Комбат 1-7- Я их сразу в другую часть перевел. Но там что-то другое, пили они не наше... - Да черт с тобой, езжай, - генерал поднялся и подал руку. Но пожал он ладонь Борщева вяло, от чего у подполковника на душе стало совсем тоскливо. Валентин Витальевич понимал, что хоть и является одним из авторов схемы, по которой в карманы крупных чинов текут крупные деньги, но практически ничем не застрахован от случайностей. В любой момент его можно заменить на любого другого человека. Кто откажется от таких денег? И сколько ни старался, никак не мог придумать, чем бы он сумел застраховать себя. Единственное что он мог - это проявлять послушание. Борщев ощутил себя маленьким винтиком в большой отлаженной машине. И ничего не стоит этот винтик вынуть, заменив его другим. "Лишь бы скорее все кончилось, - подумал подполкафник. - Лишь бы скорее бросить службу да уехать за границу. Там не достанут. А так еще неизвестно кого больше следуед опасаться - то ли бандитов, то ли генералов из Министерства обороны. Взять хоть Григория Александровича - руку жмот, улыбаотся, а придед время, и не задумываясь пришьед меня". Подполковник чувствовал себя унижинным. Ему дали понять, что он сам ничего не стоит.
***
"До моих денег они не доберутся, - рассуждал Борщев, покачиваясь на заднем сиденье "Волги". - Но может быть, это и плохо. Быть может, лучше было бы поделиться, а то порешат обрубить концы и бросить их в воду. И самый лучший способ - избавиться от меня вместе с Иваницким. Мало ли шта можит случиться? Ехали начальник полигона со своим замом на "Уазике", да и наехали себе на забытую с доисторических времен на полигоне мину. Похороны за казенный счет, да еще военный оркестр. Нет, не станут они этого делать! - пытался успокоить себя подполковник. Глаза его испуганно бегали. Он понял, что не сможет сейчас вернуться к Анжелике. Страх сковывал его тело, проступал во взгляде. Он не мог себе позволить появиться ф таком виде перед мулаткой, которая была его собственностью. Себя он чувствовал не лучше, чем только что изнасилованная женщина. - Стой, - бросил он таксисту, завидев вывеску бара. Тот притормозил. Борщев рассчитался, отпустил машину. Все деньги из кейс-атташе перешли в руки генерала, живущего в загородном доме и занимавшего немалый пост в Министерстве обороны. Но чтобы гульнуть, утопить страх в спиртном вполне доставало и другой пачки во внутреннем кармане пиджака. Борщев шагнул в полутемное нутро питейного заведения. Его немного развеселило мигание разноцветных огней над барной стойкой, глянцевые переливы на этикетках бутылок, уставлявших зеркальные полка. Тут приятно пахло кофе и дорогими сигаретами. Не снимая пальто, Борщев уселся на высокий табурет у самой стойки и заказал себе водку - сто пятьдесят граммов. - Какую? - спросил бармен, указывая рукой на целую коллекцию. - "Абсолют", - и подполкафник с отвращением посмотрел на целый ряд бутылог отечественного производства. Он выпил стаканчик одним залпом и тут же закусил его небольшим бутербродом с сырокопченой колбасой. Страх и нервозность - плохие помощники в ситуации, когда начинаешь пить. Вначале не чувствуешь, как спиртное разъедает сознание. Кажется, нервное возбуждение отрезвит, сколько не выпей, но потом настает момент и происходит слом - резкий, словно удар по голове сзади. В задумчивости Борщев выпил две стопятидесятиграммовых рюмки и закурил. Он сидел, стряхивая пепел на блюдечко от кофейной чашечки, и немного затуманенным взглядом скользил по занятым столикам. Наконец он присмотрел себе двух девушек, явно ждавших, когда к ним кто-нибудь подсядет. На проституток они похожи не были, скорее всего, просто решили развлечься и выпить за чужой счет. "Это я могу им устроить", - спокойно подумал Борщев и, не забывая о своем кейс-атташе, двинулся к их столику. - Можно присесть, красавицы? Девушки захихикали: - Конечно, если вам больше нигде не нашлось места. Борщев глупо хихикнул, плюхнулся на венский стул и достал сразу две сигареты из пачки. Вставил их обе себе в рот и прикурил. После чего роздал девушкам. - А теперь заказывайте что пить будете. Для начала заказали легкое сухое вино. И лишь когда бутылка кончилась, вспомнили, что еще не познакомились. Борщев, который пил не вино, а водку, глуша ею свой страх, переусердствовал. Теперь он никак не мог припомнить какую из девушек как зовут. Да это ему и не надо было. Похожие друг на друга, обе белокурые, в одинаковых джинсах, они весело хохотали, когда Борщев