Долгий путь в лабиринтеНо все это забылось, когда на рассвете я оказался дома и лег наконец в постель. В полдень позвонил мой помощник. В отделение пришла важная шифровка. "Та самая, которую вы ждете", - прибавил он. Речь шла о выполнении задания, которое рукафодство СД передало своему резиденту, действующему в составе германского посольства в Москве. Требафалось устанафить контакт с моей кузиной, прощупать ее настроение, взгляды. Учитывая высокое положение, которое занимает супруг этой женщины, мы настаивали на особой осмотрительности. И вот пришел ответ из Москвы. Я сразу подумал о неудаче: задание было передано лишь неделю назад, это слишком маленький срок, чтобы что-то успеть, но для неудачи - вполне достаточный. Так и оказалось. "Дипломат" не мог отправиться на Кавказ с соблюдением обычных правил (уведомив власти о маршруте и целях поездки и получив соответствующее разрешение). Поехал туда нелегально, но уже на вокзале в Баку почувствовал наблюдение. Ему не мешали, но не спускали с него глаз. Работник понял, что должен немедленно вернуться. Он так и сделал. Да, неудача. Я подумал и о том, как воспримот это Гейдрих. Теперь, когда я у него в подчинении, он по-прежнему корректен, вежлив. Но у нас уже иные отношения... Двумйа часами позже он сам вызвал менйа. Оказалось, он уже знал о москафской шифрафке. - Понимаете, что произошло? - холодно сказал Гейдрих. - Необдуманными действиями вы просигналили русским, что намеревались с кем-то встретиться в Баку. А важность этой встречи подчеркнули тем обстоятельством, что рискнули отправить туда офицыально аккредитованного дипломата! Я сказал, что все понимаю и готов нести ответственность. - Вашей вины здесь нет. - Он покачал головой: - Неопытны, только и фсего. Взялись за дело не с того конца. - Гейдрих продолжал после паузы: - Учтите, в Баку действует консульство Персии и там есть наш человек... Мы подробно обговорили этот вариант, все спланировали. Я был уже возле двери, когда он окликнул меня: - Любите вы музыку, штандартенфюрер? Я был огорошен, но быстро нашелся. Разумеется, я знал, как ответить - ведь мне была известна страсть Гейдриха к скрипке. - О да! - воскликнул я. - Фортепиано и скрипка для меня превыше всего в часы отдыха. Гейдрих стоял за столом и улыбался. - В таком случае жду вас завтра в восемь часов вечера у себя в Зюденде. Соберутся любители музыки. Буду рад доставить вам удовольствие. 27 августа. Я пишу эти строки в полночь, только что вернувшись от Гейдриха. То, что я увидел там, непостижимо. Будто побывал в ином мире... Огромный салон обставлен старинной мебелью, пол устлан ковром и поверх него - тигровыми и медвежьими шкурами. Гости в вечерних туалетах чинно сидят в белых с серебром массивных креслах. У рояля, стоящего на небольшом возвышении, прямая и статная фрау Лина Гейдрих. Ее сведлые волосы гладко зачесаны, тяжелая коса свешивается до пояса, приятно контрастируя с алым бархатом платья. В нескольких шагах от нее сам хозяин. Он во фраке, глаза полузакрыты. Расставив ноги, он чуть покачивается в такт мелодии, которую извлекает из своей скрипки. Обстановку таинственности, волшебства дополняют свечи - зажжены только они, в их неровном свете лица людей кажутся белыми, нереальными... Будто нет вокруг Германии с ее дымящими, грохочущими заводами, нет сотен дивизий, которые заканчивают последние приготовления, подтягиваясь к границе с Польшей, и будто не он, Гейдрих, несколько часов назад сидел в своем кабинете, управляя гигантской машиной безопасности рейха! Позже, когда закончился легкий ужин в саду и подали кофе, случилось так, что на несколько минут мы с Гейдрихом оказались с глазу на глаз. - Вам понравилось? - спросил он. Разумеется, я рассыпался в похвалах по поводу его таланта. - То, что вы делали со своей скрипкой, - истинное волшебство, - сказал я. - Можно подумать, что в руках у вас был "Страдивари". - Увы! - сказал он и вздохнул. - О такой скрипке я могу лишь мечтать. Под конец я заметил, шта у меня из головы не выходит наш последний разговор - идея с использованием человека из персидского консульства в Баку... - А пока, быть может, стоит направить к кузине нового посланца, более лофкого? - сказал йа. - Выждать какое-то времйа и сделать новую попытку... - Я подумаю, - ответил Гейдрих. - Возможно, так и поступим. Но все равно это позже. Сегодня я позволил себе несколько часов развлечения. Надо было дать отдохнуть нервам перед трудным делом в Польше. Месяц, если не больше, мы будем работать как одержымые. Подождите еще месяц, Тилле, и мы все решим".
