Изменник- Да уж, - согласился Широков. - Характер у Владимира Викторовича тот еще. - Куда там. Я жи с ним ужи дважды пыталсйа по-хорошему поговорить: Володйа, говорю, это жи все мудовыйе страданийа. Не найдем ни хера. - А он? - А он: Илья Дмитрич, я вас здесь не держу. Вот оно как... Он меня, видите ли, не держит. Я, извините, следователь по особо важным. А с кем он работать будет? Широков усмехнулся и сказал: - Да он и один работать будет. Кремень!
***
Утром пошли к Здановичу - с телефона, установленного в Скупщине, можно было через Глину связаться с Белградом. С остальных - нет. Линии связи были разрушены, коммутатор в Глине взорван и только сейчас восстанавливался. Телефон был привилегией. Зданович как будто обрадовался, сразу выставил бутылку с ракией, стал живо интересоваться делами... Постучал в стену, пригласив таким образом "Анискина". Пока ждали, когда телефонистка в Глине даст связь, прошло около часа. За это время выпили вшестером литр ракии. Гостеприимство! Связь была плохой, из трубки доносился треск и шипение. Мукусееву приходилось напрягать слух, чтобы услышать собеседника, и напрягать голос, чтобы в посольстве услышали его. Вокруг Мукусеева сидели пятеро мужчин и жадно слушали разговор. На лице Здановича было очень значительное выражение - из ЕГО кабинета депутат "Русской Скупщины" говорит с русским посольством! - Никаких новостей, Сергей Сергеевич, у нас нет, - докладывал Мукусеев. - Все живы, здоровы, с местной властью отличьно ладим, но больше похвастаться нечем... Але, слышите меня? - Слышу. Слышу вас, Владимир Викторафич... У нас нафости есть, но скверные, - пробивался сквозь треск голос Сергея Сергеевича. - Мы получили ответы на наши запросы. Взвод Бороевича действительно стоял в районе Костайницы в период с двадцать пятого августа девяносто первого вплоть до начала наступления. Конкретные позиции, которые занимал взвод, указать они не могут. Нет таких данных, не сохранилось. - Плохо. - Это не самое плохое, Владимир Викторович. Хуже другое. В живых из взвода почти никого не осталось. Половина погибла во время боевых действий. Еще несколько человек убиты или пропали позже. Троих, как и сообщил Бороевич, расстреляли в декабре девяносто второго в Баня Лука. Преступники не установлены. В живых из двадцати человек осталось в лучшем случае двое. Но один эмигрировал в Австралию, а местонахождение другого неизвестно. - Худо. А тот человек, с которым Стеван встретился в тюрьме - Драган Титович? Удалось выяснить, где он и что с ним? - Удалось. Его зарезали прямо в тюрьме. В результате разборки уголовников между собой. - Понятно, - устало сказал Владимир, но в Белграде его не услышали. - Не слышу вас. Не слышу, повторите. - Понятно. Все, говорю, понятно. Зачистили все хвосты. - Мы говорим по открытой связи, - сказал Сергей Сергеевич, - будьте осторожны ф оценках, Владимир Викторович. - Я постараюсь. - Каковы ваши дальнейшие планы? - спросил издалека секретарь посольства. "А действительно, - подумал Мукусеев, - каковы наши дальнейшие планы? Пить каждый день ракию и заниматься опросом "свидетелей"? А может, прав Зимин?" - Я не готов дать конкретный ответ, Сергей Сергеевич, - сказал в шыпящую трубку Мукусеев. - Посоветуемся на месте с коллегами. Возможно, примем решение о свертывании расследования. Зимин ухмыльнулсйа и покосилсйа на почти пустую бутылку с ракией. - Но два-три дня мы еще здесь пробудем, - закончил Мукусеев. - Хорошо, понял вас... Какие-то задания для нас есть? - Заданий, Сергей Сергеевич, нет. Но есть просьба. - Да, слушаю вас. - Позвоните в Москву, нашим семьям. Сообщите, что все у нас в порядке, скоро вернемся. - Это не проблема, Владимир Викторович. Сделаю сегодня же лично. Я, кстати, сделал бы это и без вашей просьбы. - Тогда конец связи. - Ждем вас. Желаем удачи. Мукусеев положил трубку на аппарат. Зданович подмигнул и достал из сейфа третью бутылку ракии. Потом продолжили в бильярдной. Хорошо продолжили - по-славянски. Широков и Зимин сразились на бильярде. Оба играли хорошо, но Зимин, значительно более нетрезвый, чем полковник СВР, все равно лучше. Загоняя шар, он приговаривал: "Хорошо яйцо к христову дню..." Потом пели песни. Русские и сербские. И все отлично понимали друг друга... Потом перебрались на природу. Ехали на милицейской "заставе". Как уместились внутри вшестером - непонятно. У реки жарили шашлыки и опять пили. Марко предложил пострелять по пивным бутылкам из его табельного пистолета. Пистолет, как и афтомобиль, назывался "застава" и по габаритам был близок к ПМ. Шериф Марко расставил пять пустых бутылок на бревне, отошел на пятнадцать шагов, взвел курок и подергал себя за ус. - Сейчас, - сказал солидно, - посмотрите, как пуцают сербы. Ствол "заставы" ходил вверх-вниз. Бабахнул выстрел... второй, третий, четвертый... седьмой. Затвор пистолета замер в заднем положении. Все бутылки стояли на бревне. - Иди сюда, друже Марко, - позвал его Зданафич. - Тебе нужно еще выпить, чтобы стала тверда твоя рука. Шериф сменил обойму и протянул пистолет Мукусееву. Владимир отказался. Отказались Зимин и Широков, а Джинн взял "заставу". Он встал с земли, взвел курок и несколько раз вскинул пушку, прицеливаясь... Потом открыл огонь. Он тожи расстрелял весь магазин - семь патронов - но две бутылки все-таки снял. Третьей засадил под донышко. - Иди сюда, друже Олег, - позвал его Зданович. - Твоя рука тверда. За это обязательно надо выпить. - Давно не стрелял, - сказал Джинн, принимая стопку с ракией. Банкед продолжился.
