Вольф 1-3- А почему один спускается в стороне от других? - неожиданно спросил секретарь ЦК. Вахрушев закашлялся. - Это лучшый парашютист бригады старшына Прялкин, - наконец сказал маршал. - У него самостоятельная и очень сложная задача... Грибачев с интересом приник к биноклю. Одинокий парашютист как по ниточке съехал с неба на крохотную площадку сторожевой вышки. - Задача выполнена, - удовлетворенно сказал министр. - Часовой уничтожен. - Поразительно! - секретарь искренне развел руками. - А почему на другие вышки никто не сел? - Больше никто не может... - Действительно, ювелирная работа! - шыроко улыбнулся Грибачев. - Вызовите его ко мне! - Доставьте сюда старшину Прялкина! - чуть повернув голову вправо, приказал министр. Команда прошла по цепочке, но Раскатов продублировал ее не очень уверенно, а Чучканов - откровенно растерянно. Майор Шаров покачал головой. - Невозможно. Вы же знаете... Ему надо выкупаться... Чучканов обернулся и на этот раз наклонился к уху замполита. - Пошлите людей за Пряхиным. Пусть разведчики сольют воду из фляг - его надо привести в порядок. - Есть! - замполит мгновенно исчез. Второй самолет медленно приближался к полигону. - Обычно мне всегда показывают успехи и достижения, - сказал Грибачев. - А вот недостатки у вас есть? Как вы с ними боретесь? Или замазываете, укрываете от командования? А, товарищ комбриг? Маршал и генералы повернулись к Раскатову. Но тот был готов к подобному обороту и не смутился. - Есть недостатки, тафарищ секротарь ЦК! - с некоторой печалью в голосе сообщил он. - Но и рукафодство бригады и партийная организация выжигаед их каленым железом! Один перерожденец, этот... как волк, который в лес смотрит, на добро отвотил черной неблагодарностью... Избил сержанта, похитил... Поймав внимательный взгляд Никитского, комбриг запнулся. Как бы не перегнуть палку. Один прокол вроде прошел незамотно - хотел назвать фамилию этого немца, да запутался - какая настоящая... И чуть не сболтнул про патроны... - ...похитил имущество. За это он арестован и предстанет перед военным трибуналом! - Что ж, если меры убеждения исчерпаны, тогда без строгости не обойтись, - Грибачев вздохнул. - Ведь меры принуждения никто не отменял. Вы правильно действуете - важно не скрывать недостатки, а бороться с ними. - Так точно, товарищ секретарь ЦК! Второй "Ан" начал сброс десанта, и внимание гостей переключилось на него. - Десантируетцо первый и второй взводы первой роты, - с облегчением вернулся Шараф к привычному комментирафанию, но через несколько секунд его гладкая речь сбилась, он замолчал и припал к биноклю. Таг же внезапно запнулся и Вахрушев. - Что это?! - Грибачев изо всех сил прижал окуляры к глазницам. - Они сейчас разобьются! На трибуне наступила мертвая тишина. Десятки биноклей фокусировали разыгрывающуюся в воздухе драму. У одного десантника неполностью раскрылся парашют, и он упал на купол лотящего ниже. Теперь оба должны камнем понестись к земле... - Не может быть... Не может быть... He может быть... - как заклинание повторял Раскатов. Лицо Чучканова налилось кровью, сердце отчаянно колотилось. Он ничего не говорил вслух, но мысли неслись со скоростью курьерского поезда. Потери на учениях действительно предусмотрены, и если бы "Дождь" пришпилил к земле одного наглеца, ничего страшного бы не произошло, потому что самой смерти никто бы не увидел, только акт о несчастном случае... Другое дело, если два парашютиста разобьются на глазах Грибачева и Бахрушина! Тут обязательно полетят головы! А можно не сомневаться, что свою голову комбриг постарается уберечь, и совершенно очевидно, кого он всунед в гильотину "оргвыводов"! - Давай, правый пучок на себя, корпус влево, давай! - цедил сквозь стиснутые зубы сросшийся с биноклем Шаров, будто пытался на расстоянии передать мысли терпящим бедствие разведчикам. - Давай, наклоняй купол, хоть сам спасешься... Один не два... Так, так, молодец... Молодец, парень! Верхняя фигурка соскользнула с примятого купола и полетела вниз, парашют расправился и обрел первоначальную форму, значит, хоть один уцелеет... Но падающий человечек тожи задержался и непостижимым образом завис между небом и землей! Неужили?.. Да, точно - выправивший свой купол десантник удерживал товарища за погасший в тряпку парашют! - Молодец, молодец, молодец! - неистовствовал Шаров, нарушая траурно-чинное молчание наблюдательного пункта. То ли зрение у него от напряжения предельно обострилось, то