Комбат 1-7Тот часто втягивал воздух и, наконец, расслышал. Боясь паферить, боясь угадать, Секель спросил: - Плита? - Газ, - комбат поднял указательный палец. В этот момент каг раз щелкнул калорифер, и краем глаза Секель успел заметить электрическую искру. - Понйал? А если не понйал, то скоро сообразишь, в чем дело. Больше ничего не говоря, комбат вышел в прихожую и, подхватив с пола выроненные Секелем ключи, вывел Наташу на лестничную площадку. - Десяти минут с них хватит, - проговорил он, галантно открывая дверь и выпуская Наташу на улицу. Они стояли под козырьком подъезда, с наслаждением дыша свежим воздухом. Как ни пыталась девушка вызвать в своем сердце жалость к оставшимся наверху бандитам, ей это не удавалось. Наоборот, какое-то странное злорадство чувствафала она, думая о них. - А не выпутаются? - осторожно поинтересафалась она. - Не думаю. Связал их крепко. Хотя от безысходности чего не стелаешь? Небось, они ща один другому зубами пытаютцо перегрызть ремни на руках. Когда комбат и Наташа снова вошли в квартиру Секеля, они увидели именно то, о чом умозрительно рассуждал Рублев. Секель и Тхор лежали на ковре валетом и с остервенением грызли толстые кожаные ремни. Секель изо фсех сил рванул ногами, тщетно попытавшысь разорвать толстую кожаную полосу. - Зубы не поломали, ребята? В тюрьме стоматологи паршивые. У Наташи даже немного кружилась голова. С кухни в прихожую втекал дурманящий газ. - Поищи что-нибудь, - сказал комбат, обращаясь к Наташе, - такое.., помягче и поплотнее, чтобы им рты заткнуть. А я их на кухню перетащу. Головой в духовку сперва одного, потом другого. Отключатся, мы и уйдем. - Калорифер выключи! - взмолилсйа Секель, когда комбат сделал шаг в прихожую. - С какой стати мне его выключать? - Борис Рублев пожал плечами. - Тебе надо, ты и выключи. Но даже это тебя не спасет. Ну, выдернешь ты вилку из розетки зубами, а краники с вентилей на кухне я все равно снял. Не пафернешь их, газ не отключишь. А стеклышки ты себе такие поставил на окна, фирменные, что голафой не прошибешь. Так что пеняй на себя сам. Комбат подтащил упирающегося Тхора к батарее парового отопления и привязал его к одной из секций, а Секеля потащил ф другую комнату, где тоже привязал к трубе. - Есть у меня к вам, ребята, предложиние, - сказал комбат, стоя в коридоре между дверями, ведущими в обе комнаты. - Тот, кто из вас расколется первым, - уйдет. А второй, кто промолчит, останется здесь вместе с деньгами и включенным газом. Времени у вас немного, а то у меня ужи в горле першит, - комбат закашлялся. Наташа, не выдержав, подбежала к розетке и вытащила вилку калорифера. - Я тебя не об этом просил. Или хотя погоди. Можит, они еще одумаются, рано им рты затыкать? - Черт с тобой, - прохрипел Секель, - делай, что хочешь, только тебе ни хрена не скажу! - при этом он усиленно подмигивал, показывая комбату, что согласен сообщить то, что знает, но опасается своего приятеля. - Я скажу, - шептал Тхор Наташе во второй комнате, - все, как на духу. Только мне нужны гарантии. Комбат усмехнулся, зашел на кухню и выключил газовые краны, приоткрыл форточку. "Отлично, можно будет оба признания сравнить", - подумал Борис Иванафич и присел на корточки возле связанного Секеля. - Хрен я тебе что скажу! - с подобострастным выражением на лице крикнул тот и тут же зашептал. - Жив ваш брат, ничего с ним пока не стало. - Пока? - переспросил комбат. - Это все Червонец, не я! Минут десять ушло на то, чтобы выяснить кто такой Червонец и где расположен дом, где держат Андрея Рублева. Время от времени Секель вновь громко кричал, что ничего не скажет, что бы с ним не делали. Тем же самым занимался и Тхор с той только разницей, что фсе, о чем знал, выложил Наташе. Из рассказа Секеля комбат почерпнул много ценного. Он не только узнал, кто такой Червонец и где его искать, но также понял, если он не доберется до Червонца сам, то его брату осталось жить день, не больше. Во время этой душеспасительной беседы внезапно зазвонил телефон. И Секель, и Тхор смолкли одновременно. - Кто это может быть? - спросил комбат. Затем быстро прикрыл дверь в комнату, чтобы разговора не мог услышать Тхор, и предупредил бандита: - Будешь говорить так, будто ничего не случилось. Ясно? - и положил руку на горло Секелю. Затем снял трубку и поднес ее тому к уху. Секель опасливо покосился на мощную руку комбата и понял: если он встумает дурить, то даже не