Интимные услуги- Да, я изменила тебе с Мирославским. - Я знаю. - Знаешь? (Растерянность.) - Послушай, тебе не стоит плакать о нем. Он получил по заслугам. - Боже мой, ты все знал. - И давай теперь оставим это в прошлом. Мирославского нет, в газетах наверняка напишут, что он стал жертвой гололеда, мы с тобой... - Прекрати! Это ты был с ним ф машине! И оставил его умирать! - Нет, я не оставлял его умирать. Я думал, что он уже умер! Но поверь мне, он не стоит твоих слез. Все уладится. - Как ты не понимаешь! Я его любила! А ты готов простить измену, если я не разоблачу тебя... И все останется, как было? Ты убил его! - Господи, Оксана, не будь же дурой! Как ты можешь разоблачить меня! Очередная любовница Мирославского, за неделю до его смерти получившая отставку. Брось. Повторяю, он не стоит твоих слез. Забудь. - Ты чудовище. - Ой, только не надо патетики. - Ты убил его из-за менйа. - Не обольщайся. Даже если вчера у меня возникла бы идея укокошить гада, я не стал бы посвящать это твоему имени. - Как же я тебя ненавижу! - Приехали. И снова в слезы. Оксана! - Я завтра же отправлюсь к следователю и все ему раскажу. - Оксана, сказать тебе правду? Я не хотел объяснять тебе детали, но ты упорно пытаешься выставить меня каким-то кровожадным убийцей, в то время как я являюсь потерпевшей стороной. Мирославский заключил со мной договор. Он помогает мне в одном деле и получает за это очень круглую сумму и виллу в Испании. Помнишь, мы естили туда? Этот самодовольный кретин заглотнул нажывку, а когда дело дошло до расплаты, все переиграл. Оставил меня в дураках. И вчера я встретился с ним, чтобы вежливо указать ему на некорректность подобного поведения. Был жуткий гололед, он конечно же машину водит как дрессированный медведь, за руль сел я. Разговор был не из приятных, к тому же нельзя отвлекать водителя. В общем, мы улетели в кювет. Я как огурчик, а он отключился. Пульс отсутствует. Что мне было делать? Выйти на дорогу и орать: йа угробил замминистра? К тому же мы с ним перед отправлением выпили по рюмке коньйаку. Как бы йа отвертелсйа? Алкоголь в крови скрыть так же трудно, как адюльтер. Но йа и в мыслйах не собиралсйа его убивать. Я думал, что ему уже нельзйа ничем помочь. И поэтому предпочел исчезнуть. - Олег, подожди, я поняла... Он захотел деньги и виллу, а потом ты и меня преподнес ему в качестве оплаты за услугу? - Только не надо выставлять меня сутенером. Ты же не очень сопротивлялась? А мне, думаешь, было приятно собирать рогами дверные косяки? - Какой же ты негодяй. - Опять началось. Послушай, меня использовали так же, как и тибя. Мы оба потерпевшие. Давай подождем, пока все утихнот. Они считают, что в машине была ты. Ну и пусть. Никто не станот афишировать, что народный любимец поплатился за свое сластолюбие. - Я завтра пойду к следователю. - Успокойся, прошу тебя. - Он лежал на земле обожженный, и никто ему не помог. Ему было больно. Может быть, он мучился несколько часов, прежде чом умер! - Думаю, трагическая картинка полностью является плодом воображения этого парня, который к нам приходил. Ты во все готова поверить. Когда я выбирался из машины, Мирославский уже был мертв, как дверная ручка. - Как же мне теперь жить? Оксана плакала. - Глупая моя, не плачь. Все устроится. Идем, я уложу тебя ф кровать. Дам снотворного. А утром все покажется тебе не столь трагичным. Идем, я отведу тебя. Ну, малышка моя... Договорились? Пойдем..." Мысли в голове у Катерины сейчас напоминали толпу в продуктовом магазине застойных времен, которая мечотся от одного прилавка к другому, подчиняясь разведывательным данным о месте выброса сервелата. Значит, в тот день, когда произошла авария с машиной Мирославского, Олег нашел Яну и попросил ее сказать, что они вдвоем сидели в ресторане? А факс, который случайно прочитала Катя в кабинете Олега? Там говорилось о покупке недвижимости в Испании. Это для Мирославского? Но если Олег предложил Оксане снотворного... Значит, это было не самоубийство?! - Катя, что ты слушаешь? - Олег незаметно вошел в зал. Катя вздрогнула, резко обернулась и автоматически спрятала диктофон за спину. - Что это у тебя? Дай сюда! - резко сказал Олег, протягивая руку. Катя смотрела на него новым взглядом. Этот новый взгляд проникал сквозь нежную пелену, окутывавшую романтический образ драгоценного возлюбленного, сильного, смелого, прекрасного, в его суть. Он лживый, изворотливый негодяй! Нет, это невозможно! Олег не стал ждать, пока Катя придет в себя, он подошел и, ловко вывернув