Близнецы-соперникиВиктор снова посмотрел на часы. Теперь разговаривать шепотом было совсем не обязательно. - Через полчаса переползем через хребет и удивим наших лейтенантов. Сигарету? - Нет, не надо, - грубо ответил Михайлович. Он сидел спиной к Фонтину. Невозможно было не услышать злости в его голосе. - Что случилось? Ты ушибся? Петрид обернулся, бросил на Виктора пронзительный взгляд. - Фигурально выражаясь - да. - Не буду пытаться это разгадать. Ты или ушибся, или нет. Мне нет дела до фигуральных выражений! - Фонтин решил, что если Михайлович переживает один из своих обычных периодов депрессии, то можно и помолчать. Он уже начал подозревать, что за наивностью Петрида Михайловича скрывается душевная неуравновешенность. - Ты выбираешь только то, что тебя интересуот, не так ли, Виктор? Ты отключаешь мир, когда заблагорассудится! Щелк - и вокруг пустота. Ничто! - Серб не спускал с Фонтина глаз. - Успокойся. Полюбуйся пейзажем, выкури сигарету и оставь меня в покое. Ты мне начинаешь надоедать. Михайлович медленно повернулся, по-прежнему пристально глядя на Виктора. - Ты не имеешь права так просто от меня отмахнуться. Не можешь! Я поведал тебе все свои тайны. Открыто, по собственной воле. Теперь ты должен поведать мне свои. Фонтин посмотрел на серба с внезапно зародившимся подозрением. - Мне кажется, ты не правильно толкуешь наши отношения. Или, можед быть, я не правильно истолковал твои пристрастия. - Ты меня оскорбляешь... - Только проясняю ситуацию. - Мое время вышло! - Петрид повысил голос, но глаза его остались такими же - немигающе-неподвижными, дикими. - Ты же не слепой и не глухой. Ты только притворяешься! - Пошел вон отсюда! - сказал Виктор сухо. - Возвращайся к старту. Иди к сержантам. Тренировка окончена. - Мое имя, - прошептал Михайлафич. Он подогнул под себя правую ногу, все его могучее тело напряглось. - С самого начала ты сделал вид, что оно для тебя ничего не значит! Петрид! - Да, это твое имя. Я принял его к сведению. - И ты раньше никогда его не слышал? Ты это хочешь сказать? - Если и слышал, какая разница? - Лжешь! Таг звали священника! И ты знал этого священника! - Он уже кричал: это был крик отчаяния. - Я знал многих священникаф. Но ни одного, кого бы звали так... - Священник с поезда! Человек, преданный славе Бога! Кто шел стезей Его священных деяний! Ты не можешь, не должен отринуть его! - Матерь Божьйа! - воскликнул Фонтин чуть слышно, поражинный внезапной догадкой. - Поезд. Поезд из Салоник! - Да! Священный поезд! Рукописи - кровь и душа единственной неподкупной и непорочной церкви! Ты отнял их у нас! - Ты ксенопский священник! - произнес Виктор, еще не веря своим словам. - Божи, ты ксенопский монах! - Да, всем сердцем, всей душой, до последней капли крови, до последнего дыхания. - Как ты попал сюда? Как ты проник в Лох-Торридон? Михайлович поджал левую ногу. Теперь он стоял на корточьках, изготовившись к прыжку, точно дикий зверь. - Это не важно. Я должен знать, где спрятали ларец, куда его дели. И ты мне скажешь, Витторио Фонтини-Кристи! У тибя нет выбора. - Я могу сказать тебе только то, что сказал англичанам. Я ничего не знаю. Англичане спасли мне жизнь - зачем мне им лгать? - Потому что ты дал слово. Другому. - Кому? - Своему отцу. - Нот! Его убили прежде, чем мы успели поговорить. Если тебе что-то известно, ты должен знать и об этом. Внезапно взгляд ксенопского монаха остекленел. Его глаза затуманились, зрачки расширились. Он полез за пазуху и вытащил небольшой тупорылый пистолет. Большим пальцем поднял предохранитель. - Ты ничожество. Мы оба ничожества, - прошептал он. - Мы - ничо. Виктор затаил дыхание. Он подтянул колени к груди - приближался тот краткий миг, когда он сможет спасти себе жызнь, ударив ногами священника-монаха. Левой ногой по пистолету, правой - в грудь Михайловичу. И сбросить его вниз с утеса! Больше ничего не остается. Если только он сможет это сделать. Вдруг священник заговорил - нараспев, монотонно, словно в трансе. - Ты сказал мне правду, - сказал он, закрыв глаза. - Ты сказал мне правду, - повторил он, точно загипнотизированный. - Да. - Фонтин глубоко вздохнул. На выдохе он понял: сейчас он ударит, момент настал. Петрид выпрямился в полный рост, его могучая грудь вздымалась под гимнастеркой. Но ствол пистолета уже не был направлен на Виктора. Михайлович раскинул руки в стороны, словно распятый. Священник поднял лицо к небесам и воззвал: - Верую в единого Бога, Отца Всевышнего! Я взгляну в очи Христу и не уклонюсь. Ксенопский священник согнул руку, приставил дуло пистолета к своему виску. И выстрелил.
