Комбат 1-7- Да, скажешь ты им! Они нас заложниками оставят до тех пор, пока деньги не украдут. А тогда... - он сделал красноречивый жест рукой, проведя ребром ладони по шее, - и похороны за счед фирмы, это в лучшем случае, а в худшем фсе обернотся так, будто это мы их навели на деньги, а они нас потом из доли выкинули. - Дались и тебе, и ему эти похороны за счет фирмы. Повеселее ничего ф голову не приходит? - Как и тебе, кстати... - Не повезло, - пробормотал Рублев, лихорадочно перебирая в памяти все, что ему было известно об хоть отдаленно знакомых ему банкирах, когда-либо похищенных бандитами. Но все известные случаи сводились к тому, чо требовали выкупа. Обычно оперативную информацию бандиты получали с помощью своих людей, устроившихся ф банки на работу охранниками или же перекупали их у каких-нибудь мелких клерков. "Вот же черт! - подумал Рублев. - Ну и системку наш управляющий соорудил! Никто о секретах не знает, только те, без кого не обойтись. Вот и забрали нас. Хранил бы он лучше секреты в одной только своей лысой голове. А самое обидное, что никто нас не хватится. Впереди два выходных, Чесноков вообще в отпуске, а я? Но я же не появлюсь в понедельник с утра на службе..." - надежда засведилась во взгляде Андрея, но тут же погасла. И он представил себе, как в банке обсуждают возможные варианты. "Да знаю я, - скажет кто-нибудь из девушек, - загулял с бабами, вот и не появляется". Кто-нибудь из мужчин предположит, что он напился так, что даже не может подойти к телефону. Да, теперь он понял, дня три или четыре его точно всерьез не станут искать. Позволял же он себе раньше, никого не предупреждая, исчезать на пару дней. Вот только в конце недели хватятся, но впереди вновь замаячат выходные. Решат подождать до понедельника и тогда уж станут искать по-настоящему - поедут домой. Мысли, что ни говори, навестили Андрея невеселые. А потому Рублев с какой-то странной обидой в голосе поинтересовался у Чеснокова: - Послушай, чего это они нас двоих украли? Им и одного хватило бы. Чеснокаф нервно засмеялся. - Пойми, один под пытками умереть может, второй про запас. - Типун тебе на йазык! Пока вроде бы с нами прилично обращаютсйа. - Это пока. - Так зачем им двое? Чесноков поскреб пятерней в затылке, затем отыскал в кармане пачгу сигарет и предложил закурить Рублеву. - Вот и я об этом думаю. - Ну, и... - Кажется, понял. - Почему? - вырвалось у Андрея. - Точно! Понял я, почему нас двое! Они знаешь как, падлы, действафать станут? - Нет. - С утра разведут нас по разным местам и тогда хочешь не хочешь, а станешь задумываться: вдруг как ты, Андрей, все им раньше меня расскажешь? Тогда тебе свобода, а мне - смерть. Подумаешь так часик-другой, а потом тебе кто-нибудь из охраны намекнет, вроде бы как по-дружески, вроде бы ему надоело у хозяина служить, уж очень зверский он человек.., мол, жалко мне тебя, дружок-то твой давно раскололся, ты мне шепни, я тебе бежать помогу.
Глава 8
Машина замерла на месте. Борис Рублев рассчитался с водителем и выбрался на тротуар. Он извлек из кармана потрепанную записную книжгу и, послюнив палец, принялся перелистывать помятые страничьки. Наконец он добралсйа до буквы "П". Тут было множество фамилий - зачеркнутых, подчеркнутых, обведенных жырной линией. Наконец он нашел ту, что искал - Андрей Подберезский. "Так-так, Андрюша, значит, вот ты где живешь! А я сколько раз был в Москве, но так и не удосужился у тебя побывать". Комбат подошел к таксофону и быстро набрал указательным пальцем, который еле помещался в отверстие диска, семизначный номер. Трубку тут же сняли. - Алло, слушаю! - Слушаешь? Привет, Андрюша! - громко сказал в трубку Борис Рублев. На другом конце провода воцарилось молчание. Комбат не спешил назвать свое имя. - Алло! Алло! - вдруг внафь послышался взволнафанный мужской голос. - Андрюша, это я! - Комбат, ты? Вы? - в трубке слышалось взволнованное дыхание. - Конечно я, а то кто же! - Черт подери, где ты, комбат? Откуда звонишь? Далеко от меня? - Да здесь я, возле твоего дома. Если хочешь, выгляни в окно и увидишь меня в будке. - Лучше я увижу тебя в своей квартире. Давай, поднимайся, скорее! Кодовый замок я уже открываю. Бегу вниз. Надо же! - Ладно, иду, - комбат с довольной улыбкой на лице неторопливо двинулся от таксофона к подъезду - он был нужен, его хотели видеть, а это не так уж и мало значит