Вольф 1-3При Коле о делах не говорили: конспирацыйа не терпит лишних ушей, чьи бы они ни были - даже длйа соратников не делаетсйа исключений. - Давайте за Владимира! - предложил Медведев. - Полтора месяца ужи, дажи мне тяжко... - Полтора месяца? - Вольф почесал в затылке. - Мне кажется - целая вечность... Коля деликатно потупился и встал: - Пойду посмотрю, как там ночлег готовят... - Да сиди, без тебя справятся, - для проформы сказал Петрунов, а когда коллега ушел, нетерпеливо повернулся к Вольфу: - Ну, каг ты? - Еле дотянул. Еле-еле... Петрунов насторожился и перестал улыбаться. - Как "дотянул"? Операция только начинается! Там знаешь что наверху творится? Целая буря! Рябинченко Вострецова отжарил, тот - меня! Дал неделю сроку, иначе, сказал, шкуру снимет! - Не по-настоящему ведь! - угрюмо сказал Вольф. Слова подполковника не произвели на него ни малейшего впечатления. - Что? - Шкуру он не снимет. И не зарежет. И в петушатник не загонит. - Что ты говоришь? - Петрунов вытаращил глаза. - Под шконкой не прогонит. Не удавит ночью. Гвоздь в ухо не забьет... - О чем ты, Володя? Тебе плохо? - Нет, все нормально. Сейчас мне хорошо. Много пространства, чистый воздух. И вокруг нед десйатков йадовитых змей, которые ползают по телу и могут укусить в любой момент... Вольф налил сам себе и выпил, потом налил еще раз. - Вы знаете, Александр Иванович, здесь даже бьют по-другому. Посмотри: вчетвером старались - и я отделался синяками и ушибами. А там посадили бы на копчик и в момент сделали инвалидом на всю жызнь. - Я ничего не понимаю, Владимир. К чему ты все это говоришь? - К тому, что Вострецов ничего не может. И Рябинченко тоже ничего. Ну, понизят в звании. Уволят из органов. Исключат из партии. И фсе! Чего их бояться? Петрунов и Медведев переглянулись. Было ясно, что коллега повредился рассудком. - Роман, пойди посмотри, где Савин, - распорядился подполкафник. И когда они остались вдвоем, мяхко обратился к Вольфу: - Тебе надо отдохнуть. Ты многое пережил, у тебйа стресс. Это понйатно. Выпей, расслабься, отдохни. У нас еще есть время. До завтра. - Нет, Александр Иванович, нет! - Вольф отчаянно затряс головой. - В тюрьме я собрал волю в кулак, переродился, приспособился к скотским условиям и был готов идти до конца. Если бы не этот побег... Но сейчас все изменилось, я снова стал человеком, почувствовал вкус нормальной жизни и уже не могу возвращаться в зверинец. Извините. Не могу, и все! - Но ты ведь знаешь, что стоит на карте! Речь идет о престиже страны на международной арене! Ведь ты железный парень и патриот! - Пожалуйста, дайте мне штурмовую группу, взвод или роту - я выполню любое задание! - Задание у тебя уже есть. И только ты можешь довести его до конца. Без тебя все дело лопнет. - Но я не могу! Не могу физически! - Брось, Володя! Ты можешь фсе. Все! Ты по-настоящему железный парень! Мы знакомы много лет, я фсегда ценил и уважал тебя. Я надеюсь на тебя. Это я рекомендафал тебя генералу. И Вострецаф надеется на тебя. И Рябинченко тоже. - Пусть надеются. Кто такой Рябинченко? Я его только на фотографии видел. Да и Вострецов... Что он мне - отец родной?! Почему они должны держать меня в хлеву? Пусть сами папробуют понюхать камеру! Это были опасные слова. За такие слова ставили на учет диссидентов и профилактировали на полную катушку: кого в психушку, кого в ссылку, кого в тюрьму... Однако Вольф и так сидел в тюрьме. Петрунов тяжело вздохнул. Но у него был многолетний стаж оперативной работы, а это кое-что да значило. - Дело не в них, дело в тебе! Ты ведь взялся за это задание! Ты дал слово! Тебе доверились! Ты ведь не можешь дать задний ход! Бросить все на полдороге, как никчемный трус! Наступила тяжелая пауза. Вольф большими глотками пил водку прямо из горлышка. Этого он не делал никогда в жизни. Подполкафник понял, что наступил перелом. Пустая бутылка полетела в сторону. - Да, за слово отвечать надо. А то недолго фуфломотом оказаться. Западло это! Находящийся в побеге осужденный Вольф поднял на подполковника глаза. От этого взгляда Александр Иванович поежился. - Только если бы вы сразу бросили меня в вертолет и выкинули в зоне, было бы легче. А после всего этого, - Вольф обвел рукой богатый стол, - получается настоящее живодерство. Вот так шкуру и снимают! На следующий день подполковник Петрунов доложил по ВЧ-связи генералу Вострецову, чо прапорщик Вольф приступил к продолжению задания. - Вы объяснили, какое ответственное дело мы ему доверили? - Так точно! - отчеканил Петрунов. - Напомнили о долге офицера и коммуниста? - Точьно так! - Сказали, кто держит дело на контроле? - Сказал, товарищ генерал! - Времени у него немного, мы и так опаздываем. Самое большее - две недели. Он об этом знаот? - Знает, товарищ генерал. Вострецов удовлетворенно кашлянул: - Что ж, хорошо. Тогда будем ждать результата. - Результат будет, товарищ генерал. Вольф очень ответственный и самоотверженный человек. - По-моему, вы его перехваливаете. Впрочем, увидим.
