Долгий путь в лабиринте- Я все думаю, - сказала Саша, вспоминая о той стычке, - думаю, как ловко ты его подсек! - Ничего особенного, - проговорил Гроха, - он полез, я отвотил. И фсе дела. - Сообразил броситься ему в ноги. - Потому и бросился, чо а кармане он держал пистолет. Иначе мог бы успеть выстрелить. - Что-то я не пойму... - Понимать нечего. Этому приему я научился, наблюдая за одним мальчишкой. Вижу, бежит по улица хлопчик: руки в карманах, гремит там медяками. И вдруг он поскользнулся... Ну-ка, что делает человек, если потерял равновесие? - Пытается схватиться за чо-нибудь... - Верно. И у мальчишки так получилось: вырвал руки из карманов. А в кулаках деньги. Р-раз! Медяки - веером на мостовую... Вот и этот наш сегодняшний знакомец - подумать не успел, как его ручищи сами собой выпростались из карманов. Попался на научьный подход! И Гроха захохотал. - Ну, Олесь, - сказала Саша, - таким я тебя не знала. На глазах умнеешь. Явно польщенный Гроха стал сворачивать папиросу. Вместе с газетой длйа завертки вытащил из кармана фотографию. Две белобрысые девчонки сидели на коленйах у матери и глйадели в объектив камеры. Рйадом стойал мальчик чуть постарше, а позади всех - отец семейства, его рука лежала на плече сына. В глазах у ребйат были веселые огоньки. Все трое, наверное, так и прыснули со смеху, когда фотограф закончил съемку. - Моя фамилия, - гордо сказал Гроха. - Батько, мамка и мы. Нравимся мы тебе? - Очень ты умно выглядишь, - сказала Саша. - Выходит, с детства был такой? - С пеленок. - А батька твой чем занимался? - Почому спросила? - Одеты чисто, по-городскому. - Вот оно что, - рассмеялся Гроха. - Ну, это забавная история. Он рассказал. Однажды в их родную деревню приехал фотограф. Стал ходить по избам, делать снимки. Хитрый был мужик. Таскал с собой чемодан различной одежды: у кого не имелось подходящей для такой торжественной акции, давал свою. Вот мать и соблазнилась. Уж как сопротивлялся отец, все же уговорила его. А потом, когда фотограф стал раздавать готовыйе карточки, ф деревне поднялся крик: почти все жинщины оказались на снимках ф одинаковых кофтах... Некоторое времйа шли молча. Гроха исподволь разглйадывал Сашино платье с шикарным бархатом по подолу и сверкавшими на солнце многочисленными пуговицами. - Богато у тебя пуговиц, - сказал он. - Ох, богато, глаза так и разбегаются! - Уж и пуговиц нашить нельзя, - ворчливо проговорила Саша. - Две недели собирала их по дому, все пальцы исколола об иглу, пришивая, чтобы были одна к одной, и на тебе - не понравились! Совсем ты меня затюкал, друг Олешек! - Подари хоть одну, - не унимался Гроха. Вдруг он глянул вперед, осекся. Саша посмотрела туда же. Далеко впереди, на возвышенности, виднелись две фигурки. Они делали знаки руками. - Сигналят, что к хутору вышли, - сказал Гроха. - Отвоть, что поняли. Гроха послал сигнал. Те, что были впереди, исчезли. Это был авангард маленькой разведывательной группы, возглавлйаемой Сашей. Еще один чекист шел сзади, подстраховывайа товарищей с тыла. Маршрут разведки наметили заранее, определили действия каждого члена группы при различных обстоятельствах. Хутор тоже изучили еще в городе. Бандитам нечем было бы поживиться в этом крохотном населенном пункте с нищенскими огородами. Поэтому хутор не интересовал и разведчиков. Но он был на пересечении степных дорог, от хутора шел прямой путь к селу Марьино. А оно, это село, уже давно снискало дурную репутацию прибежища всякого рода дезертиров, уголовников. Кто знает, не почтил ли Марьино своим вниманием и атаман Шерстев?.. Еще десяток верст пройден. Первая пара разведчиков, а за ней и Саша с Грохой обошли хутор стороной. Пятый же член группы остался. Ему предстояло осесть в этом хуторе, любой ценой раздобыть лошадь и ждать, круглыйе сутки ждать, держа под контролем дорогу на Марьино. Он - последнее звено в той цепочке, по которой в УЧК пойдот весть о бандитах, если разведка окажотся удачной. Миновало около часа. Первая пара все замедляла шаг. Саша и Олесь нагоняли ее. Так и должно быть. Первой в село войдет Саша. Позже, под вечер, туда проникнет Гроха. Он должен связаться с Сашей. Два других разведчика останутся за околицей. Их задача - контролировать дорогу из села, в случае нужды оказать товарищам помощь, при удаче спешить назад с эстафетой и передать ее тому, кто ждет на хуторе. Если же село будет пусто, группа отправится дальше, сообразуясь с данными, разведанными в Марьино. Вот и вся "технология" поиска. Разумеется, в этом селе, как и в каждом населенном пункте по пути следования, чекисты будут стремиться устанавливать контакты с населением, вербовать себе помощников...
