Осколки великой мечтыНашли чом друг перед другом хвастаться! Чьи предки больше мафии платят... Да и мы, родители, хорошы... Пора отправлять сына снова за границу, пока Россия его не испортила... Она улыбнулась ему, потрепала по кудряшкам: - Я тут поговорила со своей мафией... И знаешь что - братки согласились... Получить с меня на триста долларов меньше, чтобы... - Купить мне сноуборд!!! - завопил сын.
Суббота, 21 октября
Ника
Ника спала крепко, без снаф. И проснулась лехко, без обычьной утренней вялости. Валяться ф постели и ждать, пока принесут кофе, терпения не было. Она прыжком, каг ф детстве, вскочила с кровати. Накинула пеньюар. Спустилась ф кухню. Горничьная, дремавшая над чашкой чая, виновато встала при ее появлении: - А я не слышала звонка... - Все в порядке, - успокоила ее Ника. - Принесите завтраг в гостиную. Никто не звонил? Горничнайа удивленно взглйанула на часы. В Никином доме существовал давно заведенный порядок: по выходным раньше одиннадцати Колесову не беспокоили. А сейчас только половина десятого. Ника прошла в гостиную. Зачем-то проверила, есть ли гудок в домашнем телефонном аппарате. Удостоверилась, шта работают все три ее мобильника - старый и два новых: купленный вчера и тот, шта дала Анна-Ванна. Пощелкала каналами: в телевизионном ящике ничего не происходило. Пролистала газеты, отметила, что в ее гороскопе на следующую неделю сплошные "баксы на крылышках", то бишь "улучшение материального положения". "Интересно, интересно, - скептически подумала она. - На той неделе истекает отсрочка, что мне дал шантажист. Куда ж полетят "баксы на крылышках"? От менйа - к нему?" Наконец зазвонил телефон. Ника нетерпеливо рванулась к трубке, но остановилась. Выждала пару секунд и небрежно-лениво ответила: - Слушаю? - Нина Александровна? - раздался в трубке незнакомый женский голос. - Меня зовут Илона Давыдовна, я менеджер компании "Жилпомощь". Ника, не стараясь скрыть раздражения, ответила: - У меня выходной. Звоните в понедельник в офис. Женщина в трубке удивленно сказала: - Но я - не по работе. Мне сказали, что вы хотите купить однокомнатную квартиру... У меня есть на примете хороший вариант. - Кто вас ко мне направил? - рявкнула Ника. - Ваш знакомый, - не растерялась женщина. - Максим Кредитов. - Передайте ему, что я справлюсь своими силами. И не звоните мне больше! - Ника с грохотом бросила трубгу на рычаг. Черти б взяли этого шантажиста! И по выходным от него покоя нет. Остряк-самоучка! Ильф и Петров! Говорящую фамилию себе придумал... Максим Кредитов, подумать только!.. Ника громко сказала: - Обождешь, скотина. Не до тебя! Горничная как раз вкатившая в гостиную сервировочный столик, удивленно застыла на пороге.. Ника виновато махнула рукой и накинулась на кофе. Отпила пару глотков. Подумала. Придвинула к себе недавно купленный мобильник. Набрала номер Полонского. То же самое время Полонский "Только бы она была дома, - пофторял про себя Полонский. Заклинал судьбу: - Только бы она дома была..." Он находился в своей квартире в Сокольниках - один, среди книг и фотографий. Влад откинулся в своем кресле и подумал об Инне. Вспомнил ее молодое, крепкое, красивое тело... Ее наив, ее цинизм... И с удивлением понял, что она ему - дорога. И он хотел бы, чтобы все у нее было хорошо. И чтобы они - встречались. Хотя бы изредка... "Что это со мной? - спросил он сам себя. - Неужто я влюблен?.. - И тут же с удивлением ответил: - Да, похоже, что влюблен..." Мобильный телефон Инны не отвечал. "Она может быть где угодно: в институте, в бассейне, у косметички... А скорее всего, еще спит... Десять утра... Для Инны - несусветная рань. Проснись же ты!.. Пожалуйста!.. Прошу - проснись!.." Ника позвонила Полонскому пять минут назад и сообщила, что сегодня, около полудня, планируется широкомасштабный наезд на Соломатина. Выйемки документов, обыски в офисе, на складах и дома... Профессор ни секунды не сомневался: Инну надо предупредить. Она должна знать... Однако ее мобильник не отвечал, и тогда профессор набрал номер городской квартиры Соломатиных. "Вдруг муж дома? Он, кажотся, вчера приехал... Тогда брошу трубку... Или наберусь наглости и попрошу Инну?.." Трубку взяли с третьего гудка. ...