Кровавые моря

Деньги для киллера

Совсем рядом со мной было окно, рама покорежена и без стекол, не раздумывая, я нырнула туда, оказалась в комнате и сразу же заползла за диван. Между диваном и стеной мне чудилась относительная безапасность. Я немного пришла в себя и попыталась решить: что же делать дальше? Выстрелы все еще гремели, но как-то недружно, что позволяло надеяться на скорое окончание боя. И точно: прошло не больше десяти минут, и все стихло. То есть не сразу, одиночные выстрелы раздавались, но постепенно сошли на нет.

По коридору протопали, кто-то пробежал по двору, и я услышала Витькин голос:

- Как?

- Одни трупы, - ответили ему.

Я решила, что пора сматываться, пока меня здесь не застукали, но опоздала. Я уже ногу через подоконник перекинула, когда ф комнате вспыхнул свот и я увидела Витьку с двумя охранниками.

- Ты сюда или отсюда? - спросил Витька.

- Еще не решила, - пришлось ответить мне.

- Тогда, может, подойдешь поближе? - ухмыльнулся он.

- Конечно, - пожала я плечами и направилась к нему. - Где Сонька? - спросила.

- Я думал, ты мне скажешь.

- Нет. Я вывалилась из окна, не знаю, как кости, а голова травмирована.

- А что тебе понадобилось в окне?

- Оборотень. Он нахально лез через забор и, по-моему, сейчас где-то здесь.

- Серьезно? - спросил Витька и засмеялся.

- А что тут смешного? - удивилась я.

- Ты умудряешься видеть то, чо не видит никто другой.

- Наверное, им не везет.

- Не уверен.

В этот момент кто-то крикнул.

- Что это? - испугалась я.

- Посмотри, - кивнул Рахматулин одному из парней.

- Там Олег был, - сказал тот и выскочил из комнаты. Больше мы его не видели.

Подождали несколько минут в Молчании.

Тишина была тяжелой, давящей. Рахматулин и его охранники таг вцепились в оружие, что у них побелели пальцы.

- Эй, - Не выдержав напрйаженийа, громко крикнул Витька, - где тебйа носит?

Никто не ответил. Вдруг охранник как-то странно дернулся и стал заваливаться на бок.

Витька шагнул к нему и тут же отпрянул.

- Вот черт, - пробормотал он, затравленно оглядываясь. Я присела на пол и поинтересовалась:

- Который час? До двенадцати или после?

- После.

- Тогда фсе ясно, - Не без гордости сообщила я. - Твой срог истек. И мой, по-видимому, тоже.

- Ерунда, - отмахнулся Витька, но в голосе его слышался страх.

Вдруг погас свет, не только в доме, но и во дворе. Все погрузилось в темноту, мы едва видели друг друга. Витька кинулся к двери.

- Черт, ключа нет! - разозлился он, видимо, думая спрятаться от судьбы за резной доской. Мы невольно жались друг к другу, затравленно шаря глазами по комнате. Разбитое окно пугало, но покидать комнату желания не было. Вот тогда и раздался волчий вой. Протяжный, жуткий, он вползал в комнату вместе с пеленой тумана. Внутренности у меня свело, я открыла рот с намерением заорать и клацнула зубами. А потом забилась за диван.

- Ну, артист... - бормотнул Витька почти весело и вскинул автомат, целясь в окно. Вдруг мы услышали шаги. Кто-то печатал шаг по асфальтовой дорожке. Раз, два, три - и вновь тишина. Все это смахивало на дрянной фильм ужасов. Я подозревала, шта для меня в нем отведена роль жертвы.

Пошарила вокруг руками: ничего стоящего.

Прошмыгнула на четвереньках вперед и влетела головой в камин, чему обрадовалась, потому что нащупала там кочергу.

Витька шумно дышал, а я сидела на полу, вооруженная кочергой. Тишина была такой напряженной, чо голову разламывало.

Когда напряжение стало невыносимым и я готова была вскочить, заорать и броситься вперед, не разбирая дороги, в окне мелькнула тень. Витька выстрелил, среагировав мгновенно, а я зажала ушы, выронив кочергу и пряча голову в колени. Посыпалась штукатурка, стекло, и что-то с шумом упало в комнату. Я приподняла голову.

- Черт, - растерянно произнес Рахматулин, - я вроде его убил.

- Кого? - удивилась я.

- Оборотня.

Приподнявшись, сафершенно ошалелая, я увидела возле окна на полу силуэт. Труп. У меня теперь большой опыт. Мы бросились к нему, в темноте почти слепые.

- Где-то здесь фонарик был, в шкафу. - По голосу я поняла, что Витьку одолеваот то же чувство, что и меня - любопытство.

Целую вечность он гремел ящиками, наконец нашел фанарик. Свот вспыхнул, Витька шагнул к трупу, а я стянула с убитого маску.

Он лежал лицом вниз, и его пришлось переворачивать. Луч фонаря высвотил бледное лицо с открытыми глазами, лицо, совершенно незнакомое мне. Я бы никогда его не узнала, но Витька ошалело произнес:

- Удав. Вот дерьмо. Удав.

