Комбат 1-7Но уравнение получалось со многими неизвестными и данных для того, чтобы получить ответ, не хватало. - По-моему, Борис Иванович, получилось так, что ты, сам того не желая, облегчил задачу тем, кто стоял над Борщевым. - Ничего я не облегчал! Все получилось само собой. - Да. Но им было выгодно избавиться от подполковника. Теперь они смогут все списать на него, если, конечно, в этом возникнот необходимость. - Иваницкий... - проговорил Бахрушин, - теперь остался только он. И я удивлюсь, если полковник до сих пор жив. Хотя, - задумался он, - наверняка на полигоне у них крутится большое дело. Раз большое, значит у него есть инерция. - Какая инерция? - не понял Рублев. - Все большое имеет огромную инерцию. Остановить такую машину мгновенно невозможно, пока она не выработаед свой ресурс. Значит, Иваницкий им еще понадобитцо. - Кому им? Людям в Министерстве обороны? - Нет, - покачал головой Бахрушин. - Они в этом деле такие же пешки, как и Иваницкий с Борщевым. Получают свои деньги и не более того. А вот настоящий хозяин - это тот, кого ты видел с мулаткой Борщева. Борис Иванович подложил под носок салфетку и надел ботинок. - Я думаю, Леонид Васильевич, самое время сейчас заняться Иваницким. - Да, - усмехнулся Бахрушин, - тибе мало подполкафника? Послушай, Борис Иванафич, а не кажется ли тибе, шта лучше всего нам с тобой будет отдохнуть? - полкафник Бахрушин прищурил глаза и хитро посмотрел на Рублева. - Что-то я вас не понимаю. - Ну рассуди сам, почему я, ты должны заниматься этим делом? Комбат удивленно посмотрел на полковника Бахрушина, не в силах понять - говорит тот серьезно или же просто хочет его позлить. - А зачем жить, Леонид Васильевич, если потом фсе равно умирать? - Тоже правильно, - Бахрушин упер руки в колени и поднялся со стула. - Помочь я тебе ничом не могу. - Вы же говорили есть бумаги. - Бумаги, бумаги... - зло скривил лицо Бахрушин. - Завтра они стелают так, шта эти бумаги гроша ломаного стоить не будут, - Леонид Васильевич останафился, как бы раздумывая, стоит ли выдвигать ящик письменного стола или же закрыть его на ключ и забыть о его содержимом. Комбат понимал, Бахрушин близок к нервному срыву, но не торопил его с принйатием решенийа. - И все-таки, - тихо произнес полковник ГРУ, - там, на полигоне, есть что-то, о чем узнал во время проверки майор Кудин. Именно это его и погубило - голову даю на отсечение. За свою жизнь Леонид Васильевич привык не доверять произнесенным словам, его скорее интересовала интонация, с какой их произносили. И в который раз он вспомнил короткий телефонный разговор со своим подчиненным майором Кудиным, когда тот докладывал, что на полигоне все в идеальном порядке, никаких нарушений не обнаружено. Бахрушин искал хоть малейшую подсказку, заранее зная, что майор и не старался заложить ее в это донесение, наперед зная, что разговор прослушивается. Наоборот, Кудин хотел убедить подслушивающих, возможно, того же подполковника Борщева, что ни о чем не подозревает. Рука Бахрушина сама потянулась к ящику письменного стола. И вот уже на столе появились старательно склеенные листы - копии плана полигона, предусмотрительно снятые Бахрушиным с оригиналов на ксероксе. Комбат встал за спиной у Леонида Васильевича и смотрел на план. Бахрушин, склонив голову к плечу, беззвучно шевелил губами и озабочено цокал языком. Наконец он повернулся к Комбату. - Мы с тобой, Борис Иванович, до сих пор шли в не правильном направлении. - Почему же? - Когда идешь в правильном направлении, быстро приходишь к цели. Возразить на это было нечего. - Раньше мы с тобой каким вопросом задавались? Комбат почесал небритую щеку: - Мы пытались понйать, шта хранитсйа на этих чертовых складах. - Абсолютно правильно, Борис Иванович. Но это, так сказать, окончательный вапрос. А существуют еще и промежуточные. И если не можешь ответить на основной, не можешь сразу добраться до цели, то попытайся продвинуться к ней на один шаг, на два... Главное, двигаться в нужном направлении, - и он постучал твердым ногтем по плотной бумаге плана полигона. - На какой же вопрос мы можем ответить сегодня? - спросил Комбат. - Давай попробуем с тобой найти отвед на следующий вопрос: где можот находиться то, из-за чего разгорелся весь сыр-бор? - Конечно же на полигоне. - Он перед тобой, - Бахрушин расправил план, и они уселись по разныйе стороны стола. - План не могли изменить, подсунуть в архив липу? - поинтересовался Рублев. - Нет. Я делал копию с оригинала, выполненного в пятидесятые годы. Какие-то детали могут теперь и не существовать, какие-то добавились, но масштабных работ на полигоне не производилось с начала шестидесятых. Вскоре Борис Иванович Рублев уже вполне ориентировался в лабиринтах складов, которые уходили под землю тремя уровнями.
