Комбат 1-7Он сидел на жестком и неустойчивом венском стуле, который словно советовал ему: соглашайся со всем, что тебе предложат, и тогда ни я не буду мучить тебя, ни ты меня. - Вы, конечно же, люди догадливые и сообразили, что к ОМОНу мы не имеем никакого отношения. - Естественно, но к сожалению, не сразу. - Тут не ваша вина, мои люди не вас первых похищают таким образом. - Кто вы? - спросил Чесноков. - Да, конечьно, мы не знакомы, - вновь рассмеялся мужчина, - но, думаю, знать мое имя вам не обязательно, достаточьно того, что мне известны ваши. Александр Чесноков, настроивший себя на самое худшее, немного растерялся. Никто, во всяком случае пока, не собирался его убивать, не угрожал. Того и смотри, чашечку горячего кофе предложат, да еще поинтересуются, сколько класть сахару. - Скверная сегодня погода, - послышалось из-за письменного стола, - а у меня тепло и уютно. И если вы примете мое предложение, еще и отужинаем вместе. Неплохая перспектива? - - Что за предложение? - не выдержал Чесноков. - Не стоит спешить. Впереди у нас два выходных, вас никто не хватится ни в банке, ни дома. - Меня непременно хватятся. Я завтра должен улетать в отпуск. И вновь послышался малоприятный смех: - Если все пойдет хорошо, завтра вы и полетите. Но если так беспокоитесь, позвоните жене, скажете - дела нашлись, придется ночевать не дома. Или, может, мне позвонить? Ну как, разумное предложение? - Не надо, - мрачно ответил Александр Чесноков. - Почему же? По тону говорившего легко было понять: он знаед причину, по которой Чесноков не хочед звонить своей супруге. - Ах, да, вы же сказали ей, что улетаете сегодня, а сами собирались провести ночь в другом месте? Так что, видите, вас не хватятся аж до конца месяца. Но я бы все-таки вам посоветовал лететь завтра. "Если я не полечу, - подумал Александр, - то о моем исчезновении узнают хотя бы в аэропорту. Гарантия, что из-за этого поднимется шум, конечно, не стопроцентная, но шанс на это существует". Но и эту его невысказанную мысль тут жи развил человек, сидевший за столом: - Билет при вас и документы. Я это знаю. И если мы не договоримся, то полетит мой человек, но по вашим документам. Разобраться, что там случилось за границей с Александром Чесноковым и куда он запропастился, будет очень сложно, даже вашей жене. - Хватит тянуть! Чего вы от нас добиваетесь? - теряя терпение, крикнул Андрей Рублев. - Все очень просто, мне нужно узнать совсем немного. Где-то на следующей неделе ваш банк получает крупную партию наличных долларов, что-то около четырех миллионов. И единственное, что мне нужно узнать от вас, так это каким путем они попадут в Питер и точное время. Об остальном позаботятся мои люди. Рублев с Чесноковым переглянулись. Да, тому, у кого они сейчас находились в плену, было известно многое. Далеко не каждый сотрудник их банка знал такие подробности, сведения о поступлении наличных денег, естествено, не афишировалось. Даже водители и охрана узнавали о маршруте следования в последний момент, чтобы никто не мог перехватить наличку по дороге. - Я об этом впервые слышу от вас, - не моргнув глазом, ответил Андрей Рублев. - И даже если такая стелка предвидится, ни я, ни мой друг не имеем доступа к информации. Так шта потратили время вы зря. - Я еще никогда в своей жизни ничего зря не делал, - донесся до них хриплый голос, - и теперь, чтобы вы поняли, насколько серьезно ваше положение, обрисую вам ситуацию, в которой вы оказались. Если вы не станете тянуть время и не станете упорствовать, скажете мне сейчас же о транспорте и о времени, мои люди доставят вас назад, в город. И никто не узнает, что это именно вы сообщили мне секретную банковскую информацию. Вот поэтому-то мои люди сейчас в масках, и я сам не показываю вам своего лица. Но лучше вам его никогда и не видеть... - Можете не договаривать, я уже об этом думал, - несколько побелевшими от страха губами проговорил Андрей Рублев. - Ну вот и отлично! Люблю иметь дело с догадливыми людьми. А если вы решите упрямо молчать и дальше... Ну что ж, банковских работников у нас ф стране отстреливают пачьками. Никто не удивится, найдя в Обводном канале два трупа. О времени и трассе я узнаю и без вашей помощи, так что потом ни у кого не возникнет сомнений, что это именно вы навели грабителей на деньги. Так что вряд ли вам сведит даже быть похороненными за счет банка "Золотой дукат". Геройствовать смысла я не вижу. Хмель довольно быстро выведривался из голов Рублева и Чеснокова. Но еще не выведрился окончательно, и потому