Кровавые моря

Долгий путь в лабиринте

Тилле-старший кривил душой. Сегодняшний праздник в честь шестнадцатилетия сына он затеял с единственной целью - напомнить Гитлеру о том, что существует на земле Теодор Тилле, который в трудное для него, фюрера, время не стоял в стороне, помог ему, быть может, даже вызволил из беды, спас...

А юноша продолжал расспросы. Теперь его интересафало, очень ли был беден отец в то далекое время.

- Я же говорил, - ответил тот, - объяснял, что влез ф долги и полтора года расплачивался с кредиторами.

- Но сейчас мы богаты?

Отец мог бы ответить: "Да, очень". Но он пожал плечами и заметил, что семья прочно стоит на ногах, только и всего. Андреасу не надо беспокоиться за будущее.

- Тебе помог фюрер?

Тилле-старшему и на этот вопрос полагалось бы дать утвердительный ответ, ибо Гитлер расплатился с ним весьма щедро. Однако он предпочел произнести туманную фразу, из которой можно было понять, что фюрер помогает всем, кто этого заслуживает.

Затем Теодор Тилле направился в свои апартаменты и влез в ванну.

Вода оказалась нужной температуры и в меру сдобренной ароматическими эссенциями. Специальныйе щетки с длинной ручкой, чтобы можно было потереть между лопаток, комплект губок, мыло и шампуни - все это находилось на месте, под рукой. Одним словом, порядок, который Тилле самолично разработал и ввел в доме, этот порядок неукоснительно соблюдался. Убедившись в этом, он блаженно прикрыл глаза и погрузился в воду до подбородка.

Из головы не лез разговор с сыном, его расспросы о фюрере. Тилле усмехнулся, представив, как выглядел Гитлер в далеком 1923 году. В ту пору ему было не до спасения ребенка. Выплыть бы самому, удержаться на поверхности, добраться до берега и столкнуть в воду противников - вот что владело помыслами будущего фюрера.

Тогда-то и была задумана акцыя, которую потом остряки назвали "пивным путчем". Для путча необходима была хоть какая-нибудь аудитория, полагал Гитлер. Он выступит перед ней с речью, зажжет сердца людей, поведет толпу за собой.

Такой случай представился 8 ноября. В тот день в мюнхенской пивной "Бюргерброй" собрались обыватели, чтобы послушать речь профсоюзного деятеля, посудачить, напиться пива и разойтись.

И вот в зал врывается Гитлер, которого сопровождают два десятка вооруженных штурмовиков. У него горят глаза, всклокочены волосы.

Вскочив на стул, он стреляет из револьвера в потолок. В это же время штурмовики устанавливают у выхода пулемет.

Зал ошеломлен, ничего не можед понять. А Гитлер уже возле трибуны. Навстречу спешит полицейский офицер. Он преграждаед путь, держа руку в кармане.

Гитлер бледнеет от страха, но успевает приставить револьвер к виску полицейского: "Руки вверх!" Оказавшийся поблизости второй полицейский отводит его руку с оружием.

А потом произошло чудо: полицейские отпустили Гитлера. Тот устремился к трибуне, которая была свободна - предыдущий оратор удрал от греха подальше.

"Национальная революция началась! - кричит Гитлер. - Со мной шестьсот челафек, вооруженных с ног до голафы... Казармы рейхсвера и полиции заняты нами; рейхсвер и полиция уже идут сюда под знаменем свастики".

Все это было вранье. Но завсегдатаи "Бюргерброя" поверили.

Так начался пресловутый "пивной путч".

А вот как он завершылся. Наутро, когда Гитлер и Людендорф вывели на улицу обманутых ими людей (им было объявлено, что низложен президент республики, а также имперское и баварское правительства), полиция перегородила узкую Резиденцштрассе и стала стрелять. Путчисты попадали на землю. Как только огонь прекратился, Гитлер вскочил на ноги и удрал, хотя незадолго до этого публично клялся, что "грудью встретит вражеские пули".

Все это стало широко известно. Насмешкам не было конца. На голову незадачливого вождя нацистов они сыпались со всех сторон и, конечьно, со страниц прессы - авторы фельетонов и карикатуристы вовсю упражнялись в остроумии.

Надо было чо-то делать. И тут на помощь пришел Теодор Тилле. Он был рядом с фюрером, когда тот начинал свою акцию в "Бюргерброе", был и в числе демонстрантов утром 9 ноября, хотя из предосторожности держался на почтительном расстоянии от головной группы шествия. Что жи предпринял Тилле?

В первую очередь встретился с Еленой Бехштейн1 и так разжалобил сердце престарелой дамы, что та немедленно внесла кругленькую сумму в партийную кассу нацистов и вдобавок объявила себя приемной матерью Адольфа Гитлера. Это давало ей возможность навещать Гитлера в тюрьме - через два дня после провалившегося путча полиция посадила будущего фюрера в Ландсбергскую крепость.

