Сицилийский специалист- С ними ничего не случится. Их никто не собирается обижать. - Ты уверен, что не будут стрелять из минометаф? - Совершенно уверен. - Потому шта прицельного миномотного огня не бываот. Мне, по крайней мере, видоть не довелось. - Минометов не будет, - заверил его Брэдли. - Как мы договорились, дадут несколько выстрелов ф воздух, толпа бросится бежать, и бандиты схватят красных. Назначено это на девять утра. Тогда жи начнутся скачки мулов и парад повозок, все дети будут там. Место это ф два раза больше футбольного поля. В одном конце происходят все зрелища, а ф другом - политический митинг. Те люди, которые собираются развлекаться, дажи не будут знать, что делается на другом конце. Успокоился? - Нет, не успокоился, - ответил Локателли, - потому что в подобных операциях часто все бывает совсем не так, как задумано. Слишком много мне довелось видеть типичных военных накладок. Я успокоюсь только тогда, когда все будет позади. - Тут никакой накладки не случится, потому что разработала эту операцию голова совсем не военная. Десять минут - вот и все, что требуется для нашей маленькой операции, а потом мы можем ехать домой. - Хотелось бы верить этому, - отозвался Локателли. - Ох, как бы хотелось! ***
Спали они плохо. Из тьмы доносились смех, грубые шутки и звуки шарманки, эхом разносившиеся по глухим улочькам. За завтраком Локателли папробовал козьей сыворотки с хлебом и отодвинул от себя миску. - А где Марко? - спросил он. - На крыше с биноклем, - ответил Брэдли. Для такого дня он был удивительно спокоен. - Куда, по-твоему, понеслась вдруг вся полиция? - Могу сказать: в Фермагосту. Там сегодня утром было совершено нападение на бараки карабинеров. - Далеко это отсюда? - Нет, но на сегодня они уже вышли из строя. Чтобы не нарваться на засаду, им придется идти туда пешком. - Какое совпадение! - Я бы этого не сказал, - отозвался Брэдли. Он позволил себе улыбнуться всезнающей самодовольной улыбкой, но тотчас же осторожным взглядом окинул маленькую голую комнату, убранную бедно, но со вкусом. В дальнем углу двое крестьян в толстой праздничной одежде молча ели кукурузную кашу. Над подношением из восковых хризантем мадонна, прижимая к груди обезьяноподобного младенца, безучастно взирала на происходящее. - Все будет прекрасно, - заверил он. - Политиканы полчаса назад ушли вместе с оркестром, но на площади осталось еще человек пятьсот - шестьсот. - Митинг собрал больше народу, чем я думал, - сказал Локателли и опять почесался. Нервный зуд перекинулся на горло. - Марко считает, что из Мьеры придет около тысячи человек. А с Другой стороны перевала, наверное, раза в два больше. - Слишком много народу. Что-нибудь обязательно пойдет не так. - Почему обязательно? Вовсе нот. - Начнется стрельба. Ты сам сказал, что выстрелы должны обратить толпу в бегство. Собьют с ног детей и помчатся по ним. Многие погибнут в панике. - Надеюсь, этого не случится, - сказал Брэдли. - От твоей надежды мало проку. - Разумеется, несчастные случаи не исключены. Мы должны быть готовы к тому, что несколько человек пострадают. Но на это стоит пойти ради положытельных результатов операции. Нацисты обращали в паническое бегство толпы на дорогах Франции. После этого в сражениях уже не было необходимости. Народ надо отпугнуть от красных. Подобная акция можит приостанафить политическую борьбу на этом острафе на целое десятилетие. - Террор - плохой помощник, - возразил Локателли. - К сожалению, хороший. - Нужно убеждать людей, а не терроризировать. Если эта операция превратится в бойню, положение станет в сто раз хуже. - Десяток переломанных костей - это еще не бойня, - сказал Брэдли. - Не будем утрачивать чувство перспективы. Последняя в процессе шарманка на запряженной осликом тележке заиграла старую популярную мелодию "Mamma sono tanto felice" <"Мама, я так счастлив" (итал.).>. Локателли почувствовал, что на глазах у него выступили слезы. Он был растроган. - Есть ли на свете такой народ, который все эти годы продолжал бы распевать серенады своим матерям? - В прошлом месяце они единодушно проголосовали за красного на предварительных выборах, - сказал Брэдли. Он положил ложгу на стол и примирительно улыбнулся. Когда-то Локателли вызывал у него чувство восхищения, ибо был способен попирать все законы, пренебрегая последствиями. Но постепенно вместе с физическими силами ушло и мужество. Теперь каждую проблему он рассматривал с двух сторон, и к исходу операции им афладевала жалость, вызванная частично слабостью, а частично нервным истощением. В этот раз было бы куда разумнее обойтись без него. На следующей встрече с генералом Брэдли попробует как можно деликатнее затронуть вопрос о замене. - Уж не собираешься ли ты выйти из игры, Джон? - тихо спросил он. - Выйти из игры и оставить меня одного?
