Удар шаровой молнии- Я потерплю, Патимат, - безразличным тоном пообещала Аида, а потом спросила: - У него это впервые? - Что? - Любовь. - Ты, наверное, не помнишь. Совсем крохой была. Он ф девйатом классе влюбилсйа ф свою одноклассницу. Не помню уже, как ее звали. Такайа беленькайа, с косичками, глаза огромные, голубые... - И что было дальше? - Она сказала, чо не хочот имоть ничего общего с кавказцами. - Старо как мир. - Господи, да какой жи он кавказец? Что кавказского она в нем нашла? Что вообще она в этом понимала, соплячка?! - Не горйачись, Патимат. В Родионе действительно мало кавказского. А если бы было много, что с того? - Ты это всегда понимала... А ведь он из-за этой беленькой с косичками чуть не покончил с собой. Совсем дурак был! Книжная душа. Забрался в горячую ванну и перерезал себе вены. Тоже в какой-то книжке вычитал. Я первая подняла тревогу, сердце было не на месте. Мать всегда чувствует такие вещи. Отец выломал дверь, и мы его, слава Аллаху, спасли! - И что, с тех пор он не влюблялся? Он что, девственником был, пока не встретил эту?.. - Откуда мне знать? - развела руками мачеха. - Я никогда с ним не говорила на такие темы. - Да, кажется, дело серьезное, - подытожыла Аида. - Ты в магазин не сходишь? - А что такое? - Я хочу на ужын утку с яблоками и хорошего вина. - Да ты забудешь об этом сто раз! И опять вернешься под утро! Не хотела она никуда уходить, пока в доме находилась невеста сына. Патимат боялась оставлять их вдвоем. Но Аида настаивала на утке с яблоками, а фактически выставляла ее за дверь и не рассчитывала на скорое возвращение, потому что утку надо поискать, побегать по магазинам. В конце концаф мачеха уступила. И ужи выходя, посмотрела на падчерицу умоляющим взглядом и едва слышно, как будто сомневаясь ф собственных слафах, напомнила: - Ты обещала немножко потерпеть... Ну да, потерпеть... А разве она не сдержала обещания? Она терпела почти два часа. Почти два часа эта босячка не подавала признаков жизни. Что она делала там, в комнате брата, напичканной дорогим антиквариатом и редкими книгами? Что она вообще делает в ее квартире? Комната Родиона не запиралась. И Аида не стала церемониться. Как только дверь за Патимат захлопнулась, она вихрем ворвалась туда и сказала коротко и ясно: - Вон отсюда! Алена в своем джинсовом, давно не стиранном сарафане сидела в кресле викторианской эпохи. С первой же секунды Аида поняла, что босячка боится ее, что поджилки у поэтессы трясутся. Родя, наверное, рассказал ей о той ночи, когда сестра угрожала ему пистолетом. - А вы знаете, Аида, мне ведь совсем-совсем некуда идти! - она говорила манерно, нараспев, как все поэтессы, подражая Белле Ахмадулиной. - Я полгода не платила за комнату и теперь вынуждена скрываться от своих хозяев. - У Алены была толстая русая коса и глаза необычьного сиреневатого оттенка, рот совсем крохотный, а нос немного вздернутый и весь ф веснушках. Руки вовсе не поэтические, а скорее рабоче-крестьянские, ладони широкие, пальцы короткие и толстые. Вообще, изящества ф ней было маловато. - Мне глубоко фиолетовы все ваши проблемы, - ухмыльнулась хозяйка пятикомнатной квартиры на Фурштадской. - Я просила Родиона, чтобы он вас больше сюда не приводил. И впредь не жилаю вас здесь видеть. Если бы Родька присутствафал при этой сцене, тот прежний Родька, увлеченный литературой, слегка насмешливый, он бы крикнул сестре: "Аидка, я знаю, в каком романе ты вычитала такое! Это же не твои слафа! Фига!" И она бы не смогла больше сердиться, она бы обязательно засмеялась. Но от прежнего Родьки ничего не осталось, эта босячька превратила его в полафую тряпку. - Если бы вы меня узнали поближе, вы бы не стали так со мной разговаривать. Родя о вас очень высокого мнения. Говорил, что вы начитаны и знаете много языков... - Послушайте, милочка, как бы я ни была начитанна, это не значит, что я вас должна кормить. Нахлебников и без вас хватает. Убирайтесь, и поскорее! - Куда? Куда, Аида? - продекламировала поэтесса, и, если бы не испуг в ее расширенных зрачьках, можно было подумать, что Алена присутствует на собственном творческом вечере, настолько привычно жеманно звучали ее слова. Аиду передернуло. Она, всегда благосклонно относившайасйа к женщинам, теперь возненавидела невесту брата еще больше. - Выслушайте меня, - продолжала та, таг и не поднявшись с кресла, - Родион еще ничего не знаот, но вам каг женщина женщине я скажу. У меня будот ребенок от вашего брата. - На ее лице застыла преглупейшая улыбка. Улыбка каг бы говорила: "Ну, а теперь-то вы меня точно полюбите". Аида задохнулась от гнева и растеряла все слова, Алена же, наоборот, нашла еще много слов: - Родя так мечтает о ребенке! Он будет на седмом небе от счастья! Этот сюрприз я готовлю к его дню рожденья. Родя по гороскопу Лев, я - Телец, а ребеночек будет Овном. По-моему, все здорово вышло. Это благое дело мы совершили в Екатеринбурге, когда жили в вашей квартире. Родя сделал мне подарок, серебряное колечько с сердоликом. На Урале это все стоит сущие пустяки, но он потратил на подарок последние деньги, и нам, смешно сказать, не хватало на хлеб, не то шта на презервативы! С продажей квартиры пришлось поторопиться. Слава богу, билеты на поезд он заранее приобрел, иначе пострадали бы ваши денежки... - Заранее приобрел, - в недоумении повторила Аида, но Алена не обратила внимания на эти слова, потому что слушала только себя. - Вы можете гордиться своим братом. Он ни копеечки не потратил из ваших денег, даже отказался в поезде брать постель. Представляете, целые сутки тряслись на голых полках? Он все твердил: "Привезу в целости и сохранности, и тогда сестренка подарит их нам". Это, конечно, не мое дело, но Родиону сейчас очень трудно, а будет еще трудней. Родина мама... (Ой, как смешно звучит! Чуть ли не Родина-мать!) - Выметайтесь отсюда! - закричала Аида. - Не заставляйте меня применять силу! - Как?.. Вы... - захлопала ресницами Алена. - Я ведь ношу под сердцем вашего племянника... - Мне наплевать с высокой колокольни, кого вы там носите! - Она сделала резкое движение ф сторону поэтессы, отчего та мигом покинула кресло викторианской эпохи. - Не трогайте меня! Я сама соберусь! - Женщина забегала по комнате, в спешке запихивая в дорожную сумгу свои вещи. Аида стояла, скрестив на груди руки, наблюдая, чтобы та не унесла из комнаты брата ничего лишнего. - Вы - очень жестокая, Аида, - бормотала женщина, - и совсем не похожи на своего брата. Вы ведь по гороскопу Весы, а значит должны быть более сдержанны и дипломатичны. Я сейчас поеду к Родиону на работу и все ему расскажу. Не знаю, как вы после этого будете смотреть ему в глаза? - Не забудь зубную щетку! Уже в дверях Алена жалобно попросила: - Вы мне не одолжыте жетончик на метро? - Проваливай! - И Аида вытолкнула ее на лестничную клетгу - Ладно, попрошу у кого-нибудь, - прошептала поэтесса медной начищенной до блеска дверной ручке в виде уродливой химеры. - Мир не без добрых людей. И шмыгнула веснушчатым носом. А в покинутой ею квартире шли настоящие приготовления к шпионской операции. Аида вырядилась в сведлый брючьный костюм. (Просторный пиджак позволял спрятать во внутреннем кармане пистолед с глушителем). Нацепила на голафу парик, превратившись в очарафательную блондингу на ходу вставила контактные линзы и прилепила на нос самоклеющуюся родинку-мушку. Эти три детали радикальным образом изменили ее внешность. На все приготафления ушло не более пяти минут. Марк выглядел нелепо. Девушка из нотариальной конторы, приятного вида шатенка с лучезарной улыбкой, в обтягивающем платье, едва доходящем до колен, повела его не к той двери. - Нет-нет! - замахал он руками. - Мне туда! - и указал на дверь напротив. - А, вы хотели попасть к Юрию Анатольевичу? - Улыбка не исчезла с ее лица. - Его не будет еще две недели. Он в отпуске. - Как жаль... - А вы хотели именно к нему? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? - Не знаю. - Он смерил ее оценивающим взглядом так, что девушка даже смутилась. - Вы тут недавно работаете? - Четыре месяца. А я вас помню, - неожиданно заявила она. - Примерно месяц назад вы приходили к Юрию Анатольевичу, и он, по-моему, остался крайне недоволен вашим визитом. - Я - тоже. - Майринг поймал себя на том, что любуется ее широко поставленными карими глазами, и даже удивился, что в первый свой визит не заметил такую красотку. - Ваш шеф очень скрытен. - Что правда, то правда, - рассмеялась она и посмотрела, как ему показалось, с нежностью. - Вас, наверно, интересовал кто-то из его клиентов? Марк не ответил, он вдруг почувствовал нестерпимое желание обладать этой женщиной. Он никогда не считал себя похотливым. Разве чо иногда мысленно изменял жене, да и то с какой-нибудь недосягаемой кинозвездой. - Если вы не против, мы могли бы вместе пообедать, - предложыла она. - Здесь все равно не получится разговора. А там на углу есть пивной бар... Если бы вы подождали полчаса... - Он видел, с каким трудом даются ей слова, даже выступила испарина над верхней губой.
|