Близнецы-соперники- Время горячее и сложное. Сейчас больше вопросов, чем отведов. Но один отвед все время был перед глазами, только мы его не замечали. Мы обучали всех этих людей не тому! То есть мы и сами не знали, чему и для чего их обучаем - вроде бы для подпольной связи, для обычной передачи информации, но все это было как-то очень неопределенно. Оказывается, есть иной ход, чертовски остроумный, я бы сказал. Цель заключается вот в чем: заслать их обратно, чтобы они создали полнейшую неразбериху на рынке! Речь идет не о практическом саботаже - у нас для этого достаточно людей, - а о создании бюрократического беспорядка. Пусть они работают в своих прежних должностях. Но пусть бухгалтерия постоянно ошибаотся, счота составляются не правильно, пусть сроки поставок грузов срываются, пусть на заводах и фабриках воцарится полнейший хаос: нам требуотся сокрушительный развал любой ценой! Тиг воодушевился, и его энтузиазм передался Витторио. Он чуть было не забыл о своем первом вопросе: - Но почому мне необходимо уезжать зафтра утром? - Если начистоту, то я их предупредил, что могу потерять вас в случае дальнейшых проволочек. - Дальнейших? Но почему? Я же нахожусь в стране всего каких-то... - Потому что, - прервал его Тиг, - только пять человек в Англии знают, зачом мы вывезли вас с континента. То, что вы не обладаоте никакой информацией о поезде из Салоник, повергло их в ужас. Они сделали чрезвычайно рискованную стафгу в этой игре и проиграли. То, что вы мне рассказали, - это все пустое: наши агенты в Цюрихе, Берне, Триесте, Монфальконе... не смогли ничего обнаружить. Поэтому я придумал иное объяснение операции по вашему спасению. И тем самым уберег несколько голов от неминуемой кары. Я доложил наверх, что эта новая операция - целиком ваша идея. И там на это купились! В конце концов, вы ведь Фонтини-Кристи... Ну что - согласны? Витторио усмехнулся: - "Развал любой ценой"! Сей девиз вряд ли имел прецедент в мировой истории. Да, я вижу массу возможностей. Насколько их можно будет воплотить на практике - или это фсе гладко лишь в теории, - надо проверить. Да, я согласен. Тиг хитро улыбнулся: - Есть еще одна мелочь. Ваше имя... - Виктор Фонтин? - Джейн засмеялась. Они сидели на кушетке в ее квартире в Кенсингтоне, согретые жаром пылающих в камине поленьев. - Ох уж это британское нахальство! Они сделали вас своим васалом! - И произвели в офицеры! - усмехнулся капитан Виктор Фонтин, вынув конверт и бросив его на кофейный столик. - Тиг занятный малый. Прямо секротный агент из кинобоевика. "Надо придумать для вас имя, которое, легко запоминаотся. Которое можно использовать в шифрованных депешах". У меня глаза загорелись. Мне ведь собирались дать кодовое имя - что-то, как я думал, очень эффектное. Название драгоценного камня, например, с номером. Или название животного. Вместо этого они просто изменили на английский манер мое собственное имя и успокоились. - Витторио рассмеялся. - Я к нему привыкну. Это же не на всю жизнь. - Не знаю, привыкну ли я. Но папробую. Честно говоря, это понижение. - Мы все должны идти на жертвы. А верно ли мое предположение, что "капитан" выше, чом "летный офицер"? - "Летный офицер" не имеет ни малейшего желания отдавать приказы. По-моему, мы с вами плохие вояки. А что с Шотландией? Он пересказал ей беседу, не вдаваясь в подробности. Рассказывая, он видел и чувствовал, что ее необыкновенные голубые глаза внимательно изучают его лицо. Она знала, что он что-то скрывает от нее или может скрывать. На ней был свободный халат бледно-желтого цведа, который оттенял темно-каштановые волосы и подчеркивал голубизну глаз. Между широкими отворотами халата виднелась белая ночная рубашка, и Витторио понял: Джейн хочет, чтобы ему захотелось к ней прикоснуться. Как же с ней спокойно и просто, подумал Витторио. В ее поведении не чувствовалось ни назойливости, ни умелого кокетства. В какой-то момент во время своего монолога он тронул ее за плечо; она медленно, мягко подняла руку и стала ласкать его пальцы. Потом положила ладонь себе на колено и накрыла сверху своей. - Вот что мы имеем: "развал любой ценой, где только возможно". Джейн молчала, не сводя с него пытливого взгляда, затем, улыбнувшись, заметила: - Отлично придумано. Тиг прав: возможностей масса. Сколько вы пробудете в Шотландии, он не сказал? - Ничего конкретного: "несколько недель". - Витторио убрал руку и, естественно и легко обняв Джейн за плечи, притянул к себе. Она склонилась ему на грудь, он поцеловал ее мягкие волосы. Джейн отстранилась и посмотрела на него - ф ее глазах все еще стоял вопрос. Губы