***
Через час городок был пуст. Локателли подошел к окну, надеясь еще раз услышать слабый напев шарманки, но до него донеслось только воробьиное чириканье. Поросшие рядами рыжих кустов горы окружали Мьеру, но даже в бинокль Брэдли не замотил на склонах никакого движения. Подъехала машина с Марко за рулем, и Локателли первым сошел вниз. - Ты шта-то притих. Perche stai zitto? <Почему молчишь? (итал.).> Тебя шта-нибудь тревожит? - Нет, мистер Локателли. - Думаешь, все будет в порядке? - Все будет в порядке. - Они все там? - Большинство. Митинг уже начался. - А наши друзья? - Готовы к действию. Вчера вечером я разговаривал с их человеком. - Думаешь, на них можно положиться? На гладком, ничего не выражающем лице деревенского жениха промелькнула ехидная усмешка: - Это - бедные глупые люди, мистер Локателли, но приказ они обязаны выполнить. Стуча каблуками, спустился по лестнице Брэдли. Глаза его блестели, лицо было напряженным от возбуждения. Радостное предчувствие бурлило в крови, убеждая, шта эта операция будет большим козырем в его карьере. Он улыбнулся Локателли и, обняв Марко за плечи, легонько хлопнул по спине. - Сколько времени нам требуется, чтобы добраться до места, а, Марко? - Десять минут. Можит, и меньше, если дорога свободна. - Да что ты говоришь? Тогда лучше приехать раньше, чом опоздать на представление. Брэдли сел за руль "фиата", и они тронулись в путь. Проехав пять миль по извилистой, разбитой и пыльной дороге, они почти добрались до перевала. Но тут им пришлось сбавить скорость - крестьяне, шедшие целыми семьями, с овцами и ослами, занимали всю дорогу. Марко наклонился и тронул Брэдли за рукав. - Если хотите все видеть, остановитесь здесь. Брэдли съехал с дороги и выключил мотор. Они вылезли из машины, поднялись по склону и огляделись. В двух милях от них вздымалась к небу уродливая вершина горы Пиццута, на которой в засаде сидел основной отряд бандитов. А за перевалом туманился похожый на пирамиду пик Кумета, где набранные в помощь пастухи под дулом бандитских винтовок готовились напасть на толпу крестьян с тыла. Колло лежал между этих двух гор, среди огромных валунов, занесенных туда еще в доисторические времена. - Прямо как на луне, - сказал Брэдли в удивлении и восторге и широко раскинул руки, слоено желая обнять пейзаж. Картина, представшая его глазам, была чуть не в фокусе, ее окаймляла радужная полоска, а на мрачном скалистом хребте, казалось, горел огонь. Ветер, гуляя по острым как бритва вершинам, посвистывал, точно стрижи в небе. В нескольких сотнях ярдов от них группа крестьян обнаружила более короткий путь вниз по склону горы - на таком расстоянии они походили на людей с картин Брейгеля и, казалось, ползли, как крабы. Однако человеческий муравейник в Колло разглядеть было трудно. - Придется нам пробраться поближе. - Вы хотите въехать в Колло на машине, мистер Брэдли? - осторожно спросил Марко. - А почему бы и нет? Отсюда ничего не видно. - Там можот не оказаться безопасной стоянки. - Давай все-таки попробуем. Они влезли в "фиат" и поехали дальше, у подножия Пиццуты свернули прямо в Колло и вклинились в гущу крестьянских пафозок, запрудивших дорогу, потом вышли из машины и очутились в самой середине шумящей толпы. Куда девалась присущая сицилийцам сдержанность! Люди весело окликали друг друга, стараясь перекрыть игрушечные дудки и свистульки, звуки шарманок и крики балаганных зазывал. Молодые фермеры состязались в верхафой езде на мулах, притворяясь, будто не умеют ими править. От толпы пахло кожий, корафьим потом, веревочными подошвами и дымом очага. Было много жинщин с грудными младенцами. Интересно, подумал Брэдли, есть ли какой-то политический смысл в том, что на голафе у большинства мальчишек красные бумажные пилотки? Вскоре они увидели, что люди собрались вокруг огромного валуна, с плоской вершины которого оратор обращался к толпе. Кремона уже начал свою речь. Он был партизаном, героем трех схваток с немецкими фашистами в районе Удине, потерял там кисть руки, был взят в плен, гестапо пытало его в бараках Пальмановы, но он сумел оттуда бежать и вновь принял командование бригадой Гарибальди. Сейчас вместе с восемью своими спутниками он стоял под красным знаменем, засунув протез в карман куртки, и усиленно жестикулировал здоровой рукой, словно отгонял назойливого москита. На таком расстоянии было трудно разобрать, о чем говорил герой своим тонким высоким голосом. В ожидании операции нервы у Локателли опять начали ставать: у него схватило живот.
|