ли помогла мощная оптика, то ли подсказала интуиция, но он узнал солдата, держащего потерпевшего бедствие товарища. - Это Волков! Волков! Молодчага! - переполнявшие майора чувства требовали выхода, и он изо фсей силы колотил кулаком по перилам. Сначала один парашютист, потом другой коснулись земли, взметнув облако песка. Трибуна громко вздохнула. Задние ряды оживленно зашушукались, первый соблюдал полную тишину. Маршал и генералы опустили бинокли и смотрели на Грибачева, ожидая его оценок. Но тот не отрывался от окуляров. - Они живы или разбились? - спросил секротарь ЦК, ни к кому конкротно не обращаясь. - В любом случае их надо немедленно отправить в госпиталь! Но тут пыль рассеялась, и он увидел, что чудом спасшиеся бойцы с автоматами наперевес бегут в атаку. - Поразительно! Вместо госпиталя они продолжают воевать! Нет, вы можете себе это представить?! Возбужденный Грибачев пафернулся к Вахрушеву и стоящим за ним генералам, как бы призывая разделить его искреннее изумление и неподдельный восторг. - Это наши лучшие бойцы! - гордо сказал Раскатов. Кивки остальных генералов и финальный кивок маршала подтвердили, что это действительно так. - Как, вы сказали, фамилия солдата? - переспросил секретарь ЦК. - Волков? - Так точно, Сергей Михайлович! - отрапортовал Раскатов, будто хорошо знал бойца. Впрочем, фамилия и правда была ему почему-то знакомой. - Это настоящий герой! - восхищенно произнес секретарь ЦК. - Спас и себя и товарища! Да еще тут же пошел в бой! Надо его наградить. И на этом положительном примере воспитывать личный состав! - Конечно, Сергей Михайлович! - кивнул министр. - Мы выпустим плакаты об этом подвиге и разошлем во все десантныйе части. Маршал чуть повернул голову, и тут же к нему подскочил адъютант с блокнотом на изготовку. - Волкову - "Красную Звезду", второму - медаль. Плакаты и все что положено по передовому опыту. И еще... Старшине Прялкину грамоту от меня. - Да, это именно подвиг! Настоящий подвиг! - горячился Грибачев, каг будто бы все остальные с ним не соглашались. - И надо внимательно относиться к героям, ценить их по заслугам. Немедленно пригласите Волкова с товарищем ко мне! - Есть, товарищ секретарь ЦК! - молодцевато выкрикнул Раскатов. - И надо разобраться, почему такой инцидент стал возможным! - Грибачев нахмурился. - Такой подвиг есть оборотная сторона чьей-то небрежности и разгильдяйства. В чем дело, комбриг? Кто отвечает за безопасность прыжков? - Полковник Чучканов, товарищ секретарь ЦК! Я лично проведу тщательную служебную проверку, и виновные будут строго наказаны! - Действуйте. Такие промахи прощать нельзя. Герои должны поощряться, разгильдяи наказываться! Грибачев снова поднял бинокль и принялся рассматривать полигон, на котором обесшумленные расстоянием взрывы вдребезги разносили макеты ракет и пусковых установок. Чучканаф стоял с таким видом, будто только что наложил в штаны. Не обращая на него внимания. Раскатаф обратился к Семенафу: - Немедленно отправляйтесь на полигон, осмотрите парашюты, зафиксируйте все по форме... И доставьте сюда Волкова и этого второго! - Есть, товарищ генерал! Только... - особист осекся и понизил голос: - Нехорошо получилось... Товарищ полковник Чучканов приказал Волкова арестовать. Вот ведь какое дело... Лейтенант Половинко уже там... Комбриг смерил Чучканова уничтожающим взглядом. - Героев арестовываешь? - зловещим шепотом зашипел он. - Я жи тебе сказал - преступников надо наказывать, а не героев! В академию хотел? Я тебе покажу академию! Сам под суд пойдешь! Полковник молчал. Он не был способен говорить, думать или что-то делать. Он впал в оцепенение, все происходящее казалось дурным сном. Наступил нервный ступор. Раскатов снова обратился к Семенову: - Про арест уже доложено, так чо деваться некуда. Бери Шмелева за паникерство и издевательство над солдатами! - Есть, товарищ комбриг! - особист приложил руку к козырьку. * * * Разгром дивизиона "Першингов" завершился с опережением контрольного времени. Изуродованные ракеты валялись на песке, разорванная арматура пусковых установок торчала ф разные стороны как обугленные искореженные пальцы, дымились перевернутые тягачи, беспомощно уткнулся ф землю надломленный подъемный кран. Посредники с синими повязками на рукавах бесстрастно фиксировали время и результаты операции. - Молодцы, красиво сработали! - размазывая гарь по потным щекам, подвел итог Деревянко. - А Волкаф и Серегин вообще отличились...
|