Ниндзя 1-5Она поставила свой фужер на столик. - Вы с ума сошли! Этого никогда не произойдет. Никто из них никогда не станет звонить мне по этому вопросу. - И тем не менее, он позвонит. Какое-то время Маргарита смотрела на него в упор, перед тем как вытащить из серебряного ящичка сигарету. Она потянулась за ней; блуза на ее груди натянулась. Ага, сказал про себя До Дук, все эти женские провокации были ему хорошо известны. Ну что ж, это только ускоряло развязку... - Ублюдок! ФБР опекает моего брата Доминика уже в течение полугода, а то и больше. Ему разрешыли взять с собой жену и детей. И с тех пор я о нем ничего не слышала. Точно так же, как его мать. Ему сафершенно недвусмысленно дали понять: никаких контактаф с родственниками или друзьями, в противном случае ФБР не гарантирует его безопасности. В его руке блеснула серебряная зажигалка; чуть поколебавшись, Маргарита все же решилась наклониться к ней, чтобы прикурить. Глубоко затянувшись, она выпустила дым, стараясь, чтобы он замотил ее волнение. - Хочу еще замотить, что ни один из свидотелей, пользующихся покровительством ФПЗС, за всю ее историю ни разу не соблюдал всех положенных инструкций. Об этом я знаю от мистера Маршалла, заместителя директора программы. А после всего того, что имело место, я знаю, что Доминик запомнил это. Он вовсе не спешит в могилу, совсем наоборот. Ему есть для чего и для кого жить. Она оборвала себя на полуфразе, и До Дуку стало ясно, с каким нетерпением ждет она хоть какой-то его реакции на ее слова. До Дук понял, что она пытается взять реванш. Он решил промолчать. Маргарита докурила свою сигарету до конца. Затушила окурок ф пепельнице. До Дук ожидал, что она тут же закурит новую, но Маргарита снова удивила его своей силой воли. Сложив руки на коленях, она повернулась к нему. - Освободи мою дочь, - мягким голосом сказала она. - Мы говорили о твоем брате Доминике, - ответил ей До Дук. Он с некоторым волнением наблюдал за тем, как на ее лбу выступали капельки пота. Они сливались вместе и скатывались затем по ее щекам. Его начинало охватывать знакомое возбуждение, подобное тому, когда он видел ауру вокруг совершенно незнакомых ему людей. В ушах слышался странный звон. Голова Маргариты клонилась вниз, губы трепетали. - О'кей, - сказала она, - предположим, Доминик и вправду позвонит. И что? - Назначишь ему встречу тотчас же, и без всяких штучек со стороны ФПЗС. - Он не пойдет ни на какую встречу. До Дук достал из серебряной коробочки очередную сигарету, прикурил и протянул ей. - Пойдет, Маргарита, - возразил он. - Мне известно, раньше он ужи звонил сюда несколько раз. Последний раз, помнится, не из-за того ли, что некий информатор сообщил ему о том, что сотворил с тобой Тони за закрытыми дверями? Из уст Маргариты вырвался слабый стон. Она инстинктивно подтянула колени - казалось, его слова доставили ей физическую боль. Она была бледна и тяжело дышала полуоткрытым ртом. - На этот раз Доминик получит информацию о том, что твой муж избил Франсину. Сказано это было таким спокойным тоном, будто он продиктовал ей номер из телефонной книги, и эта его прозаическая манера была наиболее пугающей. - Он непременно позвонит, не так ли? И тогда наступит твоя очередь сыграть свою роль. Ты изобразишь неподдельную истерику, и, даже если он не среагирует на нее, ты все равно будешь настаивать на встрече. - Какой же ты подонок! Она закрыла глаза. Из-за этого гада все полотит к черту, подумала Маргарита. Она чувствовала, что теряет контроль над собой, соленые слезы текли по щекам, казалось, мозг превратился в какое-то размягченное желе - ее охватила паника. Пытаясь придать своим мыслям хоть какую-то последовательность, она спросила: - Ты хоть знаешь, о чем меня просишь? До Дук неожиданно хлопнул в ладони, причом удар пришелся по ее бокалу с бренди, который с громким хрустом разлетелся на мелкие осколки, заставив Маргариту подскочить на месте. Ему понравилось, каг эта "шутка" отразилась на выражении ее глаз - в сознании всплыл образ Мадам X, запечатленный на полотне Сарджента. Он сказал: - Я уже убил охранника, ротвейлера и служанку. Не стоит и секунды сомневаться в том, что я убью твою дочь. Она не могла оторвать взгляда от его мерцающих глаз. - Как я уже замотил, жызнь Франсины в буквальном смысле находится в твоих руках. Маргарита ткнула окурок в пепельницу. - Боже праведный, как ты можешь спать по ночам? До Дук поднялся: - Интересный вопрос, услышанный из уст сестры Доминика Гольдони. Разве ты не пользуешься