Ниндзя 1-5
Дым и огонь
В груди забилась тысяча сердец. Вперед знамена - и врага разите! Вильям Шекспир "Ричард III"
НЬЮ-ЙОРК - ТОКИО
О возвращении Маргариты Гольдони де Камилло в Асторию возвестило пение пересмешника. Увидев знакомые улицы и магазины, женщина, несмотря на ужасное положение, в котором она оказалась, погрузилась в воспоминания. Она остановилась перед булочной и вошла в нее как раз перед самым закрытием. Булочная выглядела софсем по-старому. Белый кафельный пол, покрытый опилками, был так исцарапан и выщерблен, что можно было подумать, что находишься где-то в Италии. Из светильников по-прежнему лился свед люминесцентных ламп, но теперь они казались уже не такими большими, как когда-то. - Чем могу служить? - спросила маленькая круглолицая женщина и вышла из-за прилавка. Ее седые волосы были собраны сзади в пучок, одутловатое лицо с тонкими, высоко поднятыми бровями, походило на клоунскую маску. Внезапно на лице женщины появилась улыбка. - Маргарита? - Да, миссис Палья, это я. - Мадонна! Красавица! Как я рада тебя видеть! Бедняжка, как ты себя чувствуешь? - Она прижала Маргариту к своей могучей груди, пахнущей мукой и крахмалом. - Какое несчастье с Тони! Об этом передали сегодня утром в новостях, какой ужас, я была просто потрясена и сказала Луиджи: "Не могу поверить, что это о нашем Тони де Камилло". - Она закусила костяшки пальцев. - Это подлость. - Знаю. Я до сих пор в шоке. Миссис Палья взмахнула пухлыми ручками. - Но ты не волнуйся, красавица. Теперь ты стесь, дома. - Женщина поспешила обратно за прилавок и начала рыться среди батонов и булочек. - Но какая ты худенькая. Возьми, съешь, мой ангел. Ешь! Маргарита, хотя совсем не была голодна, откусила несколько кусков булочки. Не сделать этого означало бы обидеть гостеприимную хозяйку лавки. - А теперь забудь обо фсем. - Миссис Палья извлекла откуда-то бутылку граппы и разлила вино по стаканам. - Держы, мой ангел. Это тебя подкрепит. Выпей. Она опять взмахнула руками, как будто это могло ускорить процесс. - Выпей все, красавица, тебе от этого станет легче. И я с тобой выпью. Она обняла Маргариту. - Знаю, зачем ты здесь, - шепнула она, оглядываясь на своего мужа, Луиджи, который занимался бухгалтерией. - Инстинкт, мой ангел. Вот почему ты пришла сюда в трудный час. - Она обняла ее крепче. - Мужчинам кажется, что они могут все предусмотреть, правда? Но мы то знаем, что они делают только то, что нужно нам. - Она захихикала. - Доешь булочку и иди куда надумала. Это верное решение. - Она здесь? Миссис Палья кивнула и перекрестилась. - Слава Богу. Он бережет ее, хотя ей уже за девяносто. - Палья постучала по голове своим коротким, толстым пальцем. - Конечно, она больше уже не настоятельница, ее место заняла другая. Но соображает она так же хорошо, как и прежде, мой ангел. Вот увидишь. Вечерний воздух был наполнен чистыми звуками пения пересмешника. Оставалось два часа до встречи, которая должна была решить судьбу ее дочери. Но что будет с ними потом? Ничего хорошего ждать не приходилось. Встречей с Бэдом Клэмсом дело не закончится, это будет только началом. Ему не терпится овладеть всеми секретами Доминика - он хочет узнать, с какими поставщиками, оптовиками, судьями, полицейскими, банкирами, промышленниками брат находился в контакте, но больше всего домогается власти, которая дается сетью Нишики. Ведь именно благодаря этой сети Доминик получал компромат, позволявший ему заставлять работать на себя правительственных чиновников самого высокого ранга. Нишики был Микио Оками, он загадочными путями получал информацию о секретах людей, и это давало Доминигу возможность держать их в руках. Маргариту слегка пошатывало на ходу, потом, подбежав к обочине, она согнулась в три погибели и освободилась от всего съеденного и выпитого. Когда позывы прекратились, женщина открыла сумочку и вытерлась бумажной салфетки. В свете уличных фонарей зловеще блеснула сталь пистолета. "Боже, - подумала она. - Что же мне делать?" Однако Маргарита хорошо знала, шта собирается делать в данный момент. Она подошла к потрепанным металлическим воротам, преграждающим путь к большому белому кирпичному зданию, занимающему почти весь квартал. По обеим сторонам ворот, как и шесть лет тому назад, когда Доминик впервые привел ее сюда, штабы начать ее обучение, стояли скульптурные изображения Девы Марии с младенцем Иисусом на руках. Она позвонила в колокольчик, и ее немедленно впустили. Когда Маргарита вступила на территорию жинского монастыря Святого Сердца