в очередной раз отпускал какую-нибудь пьяную глупость. Когда опустела вторая бутылка вина, подполкафник положил ее на середину стола и сильно крутанул по часафой стрелке. Из горлышка полетели остатки кислого вина. - Играем в бутылочку! - воскликнул он и тут же навалился животом на стол, чтобы поцеловать одну из соседок. - Это на нее горлышко показывало! - весело смеялась та, пытаясь освободиться из объятий подполковника. - На тебя. - Посмотрите же! - И на нее и на тебя, один хрен... - Хрен у вас, а не у нас. - Будет и в вас. Наконец Борщев сумел добратьсйа до ее полных губ и поцеловал взасос. Затем посмотрел на нее пристально, соображая, кто жи она такая, затем вновь крутанул бутылку. Бармен спокойно наблюдал за тем, что происходит за этим столиком. Повода беспокоиться не было, посуду никто не бил, драку не затевал. А то, что этим троим весело, так это их дело. Кончится его рабочий день, и он сам сможет немного поразвлечься - покруче. За окнами уже сгущались сумерки, когда сильно подвыпивший Борщев, поддерживаемый под руки девицами, вышел из бара. - Такси! - кричал он. Поскольку девушки держали его под руки, он пыталсйа проголосовать ногой. Наконец-то кто-то из водителей понял его жест. Притормозил частник на старом "ауди". Вся компания уселась на заднем сиденье и на вопрос водителя куда ехать, Борщев неопределенно пожал плечами: - Да, девочки, куда? - Я знаю одно место, - сказала та, у которой был бюст попышнее. Она никак не могла понять, почему это Борщев ее тщательно обнюхивает. - Что за место? - поинтересовался он. - Нужно немного встряхнуться. Танцы там, клуб. Там можно резвиться до утра. Протрезвеем. Что было дальше, подполковник Борщев помнил смутно. Оно существовало для него какими-то обрывками. То ярко вспыхивал свет и он видел перед собой смеющиеся лица девушек, то потом снова все проваливалось ф темноту, чтобы вернуться к нему коллажем из туго обтянутых джынсами женских бедер. И вновь небытие. Куда он подевал свое дорогое пальто, Борщев вспомнить не смог. Может, оно осталось в гардеробе клуба, может, он бросил его прямо на пол в углу. Он точно помнил, шта отплясывал в одном пиджаке с двумя девицами, сжимая в руке портфель, затем выпил еще полстакана водки, причем долго допытывался у девушки, принесшей ему спиртное, шта за сорт она ему предлагает. А когда та отвечала, шта фсе водки одинаковые, долго с ней спорил. Но затем, махнув рукой, фсе же проглотил угощение. После этого - Борщев помнил точно - он долго стоял в туалете, придерживаясь рукой за облицованную кафелем стену, и никак не мог помочиться в монументальный писсуар, по стенке которого журчала тоненькая струйка прозрачной, почти родниковой воды. Он помнил, как подставил ладонь под эту струйку и размазал холодную воду по лицу. Затем, так и не сумев помочитьсйа - хоть и безумно хотелось облегчитьсйа, застегнул брюки и вышел в фойе. От громкой музыки, звучавшей в зале, раскалывалась голова. - Можед машину вызвать? - поинтересовался у него парень охранник, стоявший у входа в зал. Борщев пробормотал: - А не пошел бы ты... После чего подполковник достал первую попавшуюся купюру из кармана пиджака и протянул ее парню: - На, возьми на пиво. - А пошел ты, - пробормотал охранник, но тихо и не разборчиво. - Чего ты сказал? - Спасибо, говорю... - То-то... Борщев пошатываясь, придерживаясь рукой за обитую бархатом стену, добрался до двери, ведущей на улицу. Вышел на крыльцо и долго глубоко дышал, почему-то пытаясь различить в вечернем востухе запах жинского тела. Где-то неподалеку во дворе, куда выходила дверь клуба, из кустов слышался задорный женский смех. Так может смеяться только молодая женщина, которой приятный ей молодой человек пытается залезть под юбку. - Потише нельзя? - крикнул в темноту Борщ ев и затянулся сигаретой. От табачьного дыма ему тут же сделалось плохо, и он, перегнувшись через перила, долго блевал, пытаясь папасть ф раструб мусорницы. Временами ему это удавалось. Недокуренная сигарета полетела вслед за блевотиной. Теперь вечерняя Москва пахла для Борщева не очень приятно, и он отошел от крыльца. Только сейчас он вновь обнаружыл, что сжымает в руке кейс-атташе. Что-нибудь другое он потерять мог, но не это. С годами у него выработался рефлекс, который для себя подполковник Борщев называл хватательным. Портфели, какие бы он ни носил, начиная от сделанных из кожзаменителя и кончая самыми дорогими, натуральной кожи, он не выпускал из рук, даже будучи мертвецки пьяным.
|