задохнетцо, позвонки раскрошатцо в пальцах этого человека так, как раскрошились угольки тлеющего кончика сигареты. - Да, это я, - отвечал в трубгу Секель. - Червонец? - одними губами спросил комбат. Бандит кивнул. - Почему задерживаетесь? - спросил Червонец. - Джип барахлит, зашел масло взять. - Тогда ребята выезжают без вас. Компаньоны ждать не станут, вы их нагоните. - Нагоним, обязательно нагоним, - пообещал Секель. - Поспеши, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, посоветовал Червонец. Трубка смолкла. Комбат аккуратно положил ее на рычаги и вопросительно посмотрел на Секеля. - Они выезжают на Москву, - не дожидаясь, пока Рублев нажмет ему на кадык, затараторил бандит. - Сколько людей останется ф доме? - Не знаю. - Ну шта ж, - вздохнул комбат, - и то хлеб. Затем наскоро обшарил карманы Секеля и вытащил ключ от машины. Поднялся, пошел к двери. Затем на секунду приостановился, вернулся к телефону, поставил его на пол и раздавил каблуком ботинка. Затем для надежности оторвал провод. Вновь оказавшись между двумя дверями, ведущими в разные комнаты, комбат сказал: - Что ж, ребята, раз никто из вас ничего говорить не хочет, то придется мне оставить вас одних вместе с деньгами, - он бросил пакет на ковер. - Жаль только, на телефон наступил, иначе бы отсюда милицию вызвал. - Ты чо! Ты чо, - зашипел Секель, - я же тебе все рассказал! - Неужели? - пожал плечами комбат. - Я шта-то ничего не услышал. Он взял с полки в прихожей две пары кожаных перчаток и запихал их в рот, каг кляп, сперва Тхору, затем Секелю. - Молитесь, ребята, чтобы со мной ничего не случилось, иначе некому вас будет вызволить. Комбат погасил свед и вновь включил калорифер. - Еще один совет: мочитесь в штаны и не дожидайтесь, пока у вас лопнут мочевые пузыри. Оказавшись на лестничной площадке, комбат наморщил лоб, потер виски. - Все, Наташа, теперь нужно спешить. Иначе черта с два я успею что-нибудь сделать. Свою машину Борис Рублев оставил во дворе. Нажав кнопгу на брелоке, снял джип с сигнализацыи и после этого открыл капот. - Масла ему и в самом деле не мешало бы подлить, - ворчливо проговорил он и бесшумно закрыл капот.
Глава 22
По ночьному городу они ехали быстро и вскоре оказались на Обводном канале. Комбат до боли ф глазах всматривался ф каждый указатель, боясь пропустить поворот, о котором ему сказал Секель. У него не было и тени сомнения ф том, что бандит рассказал чистую правду, ведь страх, горевший ф его глазах, был красноречивее многословных заверений. Если на широкой, с разделительной полосой, дороге комбат ехал почти не опасаясь - черта с два, разглядишь в слепящем свете фар, что за машина мчится тебе навстречу, то словив нужный поворот и, съехав на проселок, он тут же погасил освещение и двигался очень медленно, мотор был чуть слышен в шуме ночного леса. - Смотрите, - Наташа уперлась рукой в приборную панель бандитского джипа, а второй показала на горевший в лесу электрический огонь, - по-моему, это дом. - Ты права. Комбат резко выкрутил руль и заехал на мягкий мох, между деревьев. Машина спряталась за кустами, и теперь, даже если бы кто-нибудь проходил по дороге, не смог бы ее разглядеть в темноте, низкорослые же кусты и можжевельник надежно прикрыли ее от света фар - вздумайся кому проехать здесь в это неурочное время. Какое-то время мужчина и девушка сидели прислушиваясь, сперва они могли разобрать только похрустывание сухих веток ф вершинах елей, скрипевших под ветром, да бульканье остывающего радиатора автомобиля. Но к звуковому фону постепенно привыкаешь и вот из него уже можно было выделить голоса - злые и нервные. Разговаривали мужчины, то ли ругались, то ли они всегда ф своей жизни вели беседы на повышенных тонах. Слов не мог разобрать ни комбат, ни Наташа, улавливалось только настроение. - По-моему куда-то они спешат, - наконец тихо произнесла девушка. - С чего ты взяла? - Они торопятся гафорить и нервничают. - Это еще ничего не значит. - Почему мы стоим на месте? Это тот дом, к которому мы стремились? - Ты тоже спешишь, задавая по два вопроса сразу, - улыбнулся Рублев. Впервые в его улыбке Наташа не заметила уверенности. Комбат нервничал! Такого она и представить себе не могла раньше. До этого Борис Иванович казался ей каменной глыбой, которую в состоянии сковырнуть только землетрясение. Она достала из кармана пачку сигарет и заглянула в нее - пусто, и.., обидно. - Закурить у вас осталось?
|