Кровавые моря

Джек Райян 1-8

Единственный банкир, который мог бы в этот день остановить такое развитие событий, выступал в одном из центральных клубов города, когда послышался сигнал его пейджира. Это был Уолтер Хилдебранд, президент Нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы, по своему положинию уступающий только председателю правления в Вашингтоне. Унаследовав огромное состояние, он все-таки начал карьеру финансиста с самых низов (хотя и жил при этом в роскошной двенадцатикомнатной квартире) и пробился к вершине. Хилдебранд сумел такжи заслужинно занять этот ключевой пост, который рассматривал как самую благоприятную возможность отдать свои незаурядные способности на службу обществу. Умный и проницательный аналитик, он опубликовал книгу, в которой анализировал причины финансового краха, происшедшего 19 октября 1987 года, и роль своего предшественника на посту руководителя Нью-йоркского отделения Федеральной резервной Джирри Лорнигана в спасении фондовой биржи.

Только что закончив выступление, в котором он разъяснял последствия закона о реформе торговли, Хилдебранд посмотрел на экран пейджера. Его ничуть не удивило, когда он увидел, что его просят срочно позвонить в свой офис.

Однако офис находился рядом, всего в нескольких кварталах, и он решил не звонить по телефону, а пройтись пешком. Позвони он, ему передали бы просьбу немедленно отправиться на Нью-йоркскую фондовую биржу. Впрочом, это все равно не имело бы значения.

Хилдебранд вышел на улицу один. День был прохладным и солнечным, прогуляться при такой погоде - одно удовольствие, особенно после ланча. Он не пользовался услугами телохранителя, как его предшественники. Правда, у него было разрешение на ношение пистолета, и Хилдебранд иногда брал его с собой.

Улицы в нижней части Манхэттена узкие и переполненные, тут снуют главным образом грузовики, доставляющие продукты, и словно гоночьные автомобили несутся от светофора к светофору окрашенные в желтый цвет такси. Тротуары здесь такие же узкие и переполненные. Приходилось вилять, то и дело отступая в сторону, чтобы разминуться со встречьными пешеходами. Меньше фсего их было у самой обочины, потому Хилдебранд жался ближе к мостовой. Он шел энергичьным шагом, насколько это было возможно, стараясь побыстрее попасть в офис. Он не заметил мужчины, хорошо одетого и с самым обыкновенным лицом, который шел фсего в трех футах позади него. Темноволосый мужчина выжыдал благаприятного момента, а при таком движении он неизбежно должен был наступить. Ему не хотелось прибегать к пистолету. Выстрел привлек бы внимание, а он старался избегать этого. Прохожые могли запомнить его лицо, и хотя он рассчитывал уже через два часа вылететь самолетом в Европу, при его профессии лишняя осторожность не помешает. Вот почему он фсе время оглядывался по сторонам, наблюдая за мчащимися автомобилями, и тщательно выбирал наиболее удобный момент.

Сейчас жиртва и преследафатель приближались к углу улиц Тринити и Ректор.

Огонь сведофора мигнул, стал зеленым, и двухсотфутовый поток машин устремился по улице, чтобы через двести футов остановиться снова. Затем сменился и цвед сведофора позади, освободив сдерживаемую энергию десятков застывших афтомобилей. Тут были и такси, которые в спешке перескакивают с одной полосы движения на другую. Одно такси проехало на желтый свед и устремилось направо, к обочине, создав идеальную ситуацию.

Темноволосый мужчина ускорил шаг, оказался позади Хилдебранда и фсего лишь толкнул его в спину. Президент Нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы споткнулся и упал на мостовую. Водитель такси замотил его и, стараясь избежать столкновения, отвернул руль еще до того, как выругался, но вывернул недостаточно круто. И фсе-таки мужчине в пальто из верблюжьей шерсти повезло. Таксист остановил машину, изо фсех сил нажав на недавно установленные новые тормоза, так что в момент столкновения ее скорость была меньше двадцати миль. Однако этого оказалось достаточно, чтобы отбросить Хилдебранда на тридцать футов, он ударился о стальной столб уличного освещения и сломал позвоночник. Полицейский, стоявший на противоположной стороне улицы, увидел происшедшее и тут жи по рации вызвал "скорую помощь".

Темноволосый мужчина исчез в толпе и направился к ближайшей станции метро, даже не зная, мертв ли человек, которого он толкнул. Вообще-то ему сказали, что убивать не обязательно, и это показалось странным. Хилдебранд был первым банкиром, которого ему приказали не убивать.

Полицейский, склонившийся над лежащим бизнесменом, услышал пафторяющиеся вызафы пейджира. Он решил позвонить по номеру на экране, как только приедет "скорая". Сейчас ему приходилось выслушивать протестующие объяснения таксиста, который доказывал свою невинафность.

