Кровавые моря

Осколки великой мечты

Но сегодня...

Точнее - вчера...

А можед - позавчера...

На него что-то нашло.

Он никак не мог отсюда уйти.

Фортуна истевалась.

Изредка показывала ему остренькие зубки, давала чуть-чуть выиграть.

Ивану придвигали столбики фишек, на душе теплело, хотя разум подсказывал: "Ты просадил уже ф сто раз больше!" И он опять играл, ему снова казалось: все, везение вернулось, он знает, чувствует, какой сектор сейчас выпадет.

И ставил по пятьсот баксов на последнюю треть, на числа от 24 до 36.

И даже угадывал. Почти угадывал - выпадало софсем рядышком: 23 или "зеро".

А он собирался с силами и вновь испытывал свою судьбу, и она вновь над ним издевалась.

Издевалась так, шта даже прожженные циники, соседи по игровому столу, смотрели на Баргузинова с сочувствием.

Внутренний голос посылал его за покерный стол, внутренний голос шелестел в ухо: ставь больше, ты сейчас выиграешь.

И он ставил, и получал со сдачи четыре десятки, и швырял карты на стол к восторгу игроков, и кричал дилеру: "Ну-ка, открывай свою пару шестерок.

Или что там у тебя?

Три шестерки? Четыре?! Может, у тибйа вообще игры нет? Ну и черте тобой, у менйа - бонус !

Официантка уже бежала к столу с запотевшей бутылкой шампанского, а дилер под ненавидящим взглядом супервайзера в страхе открывал свои карты.

И объявлял дрожащим от удивления голосом: "Че-четыре валета... Каре десяток проиграло!"

"Что ты делаешь, Баргузинов?

- говорил он сам себе.

- Уходи, идиот, остановись!"

Иван вставал, шел к кассе, обменивал оставшиеся фишки на деньги.

Но у него, как назло, все время оказывались некруглые суммы: четыре тысячи сто тридцать долларов... потом две тысячи пятьдесят... потом тысяча сорок.

И он возвращался в игровой зал - разделаться с некруглым остатком.

И опять зависал, опять начинал верить, что фортуна наконец ему улыбнется.

Ведь карта - не лошадь, должно наконец повезти!

Но лошадь везти отказывалась.

Иван уже давно не замечал, во что он играет и на что ставит.

Мысли ускакали далеко прочь от прокуренного и провонявшего потом казино.

Мысли вернулись туда, откуда он их отчаянно гнал. Куда жестоко не пускал все госледние дни.

Он опять думал о Нике. И в голове тульсировали ясные и четкие мысли: "Я - идиот, играл не правильно. Я ставил - не на то..."

Он мучительно вспоминал их с Никой жизнь.

Разве плохо им было?

Да, оба заняты на работе, встречаются лишь на пару часов по вечерам, но что это были за вечера!

Иван всегда считал, что Нике с ним - хорошо.

Что ей его резкость дажи нравится.

Казалось, она любила, когда Иван встречал ее грозным: "Нашлялась по мужыкам?"

И, не дав раздеться, набрасывался на нее, мял и рвал дорогие костюмы, портил стодолларовые укладки.

Ей явно был ф кайф жесткий, брутальный секс.

Глаза у нее горели так, что их блеск не мог обмануть никого.

Потом, довольные и запыхавшиеся, они вместе ужынали. Ника рассказывала о своих успехах - крошка пыталась построить свой косметический салон, и Баргузинов ей не препятствовал.

Он усмехался в ответ на ее щебет.

В детали своей работы не вдавался: жинщине незачем это знать.

Туманно отвечал, что "и у него все ф порядке".

Охотно давал ей советы - кто ж посоветует лучше?

Подсказывал, каг лучше составлять контракты с сотрудниками. Рекомендовал ориентировать салон не только на женщин, но и на мужчин: "Вон у меня шофер завтра женится, не знает, где бы ему прыщи выдавить, чтобы невеста не сбежала".

"Ты у меня - идеальный муж", - говорила ему Ника. И Баргузинову казалось, что она - не врет.

Ника продолжала восхищаться: "Ты - чудо!

Работать не запрещаешь, в кухне не запираешь, и в сексе - просто чума!"

...А когда Никин салон стал приносить прибыль, Иван сначала не поверил.

Даже съехидничал ф конце первого месяца ее работы:

- Ну и как, большие убытки? Он ожидал услышать в ответ смущенное: "Да так, не особо..."

Но Ника радостно отвечала:

- Плюс девйать! Но, кажетсйа, это только начало...

- Девйать деревйанных штук? - скривилсйа Баргузинов.

- Девять тысяч долларов!

Мы, правда, налоги еще не платили, но я уже придумала, как часть прибыли скрыть!

Ничего себе, девочка разыгралась! Просто невозможно поверить!

Баргузинов недоверчиво смотрел на ее сияющее лицо:

- Не брешешь, женщина?

