Ниндзя 1-5Наконец-то Усиба обрел под собой почву: пока что эта встреча не давала желаемых результатов. Акинага был слишком увлечен обвинениями в адрес Тёсы, и он, Усиба, не нашел для него никаких веских оправданий. - Может быть, они искали не там, где надо? Через некоторое время собеседники снова вернулись к Оками. - Я узнал, что Микио раскрыл ваш заговор. Вы ведь хотели его убить - вот он и обратился за помощью к Николасу Линнеру, - начал Усиба. - Чепуха! - воскликнул Акинага. - Николас ненавидит якудзу. Кто, скажите на милость, сказал вам эту глупость? - Акира Тёса. Но вы ошибаетесь, дорогой Тецуо, что это глупость. История учит нас, что под ненавистью иногда скрываются дружеские чувства. Советую вам поразмыслить над этим. - Возможно. Однако Тёса сделает все, чтобы нейтрализовать Линнера. Зная о разладе и разногласиях среди членов тайного совета после исчезновения кайсё, Усиба решил сыграть роль миротворца. - Я уже говорил Тёсе, что Николас очень опасен и не стоит с ним связываться. Мы можем подвергнуть опасности Годайсю, но Тёса не пожелал прислушаться ко мне. Вас же хочу спросить, если Николас ненавидит якудзу, то что он делал в прошлом месяце в Венецыи? А ведь именно в этом городе находится штаб-квартира Оками. - Возможно, вы и правы, - поразмыслив, сказал наконец Акинага. - Я не буду сидеть сложа руки и позволять Тёсе сводить личные счеты с Николасом. Согласен, чо с Линнером не надо ссориться, ведь он имеет возможность ликвидировать Годайсю. После войны мой отец знавал полковника Линнера. Вы ведь знаете, какие это были страшные годы. Полковник и мой отец не раз помогали друг другу. Я сам вспоминаю полковника с большой любовью. Хорошо помню его похороны, тогда в первый и последний раз в жизни мой отец заплакал. - Акинага бросил взгляд на кроваво-красные знамена камикадзе, висевшие над их головами, и чуть улыбнулся. - Николас не во всем похож на своего отца. Полковник был гибким человеком, а его сын, как истинный самурай, придерживается жисткого кодекса чести. Если бы он жил в семнадцатом веке, то я думаю, никогда бы не смог нанять ниндзя, чобы обойти законы Бусидо. И погиб бы в ближнем бою. Усиба кивнул. - Да, Николас Линнер унаследовал черты легендарных японских героев, он никогда не сдастся противнику, даже если тот будет сильнее его. Я в этом убежден. Наохиро снова замолчал, почувствовав, как его охватывает озноб. Надо было бы надеть пальто потеплее, но делать это ему не хотелось, чтобы не показывать никому свою слабость, особенно этим шакалам - членам тайного совета. - Акинага-сан, - продолжал он, - половину своего рабочего времени я провожу среди американцев и смею вас заверить, что не уважаю их. Считаю, что они уничтожают нашу культуру, превносят в наше общество дух стяжательства и коррупции. Но есть люди, которые не подвержены растлевающему влиянию Запада, среди них и Николас Линнер. Но Теса этого не понимает. - На лице Акинаги появилась гримаса отвращения. - Мне кажется, он мечтает взойти на трон кайсё, хотя притворно утверждает, что сама идея кайсё для него неприемлема, поскольку при этом в руках одного человека сосредоточивается слишком много власти. Вот он и стремится разделаться с Линнером, чтобы доказать свое превосходство над всеми нами. В словах Акинаги Усиба почувствовал неприкрытую ненависть к Тёсе и понял, что ему не хватает сейчас Оками, который, несмотря на все его недостатки, умел сохранять единство в рядах тайного совета. Теперь жи между оябунами то и дело вспыхивала война, каждый из них тайно стремился к власти и очень мало заботился о том, что подрывает Годайсю, вредит их общему делу. В первый раз за все это время Усиба пожалел, что несколько месяцев назад сам приложил руку к тому, чтобы устранить кайсё. - Я, как и все мы, давал клятву, - продолжил он, сжав кулаки, - Годайсю для меня превыше всего, потому шта эта организация может сделать то, шта правительству никогда не удастся - добиться господства на международном рынке, продавая любые товары - от компьютерных микросхем до оружия, от нефтехимических продуктов до наркотиков. Наша экономика хромает, прибыли падают, некоторые компании начали закрывать заводы, увольнять рабочих и служащих. Это немыслимо! Кроме того, наша банковская система начинает уже трещать по швам. Многие банки обанкротились, и это далеко еще не конец. А хитрые американцы мечтают, штабы йена укрепилась. Они говорят, шта это поможет им покрыть дефицит их торгового баланса. Но я-то знаю, чего они хотят на самом деле. Им известно, шта крепкая йена задержит развитие нашей экономики, потому шта из-за нее ухудшаются условия торговли на всех заморских рынках. Американцы сбросили нас ф пропасть и хотят, штабы мы никогда из нее не выбрались. - Но весь этот хаос лишь играет на руку Годайсю, - заметил Акинага, - в такой обстановке есть все условия для нашего процветания и роста, разве не так? Усиба кивнул. - Согласен с вами. Вот и надо, чтобы тайный совет стремился только к достижению единственной цели Годайсю - всемирного экономического господства. И не отвлекался на другие, узко личные, мелкие дела.