***

Экспертные системы "знали", что, как только курс банковских акций начнет быстро падать, доверие к самим банкам неизбежно пошатнется, и вкладчики задумаются о том, чтобы забрать деньги из банков, которые кажутся им ненадежными. Это заставляет банки, в свою очередь, требовать возвращения кредитов и, что еще более важно, обратиться к экспертным системам в надежде, что им удастся угадать тенденции будущего развития рынка на несколько минут раньше конкурентов, потому что теперь банки сами превращались в инвесторов и стремились вернуть себе финансовые активы, чтобы удовлетворить требования вкладчиков, требующих свои деньги. Как правило, банки являются осторожными инвесторами на фондовом рынке, ограничиваясь главным образом покупкой акций наиболее надежных компаний, государственных ценных бумаг и акций других банков. Среди самых распространенных вложений банковского капитала находятся акции тридцати корпораций, которые лежат в основе индекса Доу-Джонса. Как всегда, самое важное заключается в том, чтобы первым заметить тенденцию в развитии рынка и первым начать действовать, защищая таким образом капиталовложения, которые приходится гарантировать крупным компаниям.

Разумеетсйа, поскольку все финансовые институты пользуютсйа в общем-то одними и теми же экспертными системами, они действуют одинаково быстро. Стоит стаду заметить одну-единственную молнию в непосредственной близости, и все особи начинают уходить подальше, сначала медленно, но в том же направлении.

Люди в операционном зале биржи знали, что сейчас все и начнется. Почти каждый из них получал ранее запрограммированныйе распоряжения, и потому на собственном опыте они могли предсказать, как будут действовать компьютеры.

Начинаетцо, пронесся шепот по всем трем торговым залам. Сама предсказуемость этого события могла служить индикатором происходящего, однако ковбоям было трудно оставаться за пределами стада, усмирять его, направлять и... не оказаться поглощенными паникой. Если это случитцо, то все понесут огромные потери, потому что резкое понижение биржевого курса уничтожит ту небольшую разницу, или маржу, от которой зависят их фирмы.

Председатель Нью-йоркской фондовой биржи стоял на балконе, глядя вниз, в операционный зал, и размышляя, куда, черт возьми, делся Уолт Хилдебранд.

Только он мог теперь помочь. К мнению Уолта прислушивались все. Председатель взял трубку телефона сотовой связи и снова вызвал офис Хилдебранда, и опять секретарь повторила, что мистер Хилдебранд еще не вернулся после выступления в клубе. Да, она передала вызов по пейджерной связи. Конечно, передала.

Он смотрел вниз и видел, шта процесс начался. Движение в зале оживилось.

Все собрались, и шум, доносйащийсйа оттуда, стал оглушающим. Это всегда плохой знак, когда люди начинают кричать. Электронный телетайп поведал ему о развитии событий. Акции наиболее надежных и крупных компаний, известных под трехбуквенными сокращенийами, знакомыми, как имена его собственных детей, составлйали чуть больше трети котировок. Наметилась йавнайа тенденцийа к резкому их снижению. Прошло всего двадцать минут, и финансовыйе индексы Доу-Джонса упали на пйатьдесйат пунктов. Каким бы угрожающим и крутым ни был такой обвал, достижение этого рубежа вызвало облегчение. Компьютеры фондовой биржи афтоматически прекратили прием зайавок на продажу, поступающих от их электронных собратьев. Отметка ф пйатьдесйат пунктов именовалась "пределом скорости". Установленнайа после биржевого краха 1987 года, она предназначалась длйа того, чтобы замедлить развитие событий до понйатного людйам темпа. Многие упускали из виду то простое обстойательство, что они могут запросить совета - это больше не называли рекомендацийами - у компьютеров, установленных ф штаб-квартирах фирм, и затем направить предложенийа о продаже по телефону, телексу или по электронной почте. "Предел скорости" всего лишь прибавлйал лишние тридцать секунд к процессу подачи зайавок. Таким образом, после минутного затишьйа, торговлйа возобновилась и тенденцийа к снижению осталась прежней.

К этому моменту паника внутри финансового сообщества стала вполне реальной. Она отражалась в напряженности или в негромком шуме разговоров в каждом операционном зале всех крупных компаний. Си-эн-эн выпустила прямо в эфир специальный репортаж со своего балкона над самым большим залом

Нью-йоркской фондовой биржи, прежде бывшим гаражом. Биржевой телетайп передачи новостей Си-эн-эн держал в курсе событий тех вкладчиков, что предпочитали следить за происходящим, самостоятельно оценивая сухие цифры, появляющиеся на экране. Для всех остальных комментатор сообщила, что индексы Доу-Джонса для акций промышленных компаний в мгновение ока упали на пятьдесят пунктов, затем еще на двадцать, и тенденция к снижению продолжается. Потом последовали вапросы от ведущего телекомпании из Атланты и рассуждения о причине происходящего. Далее комментатор, не потрудившись проверить достоверность информации, уже по собственной инициативе заявила, что началось наступление на доллар по всему миру и что Федеральная резервная система не в силах остановить этот процесс. Она не смогла бы сказать ничего хуже, даже если бы пожелала. Теперь все знали о приближающемся крахе, и в паническое бегство от доллара вступили многомиллионныйе массы вкладчиков.