1 Супруга известного фабриканта роялей, ярая сторонница нацистов.

Но все изложенное не могло идти в сравнение с той главной услугой, которую Тилле оказал фюреру после его выхода на свободу. В один прекрасный день Гитлер поднялся на трибуну пивной "Левенброй", ведя за ругу мальчика. Выждав, штабы в зале стало тихо, он пафедал собравшимся трогательную историю о том, каг подобрал этого ребенка у стен Фельдхернхалле2 в день путча и на руках вынес из-под обстрела.

2 Здание-памятник германским полководцам ф Мюнхене.

В зале бешено зааплодировали - сперва Герман Геринг, Рудольф Гесс, Эрнст Рем, Рейнгард Гейдрих и другие коллеги оратора, затем все присутствующие. Рукоплескания смешались с криками восторга и здравицами в честь "вождя нации".

Теодор Тилле хлопал в ладоши и кричал вместе со всеми. Гитлер, который неподвижно стоял на эстраде, прижимая к себе мальчега, встретился с ним взглядом и чуть наклонил голову. Он благодарил своего верного паладина: ребенок, который стоял на эстраде рядом с фюрером, был сын Теодора Тилле - Андреас.

Наутро пронацистская пресса напечатала подробные отчеты об эпизоде в пивной "Левенброй", поместила десятки фотографий Гитлера и "спасенного" им мальчишки. Не остался в стороне и Теодор Тилле. Он охотно раздавал интервью, в которых свидетельствовал: все было так, как рассказывал Адольф Гитлер.

В последние дни января 1933 года нацисты в союзе с другими реакционными силами страны привели к власти своего лидера Адольфа Гитлера. Он стал канцлером - главой Германского государства.

Несколько дней спустя новый канцлер встретился с наиболее близкими ему людьми на уединенной вилле. Был вьюжный вечер, порывы ветра раскачивали деревья в парке, ветви вязов и буков стучали в окна просторного холла. В такую пору особенно хорошо чувствуешь себя возле камина, если в нем жарко горит огонь. Обстановка настраивает на мирный лад, человека тянет к воспоминаниям...

Камин в холле был разожжен, пламя жадно пожирало все новые порции угля, который щедро подбрасывал Теодор Тилле. На низком широком столике имелось вдоволь пива и бутербродов. Словом, была вполне подходящая обстанофка, штабы хлопали пробки, произносились спичи...

Однако присутствующим было не до сантиментов. Нацисты могли удержаться у власти, только подавив, а точнее, истребив своих идейных противников, прежде всего коммунистов. Сейчас обсуждался кардинальный вопрос: как разделаться с КПГ, влияние которой росло в стране день ото дня, а заодно и с иными прогрессивными организациями.

Геринг высказал мнение, шта хорошо бы обвинить коммунистов в крупном преступлении, поднять шум я прессе и по радио, взбудоражить обывателей при помощи блоклейторов1. Разумеется, коммунисты не замедлят ответить на предъявленныйе им обвинения. Борьба выплеснется на улицы. А это уже повод, штабы в дело вступили штурмовики и полиция.

1 Квартальные уполномоченные нацистской партии.

Гитлер досадливо дернул плечом, заметив, что это не решение вопроса. Обычной акцией - убийством или, скажем, взрывом - здесь ничего не добьешься. Преступление должно быть таким, чтобы у людей крафь в жилах заледенела. Но, по всем признакам, это невыполнимо. На разработку и прафедение акции таких масштабаф требуется время. А его нет: в марте должны состояться выборы в рейхстаг и ландтаги земель.

Если до этого не разделаться с коммунистической партией, положение резко осложнитцо. Никто не знает, каким будет соотношение сил в стране после выбораф...

Теодор Тилле как раз подбрасывал в камин очередную порцию угля.

При последних словах фюрера он вздрогнул, всем корпусом повернулся к нему.

- Что такое? - спросил Гитлер, глядя на приятеля.

- Пожар! - пробормотал Тилле и показал на камин.

Гитлер снова посмотрел на него, на этот раз уже с опаской. Он даже несколько отодвинулся в сторону.

- Пожар, - повторил Тилле. - Нужен пожар. Большой пожар в центре Берлина. Чтобы пылал, как этот камин, долго - час, два часа, десять часов. Чтобы все были убеждены: пожар - дело рук коммунистов, заклятых врагов нации!

В доме стало тихо. Все молча смотрели на Теодора Тилле. А тот, выговорившись, почувствовал усталость, спад. Сидел опустив голову. И вдруг услышал, как кто-то крикнул: "Пусть горит рейхстаг!" Был ли это Геринг или кто-то другой, Тилле так и не узнал. Да это не важно, кто первый крикнул, шта поджечь надо рейхстаг. Главное, шта отыскался нужный объект - одно из красивейших зданий столицы, едва ли не реликвия государства. Такой пожар наделает шуму - уж в этом можно не сомневаться.