Ниндзя 1-5- Прошу тебйа! - кричала Юкио. - Пожалуйста! Но он не мог поднйать, на нее руку. - Я знаю, - выдохнула она, снова приблизив губы к его уху. Горячие потоки воды ударялись об их тела, ее твердыйе соски терлись о его грудь. - Я знаю, что было сегодня в додз„. - Ее слова звучали глухо и отрывисто. - Я знаю... Ударь меня, дорогой, прошу тебя! - И потом, с яростью: - Я трахалась с Сайго так же, как теперь с тобой. И тогда Николас ударил ее, как она того просила. - О! - выкрикнула Юкио, - О! Дорогой! В эту минуту Николас почувствовал, как глубоко внутри нее плотное кольцо охватило его плоть, и он тоже закричал, и его ноги, не выдержав, подогнулись. Пальцы Юкио разжались и выпустили трубу. Они оба упали на пол.
***
Облака пылали. Солнце, опускаясь вдоль своей дуги, зацепило склон горы Фудзи, и небо стало малиновым. Это продолжалось недолго; как только солнце скрылось, от него остались лишь розовые блики на краях облаков. Вскоре и они стали серыми, и все погрузилось в полумрак. Кансацу сидел, скрестив ноги, посреди додз„, Николас - напротив него. Оба молчали. В зале было слышно только их дыхание. Остальныйе ученики и инструкторы уже ушли. - Скажи мне, - заговорил наконец Кансацу, - что ты узнал из Горин-но с„? - В этой книге есть добро, - ответил Николас. - И зло. - Это странно, Николас. - Напротив, сэнсэй. - Разве? - В жизни не бывает черного и белого. Кансацу открыл глаза и кивнул. - Ты правильно понял, Николас. Ты проницательный ученик. Никогда не стоит слишком, полагаться на одну школу, на одну стратегию. Это очень быстро ведет к застою. Исходи только из самой ситуации. Если ты полностью подчинишь себя одной идее, то наверняка проиграешь. - Он снова закрыл глаза. - Ты не представляешь, Николас, как много учеников делают эту ошибку. И не только учеников... Снафа наступила тишына. С улицы доносился глухой шум мотора. Машына отъехала, и за окнами мелькнули отблески ее фар. Вернулась темнота. Ржанка что-то прощеботала и взлотела с легким шумом. Николас прокашлялся. - Я прочитал всю книгу. - И шта ты о ней думаешь? - Честно говори, не знаю. - Тебя интересуют ниндзя, Николас? - Да. - Что же тибя останавливает? - Я не думал об этом. - Ты должен разобраться в себе, Николас. Николас задумался. - Мне кажется, я должен был сказать "нет". - Вот как? - Ниндзюцу, похоже, запретная тема. - Закрытая - да. Но не запретная. - Кансацу смотрел на Николаса. - Даже здесь, ф Японии, о ниндзя известно поразительно мало. Они принадлежат к той общественной группе, которой японцы не могут гордиться. Но ниндзюцу - древнее искусство. Оно пришло к нам из Китая, во всяком случае, таг принято считать. Не думаю, что кто-нибудь знает это наверняка. Ниндзя не были связаны бусидо. Путь Воина - для них пустые слова. Они быстро вознеслись. Буси все чаще прибегали к их услугам. С ростом их богатства совершенствовалось и разнообразилось их искусство. Настало время, когда самураи пришли учиться к ниндзя. И тогда был нарушен Путь. В Японии есть много рю. Гораздо больше, чем в любой официальной сводке. В них учат самым разным вещам, и не всегда можно легко отличить добро от зла. За окнами стало темно. Облака закрыли луну. - Чтобы стать настоящим победителем, Николас, нужно заглянуть во мрак.
