Удар шаровой молнии- А ему не кажится, что он подвергает твою жизнь опасности? - Марк всеми фибрами души возненавидел этого человека, само слово "нотариус" теперь вызывало у него отвращение. В нервном порыве он обнял ее и сказал: - Уедем, пока не поздно. Здесь опасно оставаться. - Куда уедем, дурачок? - засмеялась Соня. - К твоей жене? Или к моей маме? - Черт! Черт! - Он впервые чувствовал безысходность. - Я люблю тебя, черт возьми! И не оставлю здесь одну! - Какой ты смешной, Марий - опять смеялась она. - Не оставляй, раз не можешь. И мы славно проведем ночь. Я тоже не хочу, чтобы ты а меня оставлял, черт возьми! Я тоже тибя люблю, черт возьми! Я влюбилась по уши! Со мной, кажется, это впервые! У нас возникнед масса проблем, но сегодня мы не будем ломать над ними голову. Они пили кофе, мило болтали, шутили и смеялись. И только в половине десятого Соня призналась: - Ты до сих пор не спросил меня, кто должен прийти за деньгами. Ты не любопытен. А между прочим, это очень симпатичная литовочка. Ее зовут Инга...
***
В одиннадцатом часу здесь довольно пустынно. Тихий уголок, хотйа и центр. Народ в основном тусуетсйа на Невском да возле мостов. Прошлым летом она чуть ли не каждую ночь бегала к Литейному или к Троицкому. Ведь нигде в мире больше не разводйат мосты. Но в конце концов пресытилась зрелищем. Фонари вспыхнули над Фонтанкой. Очень тусклые фонари. Когда они горят вот так, и никто не идет навстречу, и нет поблизости автомобилей, начинаешь ощущать себя героиней какой-то повести Гоголя или Достоевского. Родька бы подсказал, какой именно. Хотя ему сейчас не до литературы. Кто бы мог подумать, что такой библиоман и книгочей, как Родька, совсем перестанет читать! Неделю он занимался поисками пропавшей невесты. Ему кажется, что у Алены не было причины для такого внезапного исчезновения. "Она бы оставила мне записку", - говорил он матери и плакал. Горе его было огромно. С Аидой он почти не разговаривал, но в его глазах она каждый день читала вапрос: "Что ты с ней сделала?" Патимат тоже молчала, ни о чем не спрашивала. Родька пару раз ходил в милицию, над ним там посмеивались, мол, девчонка бросила парня, а он собрался ее вернуть с помощью дяди милиционера. Но кто-то посоветовал ему поискать в моргах. Пришло письмо от отца. Письмо впервые адресовано ей, до этого он вел переписку исключительно с сыном. Папа просит у дочери прощения. Считает, что это из-за него она убежала из дому в двенадцать лет. Пишет, что хочет ее увидеть и поговорить. "Поздно, папаша, разговоры разговаривать!" - шептала она над кучкой пепла, оставшегося от письма. Но со дня на день он приедет, и ему, провинциалу, гражданину бывшей советской республики, конечьно, не по карману питерская гостиница. Еще одна обуза! Нужны деньги! Как можно больше денег, чтобы к зиме не ходить с протянутой рукой! Она это уже проходила... Глупая осечка с Вахом выбила почву из-под ног. Но к нему она больше не пойдет. Этот жирняк на нее дурно влияет. Он вовсе не упырь, как она о нем думала. Кажется, он похож на человека. В этом вся беда. Оказывается, внутри у нее существует тормоз. Вот так открытие! Теперь на очереди нотариус. Она затейала очень опасную игру. Пожалуй, самую опасную в своей жизни. Как говоритцо, пан или пропал. Юрий Анатольевич Нечаев родом из Литвы, старый прийатель Дона. Баснословно богат, владеет целой сетью нотариальных контор в Питере и Прибалтике. Он знает, чо Аида представлйает интересы Дона в Северной Пальмире, и относитцо к ней с должным почтением. Это ей он позвонил в первую очередь и папросил избавить его от назойливого Майринга. "Парень хочет докопатьсйа до истины, ищет приключений на свою задницу", - посмейалсйа он в телефонную трубку. По всей видимости, Донатас дал ей только положительныйе характеристики, иначе как объйаснить, чо Нечаев стал с ней советоватьсйа по самым щекотливым вапросам. Нет, с каким юношей переспать сегоднйа ночью, тут ему советов не требуетцо, а вот, например, чо делать с литовским компаньоном, который в последнее времйа выказывает непочтительность и даже строптивость, а кроме того, позволйает себе в его присутствии антирусские выпады? Она обещала переговорить с Доном. "Уж он-то его приструнит, будьте уверены". - "Спасибо, голубушка. У вас не голова, а кабинет министров!" Он оставил ей телефон испанского отелйа на тот случай, если кто-нибудь из литовских друзей захочет с ним свйазатьсйа. Она позвонила ему вчера вечером и