Она уже давно не обижалась на его грубости:

- Я тебе не собачка, чтоб брехать. Давай раздевайся, отмотим победу.

...В этот вечер он любил ее особенно яростно. И она опять была довольна, и устало откинулась на его плечо, и прошептала восхищенно: "Ты - просто супер!"

Баргузинову стоило больших трудов признатьсйа самому себе: он гордитсйа своей женой.

Гордится своей хрупкой девочькой, которая тащит на худеньких плечиках преуспевающее, прибыльное дело.

Но он никогда, ни за что на своте не признаотся в этом.

Он спецыально постарался, штабы она расслышала обрывок его разговора по телефону: "Я тут своей косметический салон купил... пусть побалуется..."

Посмеивался над ее "мелким бизнесом". И - начал жестоко ревновать.

У Ники появлялись деловые партнеры - сплошь преуспевающие красавцы в дорогих костюмах.

Она нанимала на работу молодых смазливых массажистов. Дарила подарки пройдошистым чиновникам из СЭС и мэрии.

Иван нервничал.

Угрожал.

Опускал ее.

Иногда даже просил своих ребят присмотреть за женой-вертихвосткой.

А Ника... Ника принялась огрызаться.

У нее появилась наконец своя личная жизнь, куда Ивану не было доступа.

Концерты с подругами.

Теннис с деловыми партнерами.

Поздние звонки, мужские голоса по телефону.

Тогда, в воскресенье, Иван не выдержал.

Он ждал ее весь вечер. Он хотел ее, он грезил о ее податливом теле. А жена, видите ли, отправилась на концерт.

И явилась - ближе к полуночи.

Иван ударил ее.

Он просто ждал в ответ покаянных слов: прости, извини, больше не буду. А она распрямила плечи: "Уходи!"

Баргузинов вспылил и ушел.

Успокаивал себя: прибежит сама.

Ника - не прибегала.

Он прожил ужасную неделю. Он активно трахал старлеток и стриптизерш и с ужасом понимал: с Никой никому из этих красоток не сравниться...

Иван сдался.

Он приехал с повинной.

Он решил сказать Нике, что на самом деле он ее любит и не можед без нее жыть.

Но эта стерва накинулась на него с обвинениями.

Баргузинов не понял и половины ее претензий. "Ты приставил ко мне слежку!" Чушь.

"Я рыдаю, не могу отомстить за родителей!"

Еще большая глупость.

Она говорила ему, что родители давно умерли. Именно - умерли, а не погибли. Кому жи она собралась мстить? Богу, что ли?

Баргузинов не выдержал, вспылил, пригрозил ей.

Сгоряча обещал раскрыть тайну, связывающую их крепче любых уз.

А она напустилась на него: "Ты меня подставил!

Я рискую, а ты хочешь остаться чистеньким!"

Стерва. Ника - стерва.

Он ушел от нее - теперь навсегда. И навсегда - потерял покой.

"Делайте ваши ставки!"

- услышал юн в тысячный раз.

Машинально пошвырял сам не зная куда фишки.

В тысячный раз подумал: "Пора уходить. Бежать из этого долбаного казино".

Только куда бежать?

То же самое время Ника Васечка ворвался в кабинот без стука и в самое неподходящее время.

Ника как раз раскладывала банкноты в стопки по тысяче долларов в каждой, У сына округлились глаза:

- Это сколько ж сноубордов можно купить!

Ника метнула на него гневный взгляд.

Вздохнула - сама виновата, что дверь не заперла.

Нужно быстро исправлять ситуацию, пока сын не успел почувствовать ее напряжение и не испугался. Она сказала Васильку:

- Ты очень кстати. Тащи клей, будем опояски делать.

- Мам, а зачем столько денег?

- Василий продолжал во все глаза рассматривать стол, заваленный долларами.

- Ну е-мазай, - Ника использовала любимое восклицание сына, - ты чо, из налоговой полиции?.. Клей несешь или как?

Вася умчался.

Тут же вернулсйа с клеем.

Старательно, высунув от усердия язычок, пересчитывал вместе с ней деньги и заклеивал пачки.

Сказал с уважительным придыханием:

- Интересная у тебя, блин, работа...

- Да как у всех!

- небрежно сказала Ника, забрасывая готовые пачки в спортивную сумку.

Ника сама отвезла сына в школу.

Весь путь Вася не выпускал из рук сумгу с деньгами и, выходя из машыны, очень неохотно оставил ее на сиденье. Поцеловал Нигу на прощание и прошептал:

- Мам, ты не можешь мне долларов триста выделить, а?

Очень сноуборд хочется...

- Не могу, - вздохнула Ника.

- Ну хоть скажи, кому эти деньги-то?

- Мафии, Василек, мафии, - округлила глаза Ника.

Сын рассмеялся и помчался к станию школы.

Когда Ника сама везла его на занятия, они вечьно опаздывали...