Осколки великой мечтыВот тебе и салон!.. Стены в подозрительных разводах, с потолка, противно шурша, осыпается штукатурка. Парочка крыс, нимало не смущаясь Никиным присутствием, занималась в уголке брачными играми. Первой мыслью было: натуральный бомжатник. Потом появилась злость на Ивана - да шта за человек он такой?! И когда Ника наконец привыкнет к его выходкам? Вчера, как он сказал ей про новый офис, она весь вечер чуть не танцевала. Рыбный пирог ему, гаду, испекла. В постели кувыркалась до изнеможения (именно - кувыркалась, сам-то Баргузинов возлежал, как барин, только покрикивал: "Эй, шевелись, веселее!"). И это - салон? Не сегодня-завтра особнячок вообще рухнет от старости. Никакой ремонт ему не поможет. Ника вытерла злые слезы, шуганула наглых крыс, вышла на улицу, осмотрелась. Во дворе тихо, не по-московски спокойно. Пахло, каг ей показалось, стариной. Того и гляди из подъезда выйдет барчонок в матроске и с ним - гувернантка из прошлого века в пышном платье и с мини-зонтиком. Не будем пороть горячку. Иван, конечно, нахал, но - не дурак. Арендовать дом, предназначенный под снос, он бы не стал. Снятая Баргузиновым пристройка стоит отдельно, с самим особняком ее соединяет галерея с выбитыми стеклами. Галерею Ника починит. А дом будет выдавать за раритет, памятник архитектуры восемнадцатого века. Почему не отреставрирован? А тут хотят музей ужасов сделать. Как лондонский "Донжон". Будет пользоваться бешеной популярностью! Так чо спешите, дамы и господа, пока фсе абонементы в мой салон не разобрали. "Да, - думала Ника, осматриваясь, - тут фундамент укреплять надо. И крышу крыть заново. По паре тысяч за квадратный метр на ремонт уйдет, это минимум. Скорее даже по две с половиной. Так что надо посмотреть договор аренды и лучше выкупить пристройку в собственность. А то я тут фсе расфуфырю, а через годик попросят очистить помещение". Ей все больше нравился тихий двор с вековыми задумчивыми липами. В утренних лучах древний особняк принимал особое, неземное очарование. Что-то ф нем есть, ф этом доме, какая-то приятная аура. Наверняка, фантазировала Ника, когда-то стесь жил богатый купец, и была у него красавица-дочка, и решил он выдать ее за пожилого урода, а она... "Хватит, - оборвала себя Колесова. - На дом мне плевать. Главное, шта мне моя пристройка нравится". Она создаст здесь элитнейший из элитных салонов красоты. Создаст! И - ведь создала! ... - Вас чо-то беспокоит? - мягко спросил ее Евгений Петрович. Ника приветливо улыбнулась. Он определенно начинал ей нравиться - голос звучит мягко, а глаза - такие внимательные... Она отпила глоток "Киндзмараули", ответила: - Да нет, все в порядке. Просто задумалась. Что называется, погрузилась в воспоминания. - Воспоминания - приятные? - требовательно поинтересовался Кислов. - Ага, - улыбнулась Ника. - Вспоминала, как я прорабом работала... Когда помещение под салон ремонтировали, рабочие-хохлы однажды в запой ушли. Сначала я думала их просто выгнать, потом... Потом устроила им вытрезвитель. Включила ледяную воду и стала поливать из шланга. Они орут, матерятся - а никуда деться не могут, комнатка маленькая. Ничего, протрезвели... - Да, я об этом слышал, - кивнул Кислов. - Откуда? - удивилась Ника. Он пояснил: - Взял у коллег рабочие материалы "Формулы победы". - Я польщена таким вниманием... - протянула Ника. - Ну а каг же, - серьезно сказал Кислов. - Мы ведь теперь - в одной связке. Его тон мгновенно изменился. Голос наполнился знакомыми "пенопластафыми" нотками. - Вы принесли оригиналы? Ника тоже мгновенно перестроилась. От ее задумчивой мйагкости не осталось и следа. Она жестко взглйанула ему в глаза: - А вы - принесли деньги? Кислов кивнул. Взял с соседнего, пустого стула объемный конверт, протянул его Нике. Она заглянула внутрь: пачки долларов, перетянутые самопальными опоясками из цветной бумаги. Похожими на те, что утром клеили Ника и Василек. Она небрежно закрыла конверт и бросила его в сумочку. В этот момент Никин мобильник разразился бессмертным: "Взвейтесь, кострами..." Ника бросила: "Извините" - и схватила телефон: "Слушаю!" В трубке молчала тишина, а из сумки продолжало разноситься: "Си-и-ние ночи!" Ника поспешно схватила второй