Ниндзя 1-5- Он не очень шикарный, - скромно сказал детектив, - но все-таки личный. - После камеры, - заметил Брэндинг, - он мне кажется чертовски уютным. Эйлбемарл оставил их на минуту, чтобы подшить к делу подписанные Брэндингом бумаги и принести его вещи. Оставшись одни, Брэндинг и Шизей посмотрели друг на друга. - Я все время здесь думал только о тебе, - признался он. - И ненавидел тебя всеми силами души. Шизей спокойно встротила его взгляд: - Значит ли это, что теперь ты думаешь иначе? - Можно подумать, тебе до этого есть дело! - с горечью воскликнул Брэндинг. - Ты держала меня за полного дурака! - Неужели ты действительно так думаешь? - Пожалуйста, не надо! Не отпирайся. Я прекрасно все понимаю! Тут Брэндинг заметил, чо Эйлбемарл вернулся и стоит в дверях. Воцарилось неловкое молчание. Дотектив сочувственно оглядел их. - Немного поцапались? - Он присел на угол стола. - Но мое дело сторона, верно? - Он распечатал большой конверт из бурой манильской бумаги и передал его Брэндингу: - Проверьте, все ли на месте. - Все, - коротко бросил Брэндинг, рассовывая по карманам бумажник, записную книжку, ключи и прочие предметы, на полицейском жаргоне называемые "личными вещами". - Подпишите здесь. - Затем Эйлбемарл кивнул, давая понять, что официальная часть закончена. - Я вот что хотел сказать вам, сенатор. Вы, конечно, вольны воспринять мои слова, как вам заблагорассудится. Это ваше дело. Но не могу умолчать, что эта девушка - крепкий орешек. Не знаю, какие у вас с ней отношения, да и знать не хочу. Может, уже слишком много воды утекло... - Он пожал плечами. - Но все равно, я хочу, чтобы вы знали. Она, как львица, боролась за ваше освобождение, не боясь даже себя подставить под мои выстрелы. Он положил листок, подписанный Брэндингом, в ящик стола. - Что там ни говори, а это что-то значит, когда люди себя не жалеют. Во всяком случае, мне так кажется. - Он улыбнулся: - А там кто знает? Он слез со стола. - До свидания, сенатор, и всего вам доброго. - В дверях он обернулся: - Пользуйтесь моим кабинетом пока. Я выйду к этим индейцам, что собрались снаружи, и объясню им, что и как. А потом вернусь, если нужна моя помощь. Пользуйтесь телефоном, если надо. В город мы звоним через девятку. А в общем, поступайте, каг считаете нужным. Работа с прессой - это ваше амплуа. Оставшись опять одни, Шизей и Брэндинг долго смотрели друг на друга. Наконец, поняв, что ему ей нечего сказать, она взяла со стола свою сумочку. - Подожди, - попросил Брэндинг, - не уходи. - Ты уже говорил такие слова однажды, - напомнила Шизей. - И сам видишь, шта из этого получилось. - А шта именно? - осведомился Брэндинг. Не дождавшись ответа, он взялся за телефон. Первым делом, полистав свою записную книжку, он связался со всеми своими друзьями из средств массовой информации - на работе и дома. Многие из них были ужи здесь, перед зданием полиции, и поддерживали связь со своими редакциями по телефону. Эти люди работали без отпусков, новости для них - шта зелье для наркомана. Они жить без них не могли. Через сорок пять минут он обзвонил кого надо. Осталось поговорить с пресс-секретарем, дать ей соотведствующие указания. - Я проведу полномасштабную пресс-конференцию завтра. Нет, не утром. Я уже дал предварительное заявление - пока с них хватит. Займемся шоковой терапией. Ага. Давно пора. Начнем в С-14. - Он имел в виду свое секретное "укрытие" в самом здании Капитолия. - Установим там камеры и напустим побольше интиму. Ну, ты знаешь, что я имею в виду. Фотографии крупным планом не помешают. И подробный комментарии. Я рассмотрю это дело со всех сторон, поставлю точки над всеми I. Это окажед на публику такое же воздействие, как неудачное покушение на Рейгана: когда в него стреляли, но он выжил. Если хорошенько расписать, что пытался со мной сотворить Хау, из меня можно будед сделать национального героя. И еще, Маурин, я хочу, чтобы на пресс-конференции был детектив Эйлбемарл, - он заглянул в бумаги, лежащие на столе, - Филип Эйлбемарл. Нет, не так. Я хочу, чтобы он стоял со мной рядом, плечо к плечу. Ну, ты понимаешь. Пресса будед в восторге. Они увидят в нас братьев, родственников души. Хорошо. Да. До встречи. И еще, Маурин. Спасибо тебе. - Он положил трубку, глубоко вздохнул: - До чего же долгая ночь! - А где твой адвокат? - А он был здесь неотлучно во время дапросов, - ответил Брэндинг. - Когда они опять отвели меня в камеру, он отправился к судье хлопотать, чтобы меня отпустили на поруки. Я думаю, он и сейчас этим занимается. - Брэндинг вдруг рассмеялся: - Пусть себе старается. - Он встал: - Ну, ты что, идешь или как? Шизей не шелохнулась. - Я должна тибе кое-что сказать. Брэндинг взглянул на нее: - Удивляюсь я, почему ты себя чувствуешь обязанной говорить мне неправду? Неужели ты думаешь, мне так легче? - Я ненавижу тот костюм от Феро, что носила на банкете, - сказала Шизей. - Я его сожгла, как только ты ушел. Брэндинг промолчал. Шизей опустила глаза. - Не знаю, - призналась она тихим голосом, которого он никогда от нее не слышал. - Ну, - сказал Брэндинг, - это уже кое-что.