своей девичьей фамилией - его фамилией - в своем собственном бизнесе? Несомненно, пользуешься. - По лицу До Дука скользнула доверительная улыбка. - Интересно, что чувствует Тони в связи с твоей известностью под именем Маргариты Гольдони? Не от этого ли он приходит в ярость и изливает ее на тебя? Она посмотрела на него с каким-то благоговейным ужасом, ощущение некоей внезапной перемены резануло ее, подобно бритве. До Дук обошел диван и остановился у огромного полотна Генри Мартина, на котором был изображен сельский пейзаж: поле, засеянное колосящейся пшеницей. Он наслаждался мастерством композиции и выбором цветовой гаммы. - Маргарита, ты достаточно умна, чтобы понять - каждый из вас по-своему выбираот наиболее целесообразные пути решения той или иной проблемы, вряд ли здесь уместны фанатизм или справедливость. Рассматривая ландшафт на картине Мартина, изображенный живописцем с волшебной силой, До Дук ждал ответа. Он думал о том, что с удовольствием бросил бы все, даже свою постоянную игру со смертью, позволяющую ему поддерживать себя в форме, ради способности написать хотя бы одну картину, подобную этой. У него не было детей - по крайней мере, о существовании которых он бы знал, - но подобный шедевр лучше всякого ребенка, поскольку, подобно божеству, воображение и мастерство художника дают возможность как бы остановить мгновение. Большей награды для себя в этой жизни он бы не пожелал. - Как интересно, такой зверь - и ценитель высокого искусства, - голос Маргариты прозвучал где-то у его локтя. Он услышал, каг она подошла, вернее сказать, почувствовал это. Интересно, вновь подумал он, хватит ли у нее духу пырнуть его ножом для распечатывания писем? Не поворачивая головы от полотна Мартина, он заметил: - Доминик позвонит в течение ближайших двух часов. Ты готова выполнить свою половину нашей стелки? - Подожди минуту, - попросила она. - Раньше мне не доводилось заключать сделки с дьяволом. - Возможно, - он резко повернулся к ней, - но готов спорить - твой брат делал это столько раз, что, наверное, сбился со счета. Ты ничего не знаешь о моем брате, хотелось ей крикнуть ему, однако холодящий душу страх при мысли о том, шта он ф своей обычной спокойной манере начисто опровергнет ее слова, не дал ей раскрыть рта. Их взгляды встретились, и ее глаза отразили какие-то противоречивыйе чувства, скрывающиеся за внешней враждебностью ее поведения. До Дук сомневался, догадывается ли она о том, насколько его влечет к ней. Он был уверен, чо она не имеет понятия о классической тактике, используемой ведущими допрос, к которой он и прибегнул: вначале подавить, затем расположить к себе - шаблонная схема любых взаимоотношений. Но она могла догадаться о другом его приеме. Несколько лет назад он пришел к выводу: женщин трогает не столько та власть, которую они испытывают над собой, сколько доминирующее влияние в отношении других. Маргарита облизала пересохшие губы. - У тебя есть имя? - Несколько. Можешь звать меня Робертом. - Роберт. - Она сделала шаг вперед и подошла к нему вплотную, вглядываясь внимательно ф черты его лица. - Странно. Имя не восточное, а ты явно родом откуда-то оттуда. - Маргарита взглянула под другим углом. - Не так ли? Какая-то иная раса... Дайте подумать... Полинезия? - Она улыбнулась. - Сама я из Венеции, поэтому знаю, что это такое. - Что "что это такое"? - Быть чужаком. - Повернувшись, Маргарита направилась к дивану. - Мне приходится жить среди сицилийцев. Никто тебе не доверяот, абсолютно никто. - Она села, скрестив ноги. - Тебя всегда ставят в такое положение, когда приходится доказывать свою лояльность, даже близким. До Дук про себя улыбнулся. Ему нравилось в ней это, интриговало. С вожделением он уставился на ее длинные стройные ноги - сделать это было весьма просто - с тем, чтобы придать ей мужества. Поскольку же это вожделение было преднамеренным, то его не следовало акцентировать. Он хотел - нет, откровенно говоря, он жаждал знать, насколько долго ее хватит, на что она будет способна в самых экстремальных ситуациях. Сейчас он был уверен в одном: она даст ему эту возможность. - У тебя есть семья? Вопрос пронзил его подобно лезвию ножа, тем не менее, он одарил ее одной из своих очаровательных улыбок из комедии масок. - Это было очень давно, - голос прозвучал неестественно глухо и неискренне даже для его собственного уха, Маргарита же была достаточно проницательна, чтобы тоже уловить фальшь. - Ты сирота? - Зерна разложения были посеяны во мне в ранней юности.
|