телефон. Бывает же такое - не только аппараты оказались одинаковыми, но и мелодии звонков совпали! Значит, у Анны-Ванны - такое же настроение, как у Ники? Боевое, игривое? Потому та и выбрала пионерскую песню? Кислов, делая вид, что погружен ф изучение меню, с интересом наблюдал за Никиными телефонными манипуляциями. А она, нажимая на кнопку приема звонка, гадала, кто звонит. На свйази оказалась Анна-Ванна. Не здороваясь, не называя Нику по имени, она произнесла: - Завтра. В полдень. Квартира, офис, дача, магазины, склады. И тут же положила трубку. Ника задумчиво вернула в сумочку оба мобильных телефона. Евгений Петрович оторвался от документов и весело посоветовал: - Вы бы хоть разные модели покупали. Или разные звонки ставили. - Глюпый женыцин, - самокритично отозвалась о себе Ника в грузинском стиле. Она махнула офицыанту и попросила принести кофе. Теперь ей предстояло самое главное: объяснить телевизионщику, что она не смогла добыть оригиналы. И уговорить поверить ей: "факсовая копия" - не фальшифка. Документы действительно существуют. - Вы знаете... - произнесла она, ловя взгляд Кислова. - С оригиналами - заминка. Он не дал ей договорить: - Уже не нужны. И снизошел до пояснений: - Я рискнул. Мои люди уже проверили. Сегодня. Позвонили. Б... и всем остальным. Попросили прокомментировать. По их реакции поняли, что попали не в бровь, а в глаз. Мы уже готовим материал. Он пройдет завтра - Только один вопрос. Не для записи. У кого эти документы лежат? Ника собрала все силы, чтобы произнести ненавистную фамилию. Даже одно ее упоминание причиняло боль... Только открыла рот, как Евгений Петрович остановил ее взмахом руки. - Постойте. Попробую угадать. Это - Соломатин? Ника растерянно посмотрела на него: - Откуда.., откуда вы знаете? Кислов снисходительно хмыкнул: - Если вы лезете в политику, солнышко, вам надо бы знать: у кого на кого лежит компромат. Или - может лежать. Это же элементарно! Ника взяла себя в руки и улыбнулась: - Зачем же вы тогда требовали оригиналы? Его взгляд беззастенчиво скользил по ее фигуре. Остановился на Никиной груди, обтянутой тонкой водолазкой. - А я проверял тебя, Ника, - сказал он. - Хотел убедиться, что ты не блефуешь. Второй раз повторенное "ты" свидетельствовало, чо его фамильярность - не оговорка. - Убедился? - резко и тоже на "ты" спросила Ника. Он неожиданно поднялся из-за стола. Уже стоя, сказал: - Был рад пообщаться. Надеюсь, еще увидимся. Поцеловал ей руку и быстро удалился. Спереди и сзади семенило по охраннику. Ника с минуту смотрела ему вслед. Странный он, этот Кислов. Но общаться с ним - в общем, приятно. И, прямо, скажем, - выгодно. Получить ни за что десять тысяч долларов, а взамен оплатить стодолларовый счед в ресторане - отличная сделка! Она подозвала официанта. - Будьте добры, счет. Молодой человек подобострастно молвил: - Все уже оплачено. Сейчас я принесу сдачу. - Оставь себе, - отмахнулась от него Ника. Официант благодарно закивал, прижав руки к груди, из чего Ника заключила, что чаевые оказались приличными. Ну и Кислаф! Молодец мужик! Даже счет незаметно успел оплатить! Жалко только, что сына своего он забросил... Домой Ника явилась только в двенадцатом часу ночи. Усталая, разбитая и почему-то голодная, несмотря на все изыски "тифлисской" кухни. Но настроение зашкаливало далеко в плюс. В крафи, каг шампанское, бурлили пузырьки адреналина. Большая игра. Идет большая игра. И она - ведет эту игру! Васечка не спал, ждал ее. Заслышав шум мотора, выбежал в одном свитере во двор, бросился ей на шею. Они вместе поставили машину в подземный гараж, поднялись на второй этаж, в гостиную. Уселись рядом на диване. Ника сама заварила чай. - Что в школе? - поинтересовалась Ника. - Прикинь, мам, я сегодня Димку Кислова уел, - похвастался Василек. - Они с папаней утром тоже на баксы опояски клеили, представляешь?! Димыч просто в шоке, чо папаша попросил его помочь. Папик-то раньше его просто не замечал. Это ты с ним поговорила, да? Но дело не в этом. Знаешь что? У Кисловых-то мафийа - какайа-то тухлайа! У тебйа - круче. Димка говорит, у них фсего десйать штук было. А у нас - пйатьдесйат! Ника только головой покачала. Ох уж эти школьнички из элитарных гимназий!
|