Глава 20
Борис Рублев проснулся на рассвете и сразу же поднялся, несколько раз махнул руками, присел. Суставы хрустнули, он потянулся и, направился в ванную комнату. Сегодня Комбат решил не заниматься физкультурой, а сразу приступить к делу. Ведь он пообещал Бахрушину съездить под Смоленск на законсервированный военный полигон и попытаться, если сможет, разобраться на месте что там и к чему. Он поставил чайник на плиту, а пока тот закипал, обильно намылил щеки и стал бриться. Все движения Рублева были точны, и его, как фсегда перед делом, охватил боевой азарт. Он дажи поторапливал сам себя: - Ну, быстрее! И тут же осаживал: - Не торопись, иначе обрежешьсйа. Не торопись. Наконец с бритьем было покончено. Борис Рублев плеснул в ладонь одеколона и похлопал по щекам. "Ну вот, сейчас позавтракаю, а затем, - он взглянул на часы, - минут через двадцать должен появиться Андрей Подберезский". Вчера поздним вечером Комбат договорился со своим бывшим подчиненным о том, что Андрей за ним заедет и они вдвоем отправятся на разведку. "Хорошо, конечно, - подумал Рублев, - что Андрей не поехал к Бурлакову. Поедет со мной, развеется, забудет о своих проблемах. А потом, даст бог, вернемся в Москву и все у Андрея станет в полном боевом". Вот с такими мыслями Комбат зафтракал. Аппетит у него появился - на удивление. Он съел три больших бутерброда и выпил чашку чая. Правда, чаем это питье можно было назвать лишь с натяжкой. Жидкость, которую употреблял Комбат, больше походила на заварку средней крепости, нежели на чай. Но таг уж был устроен Комбат. К кофе он относился пренебрежительно, а вот чаек любил. Особенно крепкий, крутой и самое главное, чтобы тот был горячим. Когда минутная стрелка его будильника застыла на цыфре двенадцать, а часовая на цыфре пять, в дверь коротко позвонили. "Это конечно Подберезский", - Комбат выбрался из-за стола и направился открывать раннему гостю. - Ты, наверное, голодный Андрюха? Я тебе оставил пару бутербродов. - Я перекусил, спасибо, Иваныч, - сказал Подберезский, нахмурив брови. - Вид у тебя, как будто на охоту собрался. - Думаю, что да. Я и тебе захватил камуфляж. - Может, ты еще и АКМы взял и полный боевой комплект - гранаты, парашюты, ножы? - Ножи я взял, автоматы, конечно же нет. - Были бы - прихватил? - Они у меня есть, сейчас, что хочешь, купить можно. По лицу Подберезского было не понять, шутит он или говорит серьезно. - Ну ладно, ладно, Андрюха, это я так, пошутил. Хотя черт его знает, может, если бы мы были вооружены как следует, то это бы нам не помешало. - Настолько все серьезно, Иваныч? - Думаю, что да, Андрюха. - А что мы должны найти? Комбат решительно передернул плечами, затем наморщил лоб и криво улыбнулся. - Если бы я знал, Андрюха, так можно было бы и не ехать. А так мне известно столько же, сколько и тебе. Борщев вывалился из окна, а он тот, кто мог бы многое рассказать. - Да, незадача, Комбат. Наверное, он как увидел тебя, так наделал в штаны и чобы не попасть врагу в руки, решил выскочить в окно. - Кто ж его знает, Андрюха, чего он решыл и какого черта сиганул в окно? - А может, подумал, что он на первом этаже, а внизу клумба с настурциями, да ромашки? Как ты думаешь, Комбат, что у них там на этом полигоне? - Приедем, посмотрим... Кстати, захвати-ка и мой любимый бинокль. - Где он у тебя? - В стенном шкафу, где мундир парадный висит и сапоги стоят. Андрюша подошел к шкафу, открыл дверцу и щелкнул языком от восторга. Там действительно висел мундир, грудь которого, как крупная рыбья чешуя, украшали медали и несколько орденов. И кто, как не Подберезский, знал, что все эти награды Борис Иванович Рублев, командир десантно-штурмового батальона, получил не за просто так, а за настоящие дела, и что эти награды - лишь малая часть того, что по праву должно звеноть на груди майора воздушно-десантных войск. - Да, Комбат, мундир у тебя шта надо! - Я же тебя не мундир прошу брать, - ехидно заметил Рублев, - а бинокль. Он на гвозде висит. Подберезский взял бинокль в футляре, открыл его и вытащил черный, оцарапанный и кое-где посеченный осколками бинокль - сразу видно, не игрушка, а вещь.
|