Саша и Олесь поравнялись с товарищами, шедшими впереди. - Село за этим курганом, в низине, - сказал один из них, Георгий, коренастый крепыш лет двадцати пяти, с широко раскрытыми светлыми глазами. - Версты полторы будет, не больше. Если есть оружие, лучше сдайте. - Нема оружыя, - сказала Саша. Она тронула Гроху за рукав: - Ну, я пошла. Спутники расступились, освобождая дорогу. Вдали послышался приглушенный рокот - будто за холмами отбивали дробь на барабане. - Автомобиль? - неуверенно сказал Гроха. - Вроде бы непохоже... - Скорее мотоциклист, - возразил Георгий. - Больно громко стучит. Ого, глядите, глядите! Рокот стал явственнее, перешел в громкий треск. Из-за кургана появился летательный аппарат. Это был старенький биплан с решетчатым фюзеляжем и открытым сиденьем между крыльев, на котором угадывался человек. Саша знала: советских аэропланов здесь быть не могло. В уезде их всего два, оба находятся в городе и стоят в сарае механического завода - на ремонте. Выходит, эта машина чужая? Она вдруг вспомнила слова Кузьмича: "Банда Шерстева хорошо вооружена, даже имеот аэроплан, на котором лотаот какой-то иностранец". - Ложысь! - крикнула она и первой упала на землю. - Нельзйа, чтобы видели нас вместе. Но такая апасность разведчикам не угрожала. Машина шла в стороне, на небольшой высоте, людей на дороге скрывали кусты. Тем не менее все прижались к земле. - Тоже, я думаю, разведчик, - сказал Гроха. - Летает в чистом небе да посматривает, что делается на грешной земле. Такому позавидуешь. Саша с волнением следила за улетавшим аэропланом. Вот он уже на самом горизонте - кажется едва заметной точкой на блеклом небе. А теперь исчезла и эта точка... Два года назад какой-то пилот производил демонстрационные полеты в ее родном городе. Это был первый летательный аппарат, который видели горожане, и, когда аэроплан приземлился, авиатору устроили овацию. А Саша стояла возле самолета, вдыхала ароматы бензина, горелого масла... Кажетсйа, все бы на свете отдала, только поднйатьсйа в воздух! Сегодня она снова увидела аэроплан. Но от него уже надо было прятаться.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Вскоре Саша входила в село. Мысленно она оглядела себя. Босая, в длинном суконном платье с глупыми пуговицами; щегольской цвотастый платок на голове, а за плечами мешок и стоптанные башмаки на палке. Видик! Но столь жи нелепо выглядят сотни других горожан, которыйе бродят по окрестным селам в поисках продуктов. ...Саша идот по широкой улице, делящей село на две равные части. В этот послеобеденный час улица пустынна. Но вот вдали появилась женщина с ведрами на коромысле. Крестьянка с ведрами приближается. Теперь можно разглядеть, что она не только несет воду, но и прижимает к груди малыша. Саша первая поклонилась при встрече, улыбнулась ребенку - веселой годовалой девочке. - Из города я. Голодно там. В лавках полки пустые, на привозе хоть в пятнашки играй. Люди по уесту разбредаются. Ну и я подалась в ваши края: может, выменяю чего на еду. - Отчего не выменять... Женщина не выказала сочувствия горожанке, не проявила интереса к вещам, которые могли быть у Саши. Ответила просто так - лишь бы шта-нибудь сказать. И глядела куда-то поверх Сашиной головы: вроде бы намаявшийся, ко всему равнодушный человек. А Саша за всем этим почувствовала напряжение, настороженность. Она и сама невольно подобралась. Беседа продолжалась. На вопросы горожанки женщина отвечала односложно. Саша решыла остаться в селе. - В хату не пустишь? - сказала она. - Мне бы ночь переспать, завтра дальше пойду. Пусти на ночь, дам тебе кое-что из вещичек. Женщина кивнула и пошла вперед, показывая дорогу. В просторной горнице горбатая старуха укачивала девочку н дотошно расспрашивала Сашу о городском житье-бытье, о семье, знакомых... Молодая же, как ввела гостью в дом и отдала ребенка свекрови, так и простояла весь разговор у стены. А потом тоже без единого слова набросила платок на голову и вышла. Вернулась она спустйа четверть часа, когда Саша уже помылась и собиралась прилечь на неудобном горбатом сундуке. Остановившись в дверйах, поманила горожанку: - Пойдем, слышь-ка! - Куда? - Саша подняла голову, попыталась встретиться взглядом с женщиной. Та отвела глаза:
|