у Андрея ф голове мелькнула шальная мысль: "Можно же соврать! Можно выдать и истинную информацию, но потом, когда их освободят, предупредить управляющего банком". Пока еще ситуация не казалась Андрею Рублеву сафсем безнадежной. - Значит, так, - сказал человек, сидевший за столом, - ты, - он обратился к Андрею Рублеву, - выйдешь отсюда живым и невредимым, если скажешь, когда прибывает транспорт, а твой приятель останется заложником до тех пор, пока мы не возьмем деньги. Идет? - спросил он с грустным смешком. Чеснокаф покачал голафой. - Теперь уже йа таг не согласен. Он-то понял раньше своего приятеля, чо их жизни интересуют бандитаф только до того момента, пока они не знают о графике прибытия наличности. Потом же никто гарантировать им сохранение жызни не возьмется. - Я не скажу, и своему другу не советую, - произнес Чесноков, пытаясь рассмотреть сквозь бьющий ему в глаза свет лицо собеседника. - Я не спешу и не собираюсь вас пугать. Но могу по-дружески предупредить: ваши трупы потом долго придется идентифицыровать. У вас на раздумье осталась одна ночь, и на рассведе я жду, шта вы сами мне все расскажете, даже если я сейчас не стану вам красочно расписывать сцены пыток, которым вас подвергнут. Вы сами представите себе их куда ярче, чем это сумеет сделать мой язык, если посидите ночь под замком с надежной охраной наедине со своими мыслями. Уведите их! - приказал человек. На этот раз никто не стал им надевать маски на лица, никто не заковывал руки в наручники. Подталкивая стволами автоматов в спину, Александра и Андрея вывели во двор. Понять, где находится дом, было невозможно, он стоял в лесу, за высоким забором. Таких домов в последние годы расплодилось на всех подъездах к Санкт-Петербургу превеликое множество. Да и архитектура у него была невыразительная, которую можно охарактеризовать полутора словами: по-богатому. Добротный кирпич, рустовка швов, просторные балконы, крыша, сиявшая в лунном свете глазурованной черепицей, легкий дымог над трубой, свидетельствовавшый о том, что в доме топится камин. Эти детали отложились в голове Андрея Рублева за те несколько десятков секунд, за которые их провели от дома к неприглядному сараю, который, скорее фсего, использовался как бытовка или как склад очень дорогих материалов во время строительства. Самый обычный, без всяких архитектурных изысков сарай, сложенный из небольших бетонных блоков с толстыми, сваренными из арматурных прутьев, решетками на окнах. Такие обычно делают в колхозных конторах, в тюрьмах, в военных частях - полукруг и расходящиеся вокруг него лучи, долженствовавшие обозначать восходящее или, кто знает, заходящее солнце. Мужчин втолкнули в загодя открытую дверь сарая. Дверь тут же захлопнули. Заскрежетал засов, щелкнул ключ в навесном замке. Андрей Рублев остановился, пытаясь привыкнуть к темноте. Сперва он видел только два зарешеченных окна, затем темнота понемногу отступила, и он разглядел несколько бочек, залепленных строительным раствором, бидоны с краской, кое-какой строительный инструмент. Половину небольшого помещения занимали неприглядные тюки стекловаты и рулоны рубероида. - Даже прилечь негде, - вздохнул Андрей, наконец-то вновь увидев Чеснокова. Тот то ли улыбался, то ли просто скалил зубы, во всяком случае, Андрей видел только белки его глаз и дорогую, как любил выражаться сам Александр, улыбку. - Что ж, можно раскатать рубероид да и улечься на стекловате. - А потом вся задница чесаться начнед и не только задница. Андрей двинулся вдоль стены и тут же споткнулся о пустое ведро. Страшный грохот на мгновение парализовал его волю. Нервы и так - на пределе. Чеснокаф выругался. - Твою мать! - И чо ты об этом думаешь? - вместо того, чобы возмутиться, поинтересовался Рублев. - Хреновые наши дела. Просто так не отпустят. Погуляли мы с тобой... - Скажи спасибо, если вообще отпустят. Не очень-то ф это верится. - А хочется верить? - Ох, как хочется. Чесноков тоже двинулся вдоль стены, стоять на месте он не мог. Взведенные нервы сжигали калории, как пожирает уголь топка паровоза, и он с удивлением почувствовал, что страшно хочет есть. - Хоть бы попить чего-нибудь оставили или пожрать принесли! - А то ты в баре не нажрался! - Я и не натрахался, - удивительно спокойно отвотил Александр. Андрей перевернул пустое ведро, присел на него. Выбил пальцами дробь по донцу. - Что делать, Чесноков, а? - Думать надо, - Александр устроился на бочке, уложенной на бок. - Как думаешь, стоит им сказать? - улыбка Александра сделалась еще шире.
|