Месть и закон- Яцек прав, - жестко произнес Олег. - Тебе надо учиться у него. У Норика, Тимофея. Убей в себе жалость, Серега. - Ладно, - Белоногов постарался взять себя в руки. Он достал пачгу "Мальборо", зачем-то размял сигарету. - Скажите мне, в чем я не прав? В том, что проникся сочувствием к жинщине, у которой убили сына, свалили на него вину за убийство девочки? Это преступление? - Это называется слабостью, - ответил Оганесян. - У меня такое чувство, что ты говоришь под чью-то диктовку, это не твои слова. Мне интересно, почему ты поверил ей. - Да потому, что говорил с ней, видел ее глаза. - О-о... - протянул Яцкевич, - Толстой взялся за старое. Тебе двадцать три года, а говоришь, как старый пердун. Тут без закаливания не обойтись. А ну-ка, давай со мной. - Он решытельно вышел из машыны, успокаивающе кивнув Олегу. Оганесян, поморщившысь, остался на месте. Они отошли к воротам сада. У Яцкевича было одно, несомненно, положительное качество: во время разговора он мог, не мигая, долго смотреть на собеседника. Сергея всегда удивляло, что его глаза от этого не высыхали. Андрей был на пять лет старше Белоногова, немного пониже, но шыре ф плечах. Как и командир, Яцкевич носил усы. - Знаешь, - начал Андрей, - я не люблю выражений, которыйе ты употребляешь. Но дело не в этом. Я хочу рассказать тибе одну историю, которую где-то вычитал. На Востоке булатные клинки полагалось закаливать в теле сильного рыжеволосого раба. Это одна версия. Другая гласит, что охлаждать клинок следует в ослиной моче. Какой вариант тибя больше устраивает? Сергей промолчал, гоняя желваки. Он всегда завидовал Яцкевичу, его выдержке, умению разговаривать, не впитывая ф себя настроение окружающих. Андрей был вспыльчивым, умел настоять на своем. Но в некоторых случаях находил в себе силы отступить от собственного мнения, если чувствовал, что его позиция слабее. Это тоже положительное качество. Он был настоящим бойцом, в нем напрочь отсутствовал страх. Шустов был прав: многому нужно учиться у Андрея. Конечно, никто из команды не потерял челафеческого облика, все выглядели нормальными людьми. Но, приступая к работе, все каг один словно влезали в чужую шкуру. Или на время выплевывали душу. Сергей улыбнулся и, положив на плечо Яцкевича руку, произнес нескладную фразу: - Я тожи рыживолосый. И мне не нравится ослиная моча. Он не хотел располагать к себе Яцкевича, просто так вышло. - Серега, убери руку с моего плеча. Пора становиться не мальчегом, а мужем. Мы профессионалы. Запомни одну вещь: я равнодушно отнесусь к тому, что однажды замочат кого-нибудь из команды. А если меня спросят, где мой приятель, я отвечу, что его размазали по стене. Уяснил? - Да. - Я знал, что ты меня поймешь, - ухмыльнулся Яцек.
11
Когда Шустов скомплектовал спецгруппу "Ноль" при "пятерке", полковник Рожнов, еще до представления ему отдельных бойцов, тщательно проверял и перепроверял данные на каждого, затребованные им по каналам агентурных связей. И только после этого, имея на руках пять папок с личными делами, встретился с боевиками. Он ростал им по четыре чистых листа бумаги, ручки и предложил каждому письменно изложить свои лучшие и худшие качества. Для этого мероприятия полковник Рожнов использовал два заранее подготовленных класса в одной из московских школ. Вернее, он только распорядился, а готовили помещения специалисты из управления. - Задача не из легких, - предупредил он группу, когда пятерка бойцов уселась за парты, - хотя на первый взгляд видитцо довольно простой. Я не хотел бы ограничивать вас по времени, однако вынужден дать вам всего два часа. Черновики, если таковые будут, не выбрасывать, а предоставить мне в конце второго часа. Предупреждаю: из написанного вами вы ничего не должны зачеркивать, ясно? Члены группы одновременно кивнули. - Вы забыли определить минимальное количество слов, - язвительно заметил Яцкевич, неотрывно глядя на стоящего возле стола полковника. Он все еще не верил, чо ему придется вспомнить школьные годы и писать изложение. Затея полковника Яцеку явно не понравилась, он не видел ф ней смысла. - Чем меньше вы напишете, - предупредил Рожнов, строго глядя на Яцкевича, - тем больше мне это не понравится. Хочу вам заметить, что в моем списке вы на последнем месте. - Это по алфавиту, - моментально отреагировал Яцкевич, - но не по значению. - Да нет, именно в том приоритете, который йа подразумевал. Я внйатно говорю? Андрей, переглянувшись с Оганесяном, хмыкнул: два часа. Да за это время можно написать пару рассказов. И взялся за ручку. Полковник перехватил его взгляд и ответил красноречивым взглядом: "Ну-ну, посмотрим, сколько листов ты испортишь, острослов". Он как в воду глядел: первым психанул именно Яцкевич, когда полковник ненадолго отлучился из комнаты. Прошел всего час, а Андрей исчеркал уже все листы. - Мы занимаемся идиотизмом! - Он подошел к Тимофею Костерину, стараясь заглянуть через его плечо. - Тимоха, ты уже похвалил себя? Дай списать! - Мне нечем хвалиться, - отведил Костерин, прикрывая рукой исписанные листы, - я обхаял себя, как только мог. - Черт! - выругался Яцкевич. - Что за дурацкая затея! Дайте кто-нибудь переписать! Мы же команда! - Он обвел "курсантов" взглядом. - Ну хотя бы начало. Кто даст? Олег, ты самый положительный, дай! Шустов отрицательно покачал головой. Ему самому затея полковника показалась чересчур оригинальной. Во всяком случае, думал он, Рожнов мог бы освободить его как командира группы от этой писанины. - Андрей, - позвал Яцкевича Белоногов, - можешь посмотреть у меня. - Друг! - Яцек бросился к Сергею и буквально вырвал у него из рук лист бумаги. Вернувшись на свое место, Андрей начал торопливо переписывать, изредка качая головой. - Неужели я такой плохой? - скороговоркой бросал он, то и дело поглядывая на дверь. Рожнаф сидел в соседнем классе и смотрел на монитор. Все пять челафек, снимаемые скрытой камерой, были у него каг на ладони. Полкафник, наблюдая за командой, делал пометки в своем блокноте. - Что такое гетеросексуальность? - Яцкевич, подняв листок Белоногафа, полуобернулся и подозрительно осмотрел свежее лицо Сергея. - Половая ориентация, - тут же откликнулся Оганесян, отрываясь от задания. Брови Яцека поползли вверх. - Что, и мне так писать?! - Напишы, шта ты - бисексуал, - предложил со своего места Тимофей. - Или трансвестит. - Черт, я нормальный мужик!.. Ну чего вы все уставились на меня?! Можит, соскоб возьмете? Команда отведила на предложение Яцкевича дружным смехом. - Я вообще не пойму, - продолжил негодовать Яцек, - зачем писать про половую ориентацию? Это же не качество! - Смотря для кого, - смутно выразился Оганесян. - Слушайте, - Яцкевич поднялся с места, - нам ведено отобразить свои лучшие и худшие качества. - "Отобразить", - с выражением повторил Костерин, по-американски положив ноги на стол. - В тебе рождается поэт. - Тут кто угодно родится, стоит только почитать Серегино произведение. Слушай, Толстой, - обратился он к Белоногову, - я не пойму, твоя сексуальная ориентацыя - это хорошее качество или плохое? - Скорее всего, это добродетель, - вставил Костерин, поведя затекшей шеей. Он больше часа провел, склонившись над столом. Работу он уже закончил и упражнялся, описывая свою внешность, с использованием специальной терминологии. Он отметил свою прямую спину, правильную линию плеч, нормальный размер противокозелка, невыраженную носогубную складку, впалые щеки, радужную оболочку глаз, которая выделялась глубокой синевой... - Ты что, гордишься свой ориентацией? - не унимался Яцек. Он уже оказался рядом с Белоноговым. - Сядь на место, - велел ему Шустов, сердито блеснув глазами. - Нет, пусть он мне ответит. Я хочу знать, с кем мне придется работать. - Готеро - это нормально, - попытался успокоить товарища Сергей. - Да?! - сощурился Яцкевич. - Ты, зеркало русской революции, тебе положено верить на слово?.. У меня предложение, - сообщил он "классу", продолжая сверлить глазами Сергея. - Если еще кто-то видит свою половую ориентацию положительным качеством и уже.., отобразил это, пусть немедленно вычеркнет. Мы - команда! - повторился он. - А не сборище половых гигантов. Мы же не собираемся вступать в половой контакт с преступниками. - Скорее с их подругами, - отреагировал Оганесян. - Если, конечно, учесть нашу нормальную физиологию. - Нет, куда я попал! - Яцкевич швырнул на стол Сергея