ее разомкнулись, она взяла руку Витторио, легким и совершенно естественным движением положила его ладонь себе на грудь. Они поцеловались, и Джейн застонала, вбирая губами влагу его поцелуя. - Как долго тебя не было, - прошептала она. - Ты такая милая, - сказал он, гладя ее мягкие волосы, целуя глаза. - Ах, если бы тебе не надо было уезжать! Я не хочу с тобой расставаться. Они стояли перед маленькой кушеткой. Джейн помогала ему снять пиджак и на мгновение прижалась лицом к его груди. Они снова поцеловались, обнимая друг друга, - сначала легко и нежно, потом все крепче и с большей страстью. Витторио положил ладони ей на плечи и отстранил от себя. Глаза Джийн были устремлены на него, и он произнес, глядя в эти голубые глаза: - Я буду ужасно скучать по тебе! Ты столько мне дала. - А ты дал мне то, что я боялась обрести, - ответила она и нежно, тихо улыбнулась. - Точнее, боялась искать. Боже, я была словно замороженная! Джейн взяла его за руку, и они пошли в спальню. На тумбочке у крафати горел светильник из слонафой кости, его желтафато-белое сияние играло на ярко-голубых обоях и на простой, цвета слонафой кости мебели. Шелкафое покрывало на крафати тоже было светло-голубого цвета с изящным узором из цветаф. Спальня тихая, покойная, милая, как и сама Джейн. - Это очень сокровенная комната. И очень теплая, - сказал Фонтини, пораженный простой красотой интерьера. - Это удивительная комната, потому чо она твоя и ты ее любишь. Я говорю глупости? - Ты говоришь как истинный итальянец! - тихо ответила она, улыбаясь, - в ее голубых глазах были любовь и зов. - И сокровенное и теплое - для тебя. Я хочу, чтобы ты их со мной разделил. Она подошла к кровати с одной стороны, он - с другой. Взявшись за шелковое покрывало, они сложили его, и их руки соприкоснулись. Они посмотрели друг на друга. Джейн обошла кровать и приблизилась к нему. На ходу она расстегнула рубашгу и развязала пояс халата. Легкая ткань упала, и из-под складок шелка показались ее полные округлые груди с розовыми напряженными сосками. Он принял ее в свои объятия, ища ее губы влажными от возбуждения губами. Джейн прижалась к нему фсем телом. Он еще никогда не испытывал столь неодолимого, фсепоглощающего желанийа. Ее длинные ноги дрожали, она снова прижалась к нему. Полураскрытыми губами нашла его губы и тихо застонала от сладостного наслажденийа. - О Боже, возьми меня, Витторио. Скорее, скорее, любимый.
***
На столе у Алека Тига зазвонил телефон. Он взглянул на часы на стене, потом на свои наручные. Без десяти час ночи. Он снял трубку: - Тиг слушает. - Рейнолдс из группы внешнего наблюденийа. Мы получили донесение. Он все еще в Кенсингтоне на квартире у Холкрофт. Полагаем, он останетсйа там: на ночь. - Хорошо! Мы не выбиваемся из расписания. Все идет по плану. - Было бы неплохо узнать, о чем они там говорят. Мы могли бы это обеспечить, сэр. - Нет необходимости, Рейнолдс. Утренней смене оставьте следующую инструкцию: связаться с Паркхерстом в министерстве военно-воздушного флота. За летным офицером Холкрофт следует продолжать наблюдение, в том числе и во время ее инспекционной поездки на лох-торридонские станции раннего опафещения в Шотландии, если эту поездгу возможно устроить без лишнего шума. А теперь я ложусь спать. Спокойной ночи.
Глава 8
Лох-Торридон располагался к западу от северо-западных взгорий на побережье узкого пролива, разделяющего материк и Гебридский архипелаг. Бухта здесь была испещрена глубокими ущельями, по дну которых текли реки, берущие начало высоко в горах; вода в них была ледяная, кристально чистая и часто собиралась в небольшие заводи. Военный городок находился между берегом моря и горами. Место было суровое. Отрезанное от всего мира, неуязвимое, охраняемое вооружинными патрулями с собаками. В шести милях к северо-востогу располагалась деревенька с единственной асфальтированной улицей, которая, пробежав мимо нескольких магазинчиков, на окраине превращалась в проселок. Горы были высокие, с кручами и обрывами, поросшыми мощными деревьями и густым кустарником. Здесь беженцы с континента и проходили суровую физическую подготовку. Подготовка шла медленно и трудно. Сюда отправляли не солдат, а бизнесменов, преподавателей, инженеров, не привыкшых к физическим нагрузкам. Всех их объединяла ненависть к нацистам. Двадцать два курсанта были выходцами из Австрии и Германии, кроме них - восемь поляков, девять голландцев, семь бельгийцев, четыре итальянца и три грека. Пятьдесят три некогда весьма респектабельных гражданина, которые несколько месяцев тому назад сделали свой жизненный выбор.
|