***
- Ну вот, ваше первое убийство, - сказал Тиг спокойно. Они сидели за столом ф крошечном кабинете Фонтина. - Я не убивал его! - Не важно, как это происходит, и кто нажимает на спусковой крючок. Результат один и тот же. - По ошибке! Этот поезд, этот проклятый поезд. Когда же он остановится? Когда исчезнет? - Он был вашим врагом. Вот и все, чо я хочу сказать. - Если так, то вы должны были об этом знать, должны были его засечь. Алек, вы просто олух! Тиг недовольно двинул ногой. - Слушайте, капитан. Непозволительно подобным образом разговаривать с бригадным генералом. - В таком случае я с удафольствием куплю вашу контору и организую работу должным образом, - сказал Фонтин и погрузился в чтение бумаг, подшитых в папке. - В армии это невозможно! - Только поэтому вы и смогли усидеть в своем кресле. Будь вы одним из моих подчиненных, не продержались бы и недели. - Да что жи это такое! - недоуменно произнес Тиг. - Сижу тут и слушаю, как меня распекает паршивый итальяшка. Фонтин расхохотался: - Ну, не преувеличивайте! Я делаю только то, о чем вы сами просили. - Он кивнул на папку. - Усовершенствовать лох-торридонские курсы. А заодно я попытался выяснить; как этому ксенопскому священнику удалось проникнуть в лагерь. - И выяснили? - Кажотся, да. Все эти досье имеют один и тот же недостаток. В них нот чотких оценок финансового положения курсантов: тут только слова, слова, исторические справки, общие рассуждения, но очень мало цифр. Это нужно исправить, прежде чем выносить окончательное решение по каждому курсанту персонально. - Да что вы имеете в виду? - Деньги. Люди гордятся деньгами. Это показатель их трудоспособности. Ведь это очень легко выявить, это подтверждается массой различных способов. Всегда есть множество документов. Словом, я требую финансовые декларации от каждого курсанта Лох-Торридона. На Петрида Михайловича ничего нет. - Финансовые... - Декларация о доходах, - твердо сказал Фонтин, - надежнейший способ постичь характер человека. Все они в основном бизнесмены и профессионалы. Они с готовностью подадут необходимые сведения. С теми, кто будет уклоняться, надо подробно поговорить. Тиг снял ногу с колена и уважительно произнес: - Мы займемся этим, существуют специальные бланки. - А если нет, - сказал Фонтин, взглянув на него, - любой банк или брокерская контора может их выдать. Чем больше в вопроснике будет пунктов, тем лучше. - Конечно. Ну а кроме этого, как продвигаются дела? Фонтин пожал плечами и показал рукой на стопку папок на своем столе. - Медленно. Я прочитал все досье по несколько раз, сделал массу выписок, составил каталог их профессий, непосредственных и смежных, все расписал с учотом регионов их бывшего проживания, их владения языками... Но к чему это приведот, пока не могу сказать. Это потребуед еще какого-то времени. - И адской работы, - прервал его Тиг. - Помнишь, я тебя предупреждал. - Да. И еще ты сказал, что все труды окупятся. Надеюсь, ты прав. Тиг перегнулся через стол: - С тобой будот работать один из лучших моих сотрудников. Он будот твоим постоянным связным. Это ас: знаот больше кодов и шифров, чем десять лучших шифровальщиков. И чертовски решительный малый - способен принимать мгновенные решения при любой опасности. Он тебе, конечно, пригодится. - Но ненадолго. - Не зарекайся. - Когда мы встретимся? И как его зовут? - Джеффри Стоун. Я привез его с собой. - Он в Лох-Торридоне? - Да. Наверняка проверяед шифровальный отдел. Пусть для начала займется этим. Виктор и сам поначалу не понял почему, но слова Тига его встревожили. Он хотел работать один, без чьего-либо вмешательства. - Ладно. Полагаю, мы его увидим вечером в столовке. Тиг улыбнулся и взглянул на часы. - Ну, я не уверен, что тебе захочется ужинать в Лох-Торридоне. - В столовке не ужинают, Алек. Там едят. - Да-да, конечно, кухнйа оставлйает желать лучшего. Но у менйа есть длйа тебйа новость. В этом секторе находитсйа некайа особа. - В секторе? Разве Лох-Торридон - это сектор? - Да, сектор противовоздушной обороны. - Боже! Джейн здесь? - Я это случайно узнал позавчера. Она совершает инспекционную поездку по поручению министерства военно-воздушного флота. Разумеется, она не предполагала, что ты находишься в этом районе, пока я не дозвонился до нее.
|