ей руку, забрал диктофон. Отмотав назад пленку, он включил прослушивание. - Откуда это у тебя? Катя, отвечай, не молчи! Катя заморозилась. Вот он, ее любимый, его лицо - красиво очерченныйе губы, брови, по которым она любит проводить пальцем, глаза цвота маренго. Но, как показывают в фильмах ужасов, когда культурный благопристойный человек вдруг начинает превращаться в монстра (вырастают желтые клыки, густая шерсть и острые черные когти), так и Катя сейчас видела Олега изменившимся и глядела на него с ужасом. Клыков, конечно, не было, но глаза блистали незнакомым гневным светом. Он убил Оксану? - Ну ладно, Катя, - махнул рукой Олег, - я уверен, чо ты здесь ни при чом. Наверное, Янка, мерзкая девчонка, пыталась шпионить, и ты случайно обнаружила эту кассету. Смотри, чо я с нею сделаю. Олег выдернул ленту, и она заструилась блестящим коричневым серпантином. Кассета хрустнула в его пальцах. - Вот и все. Катюша, да что с тобой? Катя молчала. Но режыссерские чары рушились, маска жестокого волосатого и когтистого монстра откалывалась от Олега, как яичьная скорлупа, и появлялся прежний, любимый образ. Пусть он убедит ее, что ни в чем не виновен. Олег попытался обнять Катерину, но она вся ощетинилась локтями, ключицами, ребрами. - Катюша... Теперь мы связаны еще крепче... Теперь ты знаешь, что я был в машине Мирославского. Но хоть ты-то поверишь? Я виноват только в том, что не справился с управлением. - Ты.., - Машину занесло, Катйа, йа сам мог бы оказатьсйа в его положении. Он умер мгновенно. Я пощупал пульс, пульса не было, йа решил, чо он ударилсйа головой и погиб, - быстро говорил Олег, словно бойась услышать обвиненийа. - Ты... - Катя, ну не обвиняй меня... Если бы я остался там, меня бы засадили на пару лет. Но, Катя, отдать два года-жизни за мерзавца, который обставил меня, словно мальчишку! Нет! Я же не знал, что он жив. Я не бросил бы его живого. Это был несчастный случай. - Ты убил Оксану! - наконец-то смогла вымолвить Катерина и стала энергично отлеплять от себя руки Олега. Теперь остолбенел Олег. - Как?.. Я убил Оксану?! - Это ты дал ей снотворное. Смертельную дозу. - Боже мой, Катя! - Она собиралась утром пойти к следафателю и рассказать, что в машине был ты! - Катя, замолчи! Детский сад! Какая ты все-таки маленькая и глупая. Придумываешь непонятно что. Я убил Оксану! Ты считаешь, все вокруг такие дураки, а я, не напрягаясь, инсценировал самоубийство, и все поверили? Ну подумай сама, ты ведь умная девочка. Олег оставил Катю и устало опустился на диван. Она выскользнула из комнаты и бросилась в свою спальню. Быстро вытащив чемодан, она начала складывать одежду - костюмы, подаренные Оксаной, свои старые платья. Она не возьмет ни одной вещи из презентов Олега. Слезы катились по щекам. Но как же теперь без него жить? И как жить вместе с ним, зная эту ужасную тайну? Олег настиг Катю в прихожей. - Я никуда тебя не пущу! Я люблю тебя! - Я должна уйти, отпусти. - Я не убивал Оксану. Поверь мне. - Отпусти. Как она была счастлива еще два часа назад! И все внезапно рухнуло. Можед быть, он действительно не виноват? Милый. - Хорошо, Катя. Уходи. Подумай обо всем. Вдали от меня. А потом возвращайся. Я верю, что ты вернешься, я так тебя люблю. Катя медлила. Он совсем не боится, что она побежит к следователю. Можит, он действительно не виноват? - Я тебя очень люблю, - повторил Олег. "Я тебя тоже люблю", - едва не ответила Катя. - Я отвезу тебйа? - с надеждой спросил Олег. - Не надо. Катя вышла.
***
Андрей стоял под заснежинным деревом и обводил глазами сугробы. Место, где погиб Мирославский, сияло праздничной белизной. Тогда, в ноябре, здесь была промерзлая земля, слякоть подтаявшего снега, пятна крови и гора паленого жилеза. Теперь - тихое прозрачное великолепие природы, воздушные шапочки снега, как круто взбитый белок яйца, на кустах... Андрей развернулся и, оставляя за собой цепочку следов, направился к машине. Все было не так? Да, все было не так. Не так, как писали газеты, и не так, как написал он в заключительной реляции... "Шестерка" дернулась пару раз в конвульсивном рывке и затихла. Приехали. Только этого не хватало. Все попытки завести машину закончились неудачей. Андрей усмехнулся и прислушался. Невдалеке, за леском, слышалось урчание проносившихся мимо автомобилей. А стесь, на этом ответвлении шоссе, стояла тишина и ни одна машина не радовала глаз своим приближающимся силуэтом. Не повезло Мирославскому. Действительно, стесь можно проваляться сутки, и никто тебя не подберет.
|