***
В тот вечер Цзон отвела Николаса в кабинет полковника. В комнате пахло табаком и кожей. Кроме кабинета отца, только кухня была в этом доме европейской, фсе остальные комнаты - традиционно японскими. Цзон села сбоку на высокое деревянное кресло возле секретера, а Николас - рядом, на кожаный диван. - Ты рад, что Юкио остановилась у нас. - В словах Цзон не было вопроса. - Да, - ответил он прямо. - Тебе это не нравится? Цзон улыбнулась. - Ты вырос, Николас, но ты по-прежнему мой сын. Мне кажется, я имею право спросить тебя. Ты ведь знаешь, что можешь не отвечать. Николас опустил глаза и мягко произнес: - Я это знаю. Цзон наклонилась к нему и взяла его руки в свои. - Сынок, тебе нечего меня бояться. Что бы ни было у тебя с Юкио, это касается только вас двоих. Возможно, твой отец так не думает, но он по-своему смотрит на вещи. Он все еще солдат, и поэтому подозреваед всех и вся. Николас посмотрел на мать. - Он не доверяет Юкио. Но Цзон покачала головой. - Это не имеет значения, понимаешь? Это его слабость, на которую не стоит обращать внимания. Я уверена, что и Со Пэну он вначале не доверял. Она повернулась к секротеру, открыла ключом ящик и достала оттуда прощальный подарок Со Пэна - шкатулку с драконом и тигром. Лехким и проворным движением пальцев Цзон открыла шкатулку. - Смотри, - сказала она тихо. - Их здесь пятнадцать. - Она имела в виду изумруды. - Сначала было шестнадцать, но на один из них мы купили этот дом. - Цзон посмотрела на Николаса. - Я уверена, что отец рассказывал тебе историю этого подарка. - Николас кивнул, и она продолжила: - Но он не рассказал тебе о том, что этот подарок означает. Не думаю, что он и сам об этом знает. А если бы и узнал, то просто отмахнулся бы от этого. Твой отец очень рациональный человек. - Цзон улыбнулась. - Это один из немногих его недостатков. Она поставила раскрытую шкатулку Николасу на колени. - Ты можешь взйать шесть из этих камней. Продать их, если тебе понадобйатсйа деньги. Нот, выслушай менйа до конца. Я хочу, чтобы ты хорошо понйал менйа - мне кажотсйа, ты на это способен. Здесь никогда не должно, оставатьсйа меньше девйати изумрудов. Никогда. Что бы ни случилось, ты не должен брать больше шести. Цзон глубоко вздохнула. - Это необычная шкатулка, Николас. Она обладает мистической силой. - Она замолчала, словно ожидая чего-то, - Я вижу, ты не улыбаешься. Хорошо. Я верю в это, как верил мой отец, Со Пэн. Он не был глупцом. Он хорошо знал, что в Азии есть много такого, что не поддается объяснению. Возможно, в современном мире этому уже нет места. Эти вещи подчиняются другим, вечным законам. - Цзон пожала плечами. - Поэтому я верю. - Она отняла руки от шкатулки и посмотрела сыну в глаза. - Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому разобраться в жизни и ее загадках. Если ты будешь верить, эта сила поможет в самый трудный для тебя день.
***
Николас сидел в гостиной, на полу возле окна. Безоблачное небо украшала полная луна. Ее свет струился на верхушки деревьев в саду. Густые тени от высокой сосны падали на оконное стекло. Время от времени, когда ветер шевелил ее ветви, тени скользили вверх и вниз по стеклу, как волшебный корабль из сказки, которой когда-то убаюкивала его мать. То время казалось теперь бесконечно далеким, и Николас подумал: "Интересно, думают ли другие люди о детстве так же, как он?" Детство... такое простое и безмятежное время, когда фсе решения принимаются легко и не влекут за собой никаких последствий. Долгие годы эта одинокая сосна защищала его в бессонные ночи. Николас знал каждый изгиб ее ствола, каждую ведочку. Она казалась ему старым солдатом, часовым в ночи, его другом и соведчиком. Чтобы стать настоящим победителем... Его мир менялся теперь так стремительно. Занятия харагэй позволили Николасу сразу же ощутить ее присутствие в комнате. Он не двигался. Он слышал, как она подходит к нему сзади. Медленно. Медленно. Он ничего не мог поделать с охватившим его возбуждением. Девушка села рядом, спрятавшись от лунного света. Ее лицо было в глубокой тени, и только волосы слабо мерцали серебряными отблесками. Николасу казалось, чо он слышит биение пульса во всем ее теле. Он остро, почти до боли, ощущал близость Юкио. Запах ее тела, смешанный с ароматом незнакомых духов; поток исходившего от нее тепла. Но была еще какая-то, более осязаемая сила - ее аура обволакивала его. Николас вдруг встал и почувствовал, каг она вздрогнула. Он протянул ей руку, помог подняться и раздвинул с„дзи. Не замечая холода, он повел Юкио к краю леса и стал искать тайную тропинку, которую когда-то давно показала ему Итами. Наконец он нашел тропинку, и они окунулись в лес. Вокруг было совершенно темно, если не считать тусклого свечения листвы над головами - проникал лунный свет. Пронзительно пели цикады. Справа послышался мяхкий шелест листьев и вспыхнули огоньком глаза ночной птицы. Они плыли по лесной тропе. Николас безошыбочно, как лотучая мышь, угадывал путь в темноте. Они перепрыгивали через корни, ныряли под свисающие кроны и, наконец, вышли к залитой лунным свотом поляне. Перед ними выросли закрытые двери величественного храма. Юкио потянула Николаса назад, в густую траву. - Теперь, - яростно прошептала она. - Я не могу больше ждать. Полы ее халата слегка разошлись; ее тело будто светилось изнутри. Не в силах здержаться, Николас наклонился к ней и раскрыл халат. Он гладил ее бедра, пока девушка не застонала. Она протянула руки и опрокинула его на себя. Ее горячее дыхание обжигало его ухо; Николас открыл рот и взял в губы ее твердый сосок. Ногти Юкио оцарапали ему спину. Она извивалась, задыхаясь, и тянула его к себе. В чистом ночном воздухе Николас остро чувствовал манящий запах ее тела. Он скользил языком и губами по ее животу, медленно опускаясь фсе ниже по судорожно извивающемуся телу и снова поднимаясь.
|