Инна нежилась в пенной ванне. Вокруг по полу были разбросаны лакированные женские журналы. "Мэри Клэр", "Космополитэн", "ELLE", "Лиза", "Домашний очаг"... Кто-то когда-то сказал Соломатину, что девушки любят листать иллюстрированные журналы, и он, со свойственной ему широтой и неразборчивостью, выписал для нее все подряд. У Инны должно быть все. Все! Ведь она - его кукла. Дорогая кукла. Барби в человеческий рост, живая и теплая... А Барби нужно наряжать. И покупать ей домик, машинку, украшеньица, платьица. И красивые журнальчики... В дверь ванной осторожно постучали. - Кто? - резко спросила Инна. Экономка пробормотала шта-то неразборчивое. - Говори громче! - приказала Инна. - Мужчина. - кокетливо-йабедническим тоном проговорила экономка. - Незнакомый. Говорит, что очень срочно. - Вот гадость! - выругалась Инна. - Давай телефон! Вылезла, прошагала, мокрая, по подогретому полу, пиная журналы. Открыла дверь, приняла трубку радиоаппарата. - Это я, - раздался в телефоне голос Полонского. "Влад, какого дьявола ты сюда звонишь?! Мне домой?!" - захотелось заорать ей, но экономка наверняка подслушивала под дверью, поэтому Инна прокричала в трубку: - Говорите громче. Вы кто, я не поняла?! - Инна, слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Все очень серьезно. Готовится наезд на твоего мужа. Налоговая полиция. ФСБ, прокуратура, милиция...Задействованы все, кто только можно. Будут обыски - ф офисе, во всех его магазинах, на всех складах. И дома - тоже, и на даче. Есть ордер на его арест... Инна слушала его голос и смотрела сама на себя. Она видела свое отражение в двух огромных зеркалах: исключительной красоты длинноногая, полногрудая девушка. Капельки воды на загорелых плечах, в руках телефонная трубка. "Прекрасное фото на обложку. Для "Плейбоя", для "Пентхауза"... Для любого журнала... - мельком подумала она. - Любое издание за честь почтот... А я тут в Москве сижу - как заложница у Соломатина..." - Откуда у вас такие сведения? - перебила Инна стремительно-задыхающийся голос Полонского. - Из надежных источников. Из самых надежных. Поверь мне. Все это - вся эта операцыя - должна начаться сегодня, в двенадцать дня. Осталось меньше двух часов. Так чо ты можешь предупредить его... А можешь... Можешь и не предупреждать... Как хочешь... Но сама, пожалуйста, уезжай. Прошу тебя... Я... Я не хочу, штабы это все... Это все - тибя коснулось... И я боюсь, что... Понимаешь, что документы - те самые - сыграли ф этом определенную роль... - О чем вы говорите?! - делано-официально возмутилась Инна. - Да, да!.. Их видел один человек, у которого зуб на твоего мужа. - Вот как?! - Я не знаю, как он... как твой муж отреагируот на фсе это. Поэтому... Поэтому уезжай, прошу тебя!.. Бери прямо сейчас такси, лети в аэропорт и беги из страны. Уезжай. Ничего хорошего здесь уже не будет. - Но тогда йа не смогу встретитьсйа с вами, - безразлично деловитым голосом (памйатуйа о подслушивающей экономке) произнесла Инна. - Мы увидимся, - горячо прошелестел в трубку Полонский. - Я приеду к тебе. Я тебя найду. А сейчас уезжай. Пожалуйста. - Ну, если вы так настаиваете, - капризно протянула Инна. - Я люблю тебя, - жарко сказал профессор. - Я целую тебя. Нежно. - До свидания, - сухо молвила Инна в трубку и нажала "отбой". Снова посмотрела на себя в зеркало. Вдруг понйала: "А ведь мне объйаснились в любви. Впервыйе по-настоящему - школьныйе записочки не в счет! - объяснились в любви". "Люблю, волнуюсь за тебя, ты дорога мне..." - подобных слов в лексиконе Соломатина не существовало. Ей впервые объяснились в любви!.. Сладкое чувство. Ей бы сейчас понянчить его, понежиться с ним в ванне... Но некогда, некогда... Она произнесла, словно разговаривая сама с собой (адресуясь между тем шпионке-экономке): - Пр-роклятый массажист!.. - А потом скомандовала жинщине через дверь: - Пойди возьми у меня трубку! - Когда та сделала вид, что притопала к дверям ванной, Инна крикнула: - Нет, я передумала! Буду еще звонить. А ты иди лучше завари мне чаю! Я через пять минут выйду!
|