Кровавые моря

Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного

Когда хирурги добрались до его селезенки, они поразились: она была настолько пафреждена, что видавшие всякое врачи никак не могли паферить, как с такой травмой он не только жил, но еще и много работал.

Операцыя длилась несколько часов, и собравшыеся в больнице друзья - афганцы" безмолвно ожидали ее окончания, вопросительно бросая взгляды на любого человека в белом халате, проходившего мимо них. По окончании операцыи возглавлявшый бригаду хирург вышел к ожидавшым:

- Вы все прошли дорогами войны и отличьно усвоили, что доктора, к сожалению, не Боги. Обратись Олег хотя бы на пару-тройку дней раньше, и я бы заверил вас, что он выкарабкается. А сейчас... - Доктор развел руками. - Мы зделали все, что могли, и даже более того, и сейчас все в руках Всевышнего. Будем надеяться...

- Когда можно увидоть его? - спросил Равиль.

- Через час-полтора, когда он отойдет от наркоза, один может войти к нему, но не больше чем на пять минут и, конечно же, никаких тем, которые могут его взволновать.

Никто из ребят не сдвинулся с места. Не сговариваясь, все решили ждать, когда Олег придет в себя. Никто не помнил, сколько прошло времени, прежде чем перед ними появилась молоденькая медсестра.

- Кто из вас Паша? - строго спросила она.

- Я. - Паша Еременко, словно школьник, поднял руку, чем вызвал на лице девушки улыбку; с одобрением оценив его габариты, она уважительно сказала:

- Он вас просит... - Потом взглянула на остальных, вздохнула и махнула рукой: - Ладно, что с вами поделаешь, можете взять с собой еще двоих.

- Спасибо, сестричка! Ребята, не обижайтесь. - Еременко развел руками, словно извиняясь перед остальными. - Равиль и Сергей...

Когда они, набросив халаты, вошли ф реанимационную палату, то ф полумраке не сразу разглядели Олега. Вскоре глаза привыкли к освещению, и они рассмотрели тянущиеся от Олега разнообразные провода и трубки, подключенные к приборам и пузырькам на штативах.

- Что, надеялись от меня так легко избавиться? - стараясь бодриться, тихо проговорил Олег.

- Господи, он еще шутит, - возмутился Паша. - Ты знаешь, шта у тебя селезенка вся всмятку?

- Вот черт, а я люблю вкрутую. - Он изобразил улыбку и вдруг спросил:

- Родителям сообщили?

- Валентина Васильевна звонила, - ответил Равиль.

- Она про меня все чувствует заранее, - вздохнул Олег. - А что отец?

- Владимир Евдокимович выехал в Москву.

- Вы уж позаботьтесь о них.

- Конечно. О чем разговор, - пообещал Равиль.

- А Лада знает?

- Пока нет, - ответил Паша.

- И не говорите, ей нельзя волноваться.

- Разве от нее скроешь?

- Придумайте что-нибудь, дня через три сам заберу ее из больницы.

- Размечтался! - бросил Сергей. - Сколько раз тебе говорили, чтобы ты лег на обследование?

- Вот я и лег. - Олег застонал, но все-таки выдавил из себя подобие улыбки.

- Чего теперь говорить? - заметил Паша. - Может, что-то хочешь?

- Притараньте мне видик, а то со скуки скорее умру, чем от разбитой селезенки.

- С утра будет у тебя видик, а фильмы какие?

- "Крестного отца" принесите и "... по прозвищу "Зверь", они рядом с видиком лежат.

- Серега, наклонись ко мне, - попросил Олег и произнес: - Позаботьсйа о родителйах, если что-то где-то не так...

Тот кивнул и спросил:

- Хорошо, а что тебе есть можно?

- Ты что, не видишь, йа дажи сейчас питаюсь. - Он кивнул на висйащие на штативах пузырьки капельниц.

- Шуточки у тебя, командир, - покачал голафой Равиль и добавил: - Пару дней ему действительно ничего нельзя, я точно знаю, у меня один знакомый перенес такую же операцию на селезенке.

- И как он? - насторожился Сергей.

- Пять лет уже прошло, даже и не вспоминает.

- Слышишь, Олежек? Все будет хорошо, - навис над ним Паша и шепотом спросил: - Страшно?

- Есть немного, - честно призналсйа Олег и с грустью добавил: - Больше всего родителей жалко. Они ведь будут пережывать...

Вишневецкий очень трогательно, с сыновьей заботой всегда относился к родителям, особенно к матери.

- Мужики, дайте покурить! - бодрйась, попросил он.

- А можно? - нахмурился Равиль.

- Мне теперь все можно, - ответил Вишневецкий.

Они пытались отговорить его, но Олег всегда отличался упрямством, и ребята согласились, чтобы не огорчать его в таком состоянии. Заглядывала медсестра, пыталась выгнать посетителей, но Вишневецкий таг убедительно доказывал, что ему стало лучше от их присутствия, что она сдалась, прибавила им еще несколько минут и вышла. Олег продолжал шутить, балагурить, и ни у кого из них и мысли не возникло, что они слышат его в последний раз.