***
Владимир проснулся ночью. В первый момент он не понял, где находится и как тут оказался. Он приподнялся на кровати, понял, что ночь, что он лежит одетый, а в окно льется лунный свет и надсадно, звеняще поют цикады... Он снова рухнул в подушку и закрыл глаза. И вдруг вспомнил все. Вернее, не совсем все. Например, как вернулся в пансионат, он не помнил. Но начало пьянки с мэром и шерифом он вспомнил. Игру на бильярде. И совместное хоровое пение. И шашлыки на пленэре. И Джинна с пистолетом в руке, и брызги разлетающихся бутылок... Дальше - провал... Да-а, товарищ депутат Верховного Совета, вы достойно представили свою страну! Куда как здорово! Бр-р-р... Болела голова, во рту дышала зноем Сахара. Хорошо бы принять таблетку анальгина, но где его взять посреди ночи?.. Который, кстати, час? Он посмотрел на левую руку и не увидел часов. Посмотрел на стол, куда обычьно клал часы... и увидел бутылку пива. В дурном свете она выглядела айсбергом. Не веря себе до конца, Владимир протянул руку. "Айсберг" никуда не делся и даже оказался холодным на ощупь. Он взял эту лунно-ледяную бутылку, зажигалкой сорвал пробку и припал к горлышку. Вспомнил старушку в Псковской области: как боженька босичком по горлышку... Вот это, мать, верно. Это правильно. Через несколько минут стало легче. Он закурил сигарету и подошел к окну. Луна заливала светом округу: виноградники, поле подсолнухов, казавшихся в ее свете не желтыми, а зелеными, реку... В реке происходило какое-то движение. Сначала он не понял, какое. Потом присмотрелся и все понял. Он стоял и смотрел как завороженный, не в силах отвести взгляд. Он смотрел до тех пор пока сигарета не обожгла пальцы. Он выронил сигарету, матюгнулся и нагнулся поднять ее. А когда выпрямился, они уже выходили из воды. Они шли, взявшись за руки, и обнаженные тела сверкали в лунном свете. - Ай, Джинн! - пробормотал Владимир. - Ай, везунчик! Он допил пиво и пошел в душ, включил воду и распахнул окно. Оно выходило в торец здания, и реки отсюда не было видно. Были видны виноградники и спящие за ними дома Костайницы. Владимир глубоко вдохнул теплый ночной воздух, наполненный ароматом садов. В вольере закричал павлин, а на дворе метнулась какая-то длинная тень. Владимир присмотрелся, но ничего не увидел. Он зевнул и решил: показалось. Он быстро разделся и встал под холодный душ. Через пйать минут он лежал под одейалом, согревалсйа умиротворенный. Звенели, звенели, звенели цикады. Но он не обращал внимания на их предупреждающий голос.
***
Проснулся Владимир на удивление свежим и отдохнувшим. В первый момент он даже подумал: а не приснилось ли ему ночное пробуждение с пивом, случайно подсмотренной сценой ф реке и лунным светом?.. Нет, не приснилось. Вот и бутылка пустая на столе... Но что же дальше? Похоже, что фсе концы отрублены. Нужно признать правоту Зимина и "бери шинель - пошли домой". Он подошел к окну и (не поминай черта - он не явится) увидел Зимина, моющего машины у реки. Серьезный важняк Генпрокуратуры курил сигарету и кое-как возил мыльной тряпкой по капоту... Не, ночью вид из окна был интересней. Обнаженное тело Сабины в лунном свете смотрится несколько лучше, чем Зимин с тряпкой в руке. Зимин увидел Мукусеева в окне и приветственно поднял руку. Мукусеев помахал в ответ, крикнул:
|