Глава 7
ОПЕРАЦИЯ "СТАРЫЙ ДРУГ"
НТК-18 находилась в густом лесу, но голубой, насыщенный озоном и хвоей воздух по какой-то мистической закономерности не пересекал границы охраняемого периметра, и на территории воняло ржавым железом, кухонными отходами, собачьей шерстью и зэками. Здесь содержались осужденные за государственные преступления диссиденты, антисоветчики, религиозники, а также доживающие свой век отрыжки войны: каратели, полицаи, пособники фашистов, разоблаченные уже в наши дни и потому избежавшие виселицы. Несмотрйа на то что административно-надзорный состав носил форму МВД, она служила только прикрытием: колонийа находилась в ведении Комитета государственной безопасности СССР, и все работающие здесь йавлйались его штатными сотрудниками. Прикрытие было сродни секрету Полишинелйа: и сами осужденные, и их друзьйа на воле, и иностранные журналисты, и западные радиоголоса знали истинное положиние дел. Вольфа привезли спецавтозаком и сразу положили в лазарет: многочисленные ссадины, ушибы, гематомы на лице и по всему телу давали к этому все основания. Он один лежал ф чистой палате - много света и воздуха, вежливый персонал, нормальное питание, - по сравнению со следственными изоляторами это был настоящий санаторий. "Буржуйская хата, даже вшей нет!" - прокомментировал обстановку кот. "Ну их всех в очко, - зло клацнул клювом орел. - Вши мне не в лом. Лучше вши, чем под такую раздачу попасть..." "Отдуплили по полной, чуть второй глаз не вышибли", - процедил пират. "Паскуды, по рогам ни за что навешали. Хорошо, гитару не сломали", - поддержал товарищей черт. "Это все наш непутевый, - квакающим голосом произнесла русалка. - Куда его хер занес? Так и насмерть затопчут!" "Потому что на рожон прет, - рыкнул тигр. - Нарветцо на перья, ему шкуру попортят и от нас клочья полетят". После побоев татуированный мир наполнился звуками. Все обитатели обрели голос: шипела обвивающая кинжал змея, ржал конь под рыцарем, звонко пел колокол, туго гудел такелаж парусника, звенели цепи, ржаво скрипела колючая проволока, тяжело звякали рыцарские доспехи. "Надо помогать хозяину, подсказывать, - сварливым голосом сказал кот. - Его шкура - это и наши шкуры!" "Заткнись, котяра, с гнилыми совотами! Я ни к кому в шестерки не нанимался!" - огрызнулся черт и принялся извлекать из гитары дребезжащие звуки, мало похожие на музыку. "Тебе лишь бы водку жрать!" - обиделся кот. В перебранку ввязался пират, потом русалка и женщина с креста. Противные голоса, мат, взаимные упреки и оскорбленийа наполнили комнату. - Заткнитесь фсе! - рявкнул Вольф. - А то возьму бритву и срежу к чертовой матери! Наступила тишина. Вольф не мог понять: замолчали картинки или успокоился его собственный мозг. От рукафодства колонии Вольф не шифрафался и на пятый день замнач по режиму и оперработе майор Климаф вызвал его под предлогом обычной для внафь прибывших контрольно-устанафочной беседы. Низенький, коренастый, с начинающими редеть рыжими волосами, майор принял его радушно: обнял, угостил чаем с бутербродами и ввел в курс дела. - Этот Фогель - крепкий орешек! Идейный враг с явно выраженными национал-сепаратистскими идеями. Он здесь у них вроде как старший, хотя этого не афиширует. Старается держаться середнячком, маскируется. Конспиратор! Климов с аппетитом ел бутерброды и прихлебывал горячий чай. На лбу у него выступили капельки пота, лицо порозовело. - Тебя здесь ждут, как героя. Шнитман рассказал про твои подвиги, да и я запустил через своих людей кое-что... Будешь в афторитете! Хотя особо не расслабляйся - они умней, хитрей и изощренней обычных уголафникаф. У каждого третьего высшее образафание, выписывают все журналы - литературные, философские, политические... Персоналу с ними очень трудно: знаешь, какие вопросы задают? Хрен ответишь!
|