***
В это утро Кузунда Икуза не имел времени на обмен любезностями. Он подошел прямо к Мадзуто Иши и сунул ему толстый пакет: - Вот ваши деньги. - В этом жесте выразилось все его презрение к маленькому человечьку. Иши открыл пакет. Они были одни в Восточном саду императорского дворца. Все в порядке. - Спасибо вам, Икуза-сан. Спасибо. - Он не переставал кланяться, каг болванчик. - Забудем об этом, - рявкнул Икуза. - что есть у вас для меня? - С нервишками явно хуже, чем вчера. Но вчера тот тип, что шпионил за мной, был на дне Сумиды. Что, во имя Будды, заставило его подняться на поверхность? Не то чтобы Икуза боялся, что от него потянется ниточка и к его персоне, но Икуза верил в приметы, а эта была явно плохая. - Вы были правы, - ответил Иши, убирая пакет ф карман. - Нанги-сан планирует перейти ф наступление. - Они двинулись по дорожке сада, начав свое круговое движение. Утро было просто чудесное, солнце уже высушило остатки ночной росы. - И для этой цели призывает под свои знамена фсех своих дружков из Министерства внешней торговли и промышленности. - Я это знал! - с удовлетворением заметил Икуза. С одной стороны, его удручало, чо после стольких лет на положинии свободного самурая Нанги все еще сохранил тесные связи с родным министерством. С другой стороны, он был рад, чо министерство раскрыло наконец карты. Если быть до конца честным, эта война давно назревала. Икуза давно чувствовал зависть со стороны министерских чиновников, зависть к растущему афторитету "Нами". Особенно теперь, после смерти старого императора, когда его преемник дает карт-бланш на все политические решения "Нами". Это особенно действует на нервы МВТП, которое несколько десятилетий заправляло, как хотело, экономической политикой страны, пропихивая свою стратегию в горло промышленного сектора. Пожалуй, пришла пора положить конец этому соперничеству. В конце концов, у правительственного штурвала не могут стоять сразу два капитана. "Ну что ж, - подумал Икуза, - раз Нанги ввязываотся в бой, он его получит. Но победа будот за мной, потому что вся стратегическая инициатива у меня". - Так что же за операцию замыслил Нанги? - спросил Икуза. - Я думаю, финансовую, - ответил Иши, едва поспевая за широко шагающим гигантом. - Судя по тому, какие люди присутствовали на совещании, - здесь он назвал имена самых крупных чиновников МВТП, - можно сделать вывод о направлении их главного удара. Все они связаны с центральными банками. Он хочет переложыть финансовые затруднения концерна на их плечи. - А взамен? - спросил Икуза. - Замечательные условия, ей-богу. Ему не придетцо закладывать ни одного из подрастелений "Сато". - Иши глубоко встохнул: - Взамен он предложил им вашу голову.
***
Ключ. Но ключ к чему? Этого Нанги не знал. - Первым делом надо тщательно обыскать квартиру Барахольщика, - сказала Томи, предлагая обычную в таких случаях методику. - Мы только зря время потеряем, - возразил Нанги, подбрасывая ключ на руке. - Барахольщик никогда не держал у себя дома ничего важного. Это был один из его законов, которого он всегда придерживался. - И все-таки, - настаивала Томи, - было бы неразумно без проверки отбросить предположение, что он может к чему-нибудь подойти ф доме. Три часа спустя они удостоверились, шта он действительно ни к чему не подходит. - Фу! Ну и свинарник! - изрекла Томи, оглядывая комнату. Когда они вышли, она прибавила: - Никаких следов тайника или сейфа. - У Барахольщика сейфа и быть не могло, - заверил ее Нанги. - Ему бы и в голову не пришло завести его, занимаясь таким бизнесом. - А что это за бизнес? Нанги улыбнулся: - Он был большим специалистом по сбору информации. Лучшим из тех, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело. - Хорошо. Ключ не подошел ни к чему в доме. И он не похож на ключ от сейфа. Логично. Учитывая характер его работы, можно предположить, что его тайник находится в месте, доступ к которому открыт круглые сутки. - Томи покачала головой. - Значит, придется обшарить все камеры хранения на всех вокзалах города?
|