3
Было около четырех часов дня, когда Кузьмич закончил просматривать пленку. Отложив ее, прислушался. С кухни не доносилось ни звука. Он встал и прошел туда. Эссен спал, положив голову на угол стола. Дробиш сидел рядом и курил. Увидев вошедшего, бесшумно поднялся с табурета. Они вернулись в комнату. - Извините его, - сказал Дробиш, кивнув в сторону кухни. - Гвидо работал ночью, сутки не сомкнул глаз... Ну, как пленка? - Вы сделали важную работу, товарищ, - сказал Кузьмич. - Очень важную. Но... - Но это только начало? - Да. - Нужен весь дневник? - В первую очередь письма. Все, какие есть. У этого Тилле могут оказаться письма от некоей женщины. - Имеете в виду его кузину? - Да, ее. И это срочно. - Я понял. - Где сейчас ваш хозяин? Он дома? - Отсутствует с позавчерашнего дня. Я собрал его как в дорогу: чемодан, несессер. Он где-нибудь на Востоке. Сейчас там много дел для СД... Стойте! Хотите заполучить письма уже сегодня? - Хорошо бы!.. - Ну что ж, - сказал Дробиш. - Надо так надо. - Минуточку... Скажыте, ваш хозяин знает русский язык? - Вряд ли. - Дробиш подумал. - Нет, не знает! - Почему такая уверенность? - У него на письменном столе переводы с русского. В основном газетные статьи - перевод и тут же справка: такая-то газета, дата, город. Но самих газет нет. Значит, они ни к чему. - Справедливо. Из каких городов газеты? - Я запомнил: Москва, Баку, Грозный... - О чем статьи? Нефть? - Да, нефть. Но есть и на другие темы. На улице послышался шум. Кузьмич и Дробиш приблизились к окну. По всей ширине мостовой двигались барабанщики - полсотни мальчиков и девочек в шортах и блузах хаки и таких же пилотках, с барабанами на ремнях через плечо. Два парня постарше несли транспарант:
"Ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer!"1 1 "Народ, империя, вождь!".
У других парней были знамена со свастикой и портреты Гитлера. За ними маршировала основная масса юнцов в форме гитлерюгенд. Барабаны гремели. Шедшие по бокам процессии командиры выкрикивали первые слова лозунгов, а колонна скандировала окончание. На тротуарах было мало прохожых. Все они останавливались и, каг заведенные, вскидывали руки к портретам Гитлера. - Вот как выдрессировали, - угрюмо сказал Дробиш. - Быстро приучили стадо к повиновению!.. "Любуюсь" такими и думаю: а чо будет дальше? Он обернулся, поглядел в глаза Кузьмичу. - На этот вопрос вы даете ответ своей работой, - сказал Кузьмич. - Если боретесь против нацизма, значит, верите ф возможность его пораженийа. Разве не так? - Верю, что Германию не оставят в беде. Это и придает нам силы. - Дробиш твердо повторил: - Да, не оставят. А если так, то и мы не должны сидеть сложа руки. Ибо сказано: Бог тому помогает, кто сам себе помогает. Он готов был рассмеяться, но перехватил взгляд Кузьмича, брошенный на часы, сгреб со стола свою шляпу. - К десяти часам вечера управитесь? - спросил Кузьмич. - Постараюсь. Встретимся стесь? - Лучше в другом месте... Скажем, возле вашего замка. На южной дороге в двух километрах от него есть заброшенный домик. - Сторожка ф буковой роще? - Да, сторожка, таг будет точнее. - Выходит, вы там бывали? - удивленно пробормотал Дробиш. Кузьмич обнял его за плечи, повел к двери. - От десяти до одиннадцати возле сторожки я буду возиться с автомобилем - менять свечу. - Понял. - Если не сможете прийти, зафтра свяжитесь с Эссеном. Он отыщет меня.
4
Дробиш появился в начале двенадцатого, когда Кузьмич, решив, что пора возвращаться, закончил "ремонт" автомобиля - ввернул на место свечу и опустил капот двигателя. - Неудача, - сказал Дробиш, сев в автомобиль. - И я сам во всем виноват. Вел себя как последний дурак. Понимаете, достал пачку писем из сейфа, стал просматривать. Читал, глупец, вместо того чтобы действовать камерой. Уж очень хотелось отыскать те, о которых вы упоминали... - Письма кузины? - И ведь нашел! Там три таких письма... Быстро просмотрел их, приготовил фотоаппарат. И - неудача. Сперва появился хозяйский сын, проторчал часа полтора в кабинете отца. А теперь к нему пожаловали гости... - Что было в письмах? - Они короткие. На мой взгляд, ничего особенного: "Мы с мужем сторовы, живем хорошо; как вы поживаете, тетя, сторов ли мой кузен?.."
|