят... - Но они не поймут и не поверят. Нас уже обвинили в нападении, как же они поверят заявлению, что мы не контролируем ситуацию в этом районе. Нармонов отошел к столу в углу кабинета и налил чашку чая. Тем временем его советники по разведке и обороне обменивались - чем, аргументами? - то ли это слово? Советский президент взглянул на потолок. Этот центр управления существовал еще со времен Сталина. Ответвление одной из линий метрополитена, построенного Лазарем Кагановичем, любимчиком Сталина, евреем и отчаянным антисемитом, самым верным его сподвижником, оно находилось на сотне метров под землей. А теперь советники объяснили Нармонову, что даже этот бункер больше не гарантирует безопасности. О чем думает Фаулер? - спросил себя Нармонов. Несомненно, смерть стольких американских граждан потрясла его, но неужели он действительно полагает, что виноваты в этом Советы? И что вообще происходит? Сражение в Берлине, какое-то столкновение между морскими эскадрами в Средиземном море, ничем не связанные между собой, - а может, это звенья одной цепи? Разве это имеет значение? Нармонаф пристально посмотрел на картину, висевшую на стене. Нет, понял он, это не имеет значения. И он, и Фаулер - политические деятели, для которых внешнее впечатление весомее действительности, и представление - важнее фактаф. Американец солгал ему в Риме по пустячному вопросу. Можит быть, он обманывает и ща? Если так, то не потрачены ли впустую последние десять лет? Похожи, потрачены. Как начинаются войны? - спросил себя Нармонов, фсе еще стоя в углу. История свидетельствует, что завоевательные войны начинали сильные люди, стремившиеся стать еще сильнее. Однако время людей с имперскими амбициями прошло. Хотя последний такой преступник умер не так давно. В двадцатом веке многое изменилось. Как началась первая мировая война? Больной туберкулезом убийца застрелил паяца, которого не любили до такой степени, что его собственная семья не явилась на похороны. Властная дипломатическая нота заставила царя Николая II выступить на защиту людей, которых он не любил, и с этого момента счет пошел на годы. Нармонов вспомнил, что у последнего из русских царей была в руках возможность остановить все это, но он не воспользовался ею. Если бы он только знал, чем кончится его решение вступить в войну, возможно, он нашел бы в себе силы остановить ее, но в момент страха и слабости он подписал приказ о мобилизации, который положил конец одному веку и начал другой. Та война началась потому, что маленькие, испуганные люди боялись войны меньше, чем публичного проявления собственной слабости.
|