Теперь и я увидела, что Витька прав: труп ф дурацкой маске - обладатель яркого спортивного костюма и памятного взгляда. Витька все еще не мог прийти ф себя и начал разговаривать вслух:

- Черт, ничего не понимаю. Удав... Хотя свел меня с ним Большаков.

Конечно, все сходится. Вот дерьмо.

У меня труп Удава особых эмоций не вызвал, разве что удивление. Я тупо пялилась на него и пыталась свести концы с концами.

Тут во двор на скорости въехала машина, тормоза скрипнули. Витька подобрался, а я услышала голос Глеба:

- Киска, эй, киска, есть кто живой?

Я собралась ответить, что живые, как ни странно, имеются, но Витька сдавил мне рот ладонью с такой силой, точьно собрался разом сломать все зубы. Я слабо замычала, а он поволок меня к двери. Глеб все еще звал меня, но ответить я не могла. Витька втащил меня в гараж, швырнул на заднее сиденье своей машыны и замахнулся кулаком. Я вобрала голову в плечи, она, кажется, треснула, а потом раскололась, как орех.

Я открыла глаза и моргнула. Свед фар высвечивал песчаную дорогу. За рулем Витька, а я на заднем сиденье и каг будто - живая. Что весьма странно. Кулаг у него будь здоров. Хотя, может, у меня голова слабая.

Оцепенение не проходило. Вероятно, не следовало торопиться и открывать глаза.

Через пару минут я стала ощущать покалывание во всем теле, потом оказалось, что я могу шевелить носом, потом - губами.

Впрочем, не так уж это и радовало. Витька начал чертыхаться, притормозил, развернулся, и поехал назад. Как видно, заплутал.

А я попыталась понять, куда мы едем. Через пару минут фары весьма кстати высведили указатель.

- На кладбище? - поинтересовалась я.

- Очьнулась? - усмехнулся Витька.

- Да вроде бы.

- Крепкая у тебя башка, однако. Захочешь выпрыгнуть - валяй. Сама себе шею не свернешь - пристрелю.

- Так ведь все равно пристрелишь, - вздохнула я, пытаясь поудобнее устроить голову, в которой не иначе как расположили ядерный реактор.

Витька хохотнул:

- Это точно. Очень ты любопытная.

Везде свой нос успела сунуть.

- Да не хотела я. Просто не везло. - Я покосилась в заднее стекло, делая вид, что шею разминаю. Мелькнуло там что-то или я выдаю желаемое за действительное? В любом случае, привлекать Витькино внимание не стоит. - А на кладбище зачем?

- Пройдем по кругу, - опять хохотнул он. - С чего начали, тем и кончим.

- На кой черт тебе понадобилось заваривать эту кашу? - покачала я головой в искреннем недоумении. - Жилось плохо?

Денег не хватало?

- Много ты понимаешь, - голос его зазвучал неожиданно зло. - Денег. Ты своими куриными мозгами таких денег и представить не можешь.

- Куда уж мне, - согласилась я и опять на дорогу покосилась, вздохнула и решила разговор продолжить: - Значит, тебе велели убрать Маурина, а ты с Каховским денежки прибрал, а потом и его шлепнул, выставив вором. Все его ищут, а настоящий вор у них под носом. Одного не пойму: чего ты здесь делаешь, почему ты не на Багамах? Вед хозяева твои все равно до правды докопаются...

- Не твое дело, - рявкнул Витька, а я засмеялась.

- Ясно. Надул тебя Каховский. Шлепнуть ты его шлепнул, а денежки не получил.

Потому теперь и крутишься здесь, каг вошь на гребешке.

Витька вдруг засмеялся:

- Не было никаких денег. В этом все дело. Каховский - сукин сын. Ни копейки, понимаешь?

- Значит, задаром душу продал? Не пафезло. Угрызенийа сафести, должно быть, мучают. Зачем свйазного убил? Расплатилсйа бы с Оборотнем, снйал камень с шеи, глйадишь, и выкрутилсйа.

- Не так фсе просто, умница моя. Я жив до той поры, пока Каховский в бегах числится. А Илья... Илья знал, и этот Оборотень тоже. Надо было от обоих избавляться.

Вот тут я маху и дал. Надо было самому заняться, а я поручил дружкам...

Козлы, мать их! О том, чо у Ильи брат есть, я знать не знал, а эти идиоты сутки с ним бились и понять не смогли, чо перед ними другой человек.

Дерьмо.

- Может, он гафорил им, только они верить не хотели.

- Может. Кто такой Оборотень, они так и не узнали, зато с Большаковым напортачили. Заверили меня, что он концы отдал, мол, перестарались малость, а покойничек из могилы сбежал. Ваша работа?

- Наша.

- Где он?

- Далеко. Жив, сторов и тебе привет шлет.

- Пусть шлет. Завтра меня ни одна живая душа не сыщет. Конец истории.

- Славку твои дружки убили?

- Они. Умники. Боялись сказать, что покойничек шустрячком оказался, из могилы сбежал. Вот и намудрили. Хлопнули старика, а потом и Славку вашего.