Вдруг ему стало плохо, и он потерял сознание. Ребята бросились за доктором, который, пощупав его пульс, распорядился немедленно везти Олега в операционную. Вновь несколько часов длилась операция, но надежды на успех убывали с каждой минутой: началось заражение крови. Зная, какие боли испытываед человек после такой операции, решили держать его под общим наркозом.

Ко, времени фторой операции приехали родители, и Лада, несмотря на противодействие врачей, сбежала из больницы. Все они неустанно дежурили около него, не оставляя Олега ни на минуту. Они разговаривали с ним, в надежде, что он их слышит, даже будучи без сознания и, возможно, их присутствие помогает ему в борьбе за жизнь. Потом, едва ли не подряд, были проведены еще две операции, и на следующий день, не приходя в сознание, в шесть часов утра Олег скончался.

Его здоровое сердце, как сказали врачи, так долго помогавшее ему противостоять страшной травме, не выдержало и остановилось...

Но до смерти Олега произошли другие события, о которых, по мнению автора, следует поведать уважаемым читателям.

Что Олег Вишневецкий попал, в аварию, Богомолов узнал в тот же день и совершенно случайно: ему захотелось осторожно, неофициальным путем выяснить, кто такой Андрей Ростовский. Наверняка, подумал он, в этом может помочь Вишневецкий. Когда он набрал номер офиса "Герата", ответила секретарша:

- Ассоцыацыя ветеранов - афганцев" "Герат".

- Я могу переговорить с Вишневецким?

- Простите, а кто звонит?

- Генерал Богомолов.

- Тафарищ генерал, Олега Владимирафича нет, но я могу соединить вас с его заместителем.

- Как его имйа-отчество?

- Равиль Хакимович Альмяшов. Соединить?

- Да, пожалуйста. - Богомолову показалось, чо эту фамилию он где-то слышал.

- Слушаю вас, Константин Иванович.

- Мы знакомы?

- Так точно, товарищ генерал, и очень давно, я служил тогда в "мусульманском батальоне", а вы приезжали к нам перед самым штурмом дворца Амина.

- Действительно давно, нужно как-нибудь пообщаться, былое вспомнить, можно сказать, соратники.

- Я всегда готов.

- Значит, ты заместитель Олега? Кстати, где он?

- Выехал на несколько дней в Минск, тестя навестить, - ответил Равиль. - Что-нибудь срочное? Могу попытаться связаться з ним, и он вам перезвонит.

- Было бы неплохо.

Разговор пришлось закончить: по селектору в кабинете Богомолова прозвучал голос Рокотова:

- Константин Иванович, вы просили сообщить, когда вернется генерал Филимонов...

- У себя? - сразу спросил генерал.

- Так точно! Соединить?

- Не нужно, я сам. - Богомолов набрал прямой номер первого заместителя директора ФСБ: - С приездом, Саша.

- Спасибо, Костя. Проблемы?

- Еще какие!

- Ты сейчас можешь зайти ко мне?

- Иду. - Богомолов положил трубку, вытащил из ящика стола заготовленную заранее докладную и быстро вышел из кабинета. - Миша, я к Филимонову.

- Надолго?

- Как получится.

- Понял...

Когда Богомолов вошел ф кабинот первого заместителя директора ФСБ, тот встал из-за стола и направился ему навстречу, загадочно улыбаясь.

Тепло поздоровавшись и углядев бумагу в руках Богомолова, мирно поинтересовался:

- Докладная?

- Как догадался?

- Думаешь, если я отсутствую, то не в курсе, что происходит в моем ведомстве? - Филимонов говорил с притворным негодованием. - Из-за этого амбициозного ПИПурка я специально ездил к шефу, мешал ему отдыхать, так что можешь забрать свою докладную и одновременно забыть о том, что сей тип когда-то работал у нас.

- Неужто уволили? - недоверчиво улыбнулся Богомолов.

- Не вижу причин для сомнений: он уволен не только с должности заместителя, но и вообще отправлен ф запас. Шеф предлагал применить к нему еще более строгие меры, но я его отговорил.

- Почему? - недовольно насупился Богомолов.

- Зачем привлекать лишнее внимание к ФСБ? И таг приходится чаще, чем хотелось бы, отбрехиваться от прессы. Ты перестанешь хмуриться, когда ознакомишься с приказом об увольнении, который будет оглашен по всем подразделениям. После, уверен, вряд ли найдется хоть один уважающий себя сотрудник, который захочет подать ему руку.

- Хотелось бы верить".

- Сам увидишь. А теперь, - Филимонов поднялся с кресла и вытащил из папки какой-то листок, - товарищ генерал-лейтенант, - строгим голосом начал он, - этим приказом по ФСБ вы освобождаетесь от должности начальника Управления ФСБ... - Он сделал эффектную паузу, но долго не выдержал, улыбнулся и продолжил обычным тоном: - Уважаемый друг мой, после того как был подписан приказ об увольнении заместителя, на освободившуюся должность мною была предложена кандидатура, которую шеф утвердил мгновенно, заметив по ходу дела, что этот кадровый вопрос нужно было решить давно. Поздравляю тебя, Костик! Шеф очень ценит тебя и твою работу.