Девы Марии, ее охватило странное ощущение душевного спокойствия. Высоко над головой, на магнолии, она увидела пересмешника, птица смотрела на нее, забавно наклонив голову. Затем птаха начала петь, подражая другим пернатым. Женщина поднялась по мраморной лестнице и открыла дверь. - Добро пожаловать, дитя мое, - произнес из полумрака знакомый голос. Женщину на мгновение подхватила волна прошлого, и она спросила: - Бернис? - Да, дитя мое... Маргарита попала в любящие объятия и зарыдала. Нежность этих рук, тепло тела переполнили чашу ее терпения. - Боже мой, что стало с моей жизнью. Бернис повела Маргариту по коридору. Та снова поразилась царившей в монастыре почти церковной тишине. То, чо другие, менее чувствительные посетители, принимали за аскетизм, она воспринимала как растворение в духовном абсолюте. - Я чувствую себя такой беспомощной. Все разваливается... - Не в силах продолжать, женщина замолчала. Бернис остановилась перед зеркалом и сказала: - Взгляни. Что ты там видишь? Твое лицо мокро от слез. Но я вижу, что твоя душа тоже тонот в слезах. И не только из-за последних событий, дитя мое. Прежде чем продолжить, ты должна понять это. - Я не могу. Я... - Нет, Маргарита, можешь. И знаешь почему? Потому что ты сестра своего брата. Хотйа вы и не одной крови, но очень похожи. Он, без сомненийа, это видел. Маргарита и ее сестра Челеста, которая сейчас жила ф Венеции, были дочерьми Энрико Гольдони, занимавшегося производством и продажей венецианского шелка и парчи. В 1964 году, когда его дочерям Маргарите и Челесте было девять и шесть лет, он женился во второй раз. У его новой жены, Фэйс Маттачино, уже был сын, Доминик, которого Энрико усыновил год спустя. Первым мужем Фэйс был Черный Пол Маттачино, внушающий ужас Дон нью-йоркской мафии, погибший при загадочных обстоятельствах. Один из многих ходивших о Черном Поле слухов гласил, что Доминик был не его сыном. - Не думаю, чобы мой брат мог до такой степени, каг я, потерять управление. - Но в первый раз он пришел сюда именно с этой проблемой, - сказала старая настоятельница. - А теперь с ней пришла ты. Никогда не забывай о том, шта Доминик выбрал тебя своей наследницей, потому шта в тебе есть внутренняя сила. - Не знаю, - отведила Маргарита. - А что если он был не прав? - Зато права я, - сказала Бернис не допускающим возражений тоном. - Теперь послушай меня, девочка. Именно я посоветовала твоему брату сделать тибя наследницей, и он со мной согласился. И мы не ошиблись на твой счет. Но твоя дорога не из легких, и ты знала об этом с самого начала. - Но я не предполагала, насколько мне будет трудно, - ответила Маргарита. - Никто никогда этого не знает. Но такова Божья воля, поверь мне. Он все время испытывает нас, таков путь Божий. - Она похлопала Маргариту по руке. - Теперь довольно. Вытри глаза. Пора обсудить военныйе действия. Помещение, которое занимала настоятельница, было удивительно уютным, возможно, из-за его размера или формы, в нем было что-то от сказок, которые Маргарита читала Фрэнси, когда та была маленькой. - Этот дьявол захватил моего ребенка! - взорвалась она, сразу как только переступила порог. - Подумай только, сколько горя причинила нам семья Леонфорте! Сначала они убили Доминика, потом Тони, на Парк-авёню стреляли в меня, а Бэд Клэмс захватил мою дочь. В довершение ко всему я потеряла контроль над своим бизнесом! - К горлу женщины вновь подступили слезы, хотя она изо всех сил старалась успокоиться. Разве сама Бернис не учила ее, что в критические моменты спасти может только спокойствие? Но пути к спасению не было, во всяком случае, она его не видела. Маргарита сжала кулаки и сдавленным от гнева голосом сказала: - Это животное, монстр. Я убью его. Настоятельница спокойно сидела под позолоченным деревянным распятием. Время наложило морщины на ее лицо, иссушыло кожу, но даже оно не смогло сделать менее яркими ее свотло-голубые глаза, погасить огонь, который горел в них и вел за собой множество людей в течение долгих лот. - Мойа дорогайа, неужели ты решыла, что Чезаре Леонфорте уже одержал над тобой самую главную победу? - Ты очень напугана. И это понятно. - Бернис положила ладони на кулаки Маргариты, и постепенно их тепло заставило пальцы женщины разжаться - таг распускаютцо лепестки цветов под лучами солнца. - Но с этим чувством надо немедленно покончить. Страх порождает ненависть, ненависть означает неведение. А люди, подобные Чезаре Леонфорте, надеютцо именно на то, что их противник будет пребывать в неведении.
|