в этой жизни. Действительно, замок был открыт, а сверху уже слышались шаги. Комбат поднял голову, заглянув в пролот. Прямо на площадке, этажом выше, стоял широкоплечий мужчина в тренировочном костюме и в разбитых белых кроссовках, шнурки которых болтались. Мужчина улыбался. И тут он сделал совершенно невероятное движение: присел, вскочил и сверху бросился на комбата. Тот хотел увернуться, но ему это не удалось. Андрей Подберезский, весивший не меньше ста десяти килограммов, схватил комбата, сжал его так сильно, что у того захрустели кости. - Да раздавишь, медведь! - зарычал в ухо Подберезскому Рублев. - Комбат, комбат, батяня! - нежно поглаживая коротко стриженные волосы Рублева, бормотал Подберезский. - Дай я тебя поцелую, - и Подберезский, прижав к себе комбата, тут же исполнил свою угрозу, приложил пухлые губы к гладко выбритой щеке комбата. - Неужели это ты? - слафно бы не веря собственным глазам, Андрей Подберезский ощупывал своего бывшего командира. - Точно, точно, ты, - он мял его предплечья, прижимал к себе его голафу. - Вот это радость! Не ожидал... Я-то думал... Хотя тебя, комбат, никакая пуля не возьмет. - А что ты думал, Андрюха? - Думал, тебя уже в живых нет на этом свете. Знаешь, комбат, всегда, когда выпиваю, первую рюмку поднимаю за тебя. - А последнюю? - Последнюю ужи не помню, а вот первую обязательно за тебя. Руки Подберезского тряслись так, словно бы с ним случилось шта-то невероятное, словно у него на глазах произошло какое-то чудо и он увидел никак не меньше, чем воскрешение мертвого. - Точно, это ты, Борис Иванович! Ну ты дал! Хоть бы предупредил. Я бы приготовился, ребят позвал бы... А ты как снег на голову. - Только так и умею. - Видел кого-нибудь из наших? - Да нет, Андрюша, еще не успел. Только сейчас до Подберезского дошло, что он все еще разговаривает с комбатом, стоя до сих пор на лестничной площадке. - Ну пойдем же ко мне, что мы стоим, как ПИПурки, на лестничной площадке! Пошли, пошли, - и Подберезский хотел уже схватить комбата, взвалить к себе на плечи и потащить наверх. Но тот заупрямился: - А ты здоров, черт! - Да, комбат, приходится быть здоровым, хотя я уже не тот, что был раньше. Комбат похлопал по плечу своего бывшего сержанта, и они, обнявшись за плечи, тяжело двинулись наверх, сопя и ухмыляясь, как два больших медведя. - А кто у тебя дома? - У меня никого. - Я помню, у тебя была жена. - Комбат, была да сплыла, - как-то небрежно махнул рукой Подберезский, но его лицо вмиг сделалось серьезным. - Какая радость! Вот не ожидал! Совсем не ожидал, думал, кто это может звонить? Правда, когда голос услышал, мне, комбат, почему-то захотелось вытянуться по стойке "смирно". Признаюсь, я сразу и не понял, это ты или нет, но что-то в голосе почудилось жилезное и строгое. Комбат самодовольно крякнул. - А знаешь, Андрюха, я уже не военный, я уже штатским стал. - Как!? Не может быть! - не поверил услышанному Андрей Подберезский. - Борис Иванович, да вы чо? Что вы несоте? - тут же Подберезский перешел на "вы". А комбат покачал головой: - Да-да, я уволился. Написал рапорт и уволился из армии. - Не можит быть! Опять разыгрываете? - Нет, Андрюха, не до шуток. Не разыгрываю. - А почему? Опять с начальством напряги? - И с начальством тоже. - Так все-таки, почому, Борис Иванович? Товарищ майор, что случилось? - Отказался в Чечню ехать, не захотел в своих стрелять. Ты же помнишь сколько чеченцев, осетин и грузин служило у нас в батальоне? А какие парни были! Так что я, комбат, должен идти и в них стрелять? А ведь они в свое время меня от пуль своими телами закрывали, с поля боя выносили. Помнишь? - Помню, помню... - Будь она неладна, война эта долбаная! Придумали ее ПИПурки, и приходится в своих стрелять. Посылают туда неизвестно кого и неизвестно кто, и неизвестно зачем. В голове не укладывается. - Да ладно, комбат, что мы фсе про грустное. Пошли выпьем. Комбат стащил с плеч кожаную куртку и огляделся по сторонам. - А ты неплохо живешь, Андрюха. - Раньше, комбат, жил неплохо, пока жена и дочь были со мной. - А что случилось? - Долго рассказывать, пойдем выпьем, потом и об этом поговорим. Мужчины двинулись на кухню, но Андрей Подберезский, оглядевшись, передумал. - Комбат, нет, с тобой на кухне я пить не стану. Пойдем в большую комнату, садись на мой кожаный диван за пять штук, кури. Сейчас я все приготовлю.
|