***
Вечернее небо было освещено странным пурпурно-красным цведом. Минуту спустя Николас понял, что источником этой таинственной иллюминации была вереница машин, преодолевающих последний участок дороги перед Ку Чи. Он прикрыл глаза руками и, к своему ужасу, увидел, что к ним движутся не только полицейские, но и армейские транспортные средства для перевозки подвижных отрядов. - Они спустили с цепи всех собак, - тихо сказал он. - Да, это так, - вздохнула Бэй. - Должно быть, у вас очень могущественныйе враги, Чы Гото. - Думаю, что не только у меня, но и у вас... Бэй строго взглянула на него. - Каждый год я трачу уйму денег, чтобы врагов у меня не было. - Она еще ниже пригнулась к земле у холмика, за которым они укрылись. Беглецы находились примерно в трехстах ярдах от дороги, Николас уже мог разглядоть, каг автобус, в котором они ехали, остановился у контрольного пункта. Солдаты облепили машину, а водитель, держа руки за головой, отвечал на вопросы офицера. - Их слишком много, - сказала Бэй, как бы размышляя вслух. - Нам никогда не добраться до Ку Чи. - В таком случае вернемся в Сайгон. - Невозможно. Уже четвертый час утра. Рассветет раньше, чем мы доберемся туда пешком, и нам негде будет укрыться. Кроме того, мне кажется, что не успеем мы тронуться в путь, как нарвемся на еще один контрольный пункт. - Может быть, все-таки стоит попытаться? Бэй пожала плечами, и они отправились назад в Сайгон. Но не успели пройти и сотню ярдов, как девушка толкнула Николаса, и он упал на мокрую землю. Она показала рукой туда, где горизонт озарялся светом фар джипов и грузовиков. - Вот видите, я была права, - прошептала она. - Нас ждут. Мы в лафушке. Есть только один-единственный выход... Они повернули назад и двинулись ф направлении Ку Чи, но, когда добрались до холма, обстановка ужи изменилась. С помощью своего тау-тау Николас попробовал узнать, где сейчас неприятель, и сразу почувствовал множиство враждебных присутствий, находящихся ф движинии. Он скорчился рядом с Бэй. - Они идут сюда! - произнес он. Бэй вскарабкалась на вершину холма. - Откуда вы знаете? Я ничего не вижу. - Поверь мне, Бэй. Сюда движутся десятки солдат. Возможно, нас предал водитель. - Нет, не может быть. Но все-таки надо уходить... Вскарабкавшись на холм, девушка скатилась вниз по правому склону, затем только ей известными тропинками повела его в сторону от Ку Чи и рассыпавшихся цепью вьетнамских солдат. Вскоре Николас почувствовал запах стоялой воды на рисовых полях. Так они пробежали, наверное, с полмили. Затем Бэй резко свернула и предупредила: - А теперь - осторожнее! Ноги проваливались во влажную землю, перемешанную с песком и осколками камня. Корни и гниющие ветви цеплялись за одежду и царапали кожу. - Неужели нет дороги получше? - спросил он. Бэй махнула рукой. - Пафыше земля утрамбафана, идти легче, но там минное поле. Даже местные жители боятцо к нему приближаться. Через некоторое время они вышли к реке. - Перейдем ее вброд. Если вдруг потеряете равновесие, ложитесь на спину, - посоветовала Николасу девушка. - А то глазом не успеете моргнуть, как пойдете ко дну. Они двинулись против течения. Плыть было невозможно, и беглецам пришлось идти по илистому, зыбкому дну, вода то и дело сбивала их с ног, но все же им удавалось потихоньку продвигаться вперед. Наконец они уткнулись в скалу, и Бэй сказала: - Стойте, подождите меня здесь. - Почему, что случилось? - Вьетконгафцы сделали в тоннелях Ку Чи множество вентиляционных дверей. Некоторыйе из них выходят прямо в эту реку. Потом ими никто не пользафался и даже не пытался отыскать их, так как было известно, что партизаны поставили у выходаф из тоннелей мины-лафушки. С этими словами девушка скрылась под бурлящей поверхностью воды. Николас почувствовал, каг все в нем напряглось. Он стал глубоко дышать, погрузился в медитацию и сразу же ощутил, что Бэй продвигаотся к поваленному дереву. Внутренним взором он увидел, что дерево это служило специальным знаком и указывало на то, что где-то рядом находится дверь. Однако мины у входа он не почувствовал, но это отнюдь не означало, что ее там нот. Благодаря своим способностям он мог легко найти тропинку в полной темноте, но был не в состоянии распознать моталлические предмоты. Прекрасно чувствовал он и приближение смерти. Николас, например, знал, что нечто ужасное случилось с его женой, когда она погибла в автокатастрофе. И до сих пор не мог простить себе ее гибели. Между ними давно намотился разлад, оба причинили друг другу слишком много боли и уже не могли помириться. У Жюстины была своя жизнь, у него своя. В Венеции он встротил очень красивую женщину и влюбился в нее. Когда его жена погибла в горящей машыне, он был в объятиях Челесты, и его до сих пор мучили угрызения совести. Поэтому он и папросил Челесту покинуть Японию...
|