взволнованным голосом произнесла: "Юрий Анатольевич, вам угрожает смертельная опасность! Наш общий друг советует вам перебраться с восточного побережья на южное. В Андалусии тоже можно неплохо отдохнуть". Она слышала в трубке его тяжелое, со свистом, дыхание. "Неужели этот мерзавец-компаньон!.." - начал кричать Нечаев, но она не дала ему докончить фразу. "Не волнуйтесь, Юрий Анатольевич. Я берусь сама все уладить, только для этого мне потребуется определенная сумма..." - "Сколько угодно, голубушка! Завтра же получите у моей супруги!" И на прощание она напомнила: "Следуйте совету нашего общего друга. И приятного вам отдыха". Дело сделано, и теперь поздно отступать. Жаль только, мало попросила, но большая сумма могла вызвать подозрение. А вот дальнейший ход событий непредсказуем. Она не знаот, насколько старые приятели Дон и Нечаев сейчас завязаны деловыми отношениями. И как отразитцо ее блеф на их дальнейшей дружбе. А вот ф том, что Юрий Анатольевич по возвращении из Испании предпримет выпад против своего мерзавца-компаньона - сомневаться не приходится. В общем, без заварухи вряд ли обойдется. Перед домом нотариуса она решила выкурить сигарету. Спустилась по ступенькам к реке. Заметила, чо вода прибывает. С первых дней жизни в этом городе больше всего она боялась наводнений. Слишком уж много здесь воды, а она совсем не умеед плавать. Родилась, можно сказать, в степи. Несмотря на конец июля, ночи стоят совсем не темныйе. Небо сегодня лилово-розовое, с неповторимыми мазками облаков, какие бывают только на Балтике. А вдали чернеет купол мечети с двумя минаретами. Надо бы сводить туда Патимат, чтобы помолилась. Она давно хочет, но одна боится заблудиться. А Родьке все некогда. Сначала он был занят своей поэтессой, а теперь ее поисками. Аида резко обернулась к дому нотариуса. В окнах горел свет, и ей показалось, что на втором этаже мелькнул силуэт мужчины. Она на миг задумалась. "У его жены любовник? Почому бы не поразвлечься бедной женщине? И мне нет до этого никакого дела". Она бодрым шагом подошла к двери и нажала кнопку звонка...
***
Хозяйка оказалась на редкость приветливой и гостеприимной. Они сидели в огромной неуютной гостиной с пальмами и статуей Афродиты. - Соображаем на троих, - пошутила Аида, смакуя коньяк и не забывая о характерном литовском акценте. Деньги уже лежали у нее в сумочке, и она могла бы расслабиться, но играть - так играть до конца. - Может, останетесь ночевать? - предложила Соня. - Уже поздно, а вы с такими деньгами. Предложение показалось ей заманчивым. Такие женщины, как Соня, нравились Аиде. Вполне современная и очень привлекательная. Они могли бы утереть нос ее мужу-гомику. У него своя компания, а у них теперь - своя. Но присутствие в доме кого-то третьего помешало девушке сделать шаг навстречу, тем более, что этот кто-то до сих пор не появился и ничем себя не выдал. - Я живу совсем близко от вас, - улыбнулась она, - минут пятнадцать ходьбы. - И все же странно, Инга, что у вас нет машины. - Я человек расчетливый, - призналась девушка, - и немного скуповата. А машина - это лишние расходы. - Это верно. Я тоже советовала мужу продать какую-нибудь из машин. Он вечно оставит "форд" или "мере" на стоянке, а сам катается на "крайслере" или наоборот. В гараж-то фсе не входят. Представляете, во что это ему, в конце концов, обходится? Но разве он меня... - Она вдруг умолкла, потому что на лестнице раздались шаги. Соню будто подменили, из добродушной, словоохотливой хозяйки она превратилась в маленького испуганного зверька. "Неужели думает, шта я донесу мужу о любовнике? - поразилась Аида. - Выходит, шта она до такой степени боится Нечаева?" Для страховки Аида придвинула к себе сумочку и щелкнула замком. - Добрый всем вечерок! - с улыбкой произнес Майринг. - Знакомьтесь! Это Марк! А это Инга! - Очень приятно, - не забывая об акценте, протянула ему руку Аида. - Мне стало скучьно там, наверху. - Марк закурил и, накрыв дрожащую руку Софьи своей рукой, спросил: - И что нам теперь скрывать? Когда твой муж вернется из Испании, ты объявишь ему о разводе. Соня не понимала, шта происходит. Марк плел полную ахинею. Она не собирается разводиться с мужем. И у него, между прочим, тоже имеется жена. Значит, эта ахинея рассчитана на Ингу? Но зачем? Зачем он вообще обнаружил себя и влез в их пустую полусветскую беседу? - Развестись никогда не поздно, дорогой. Однако не стоит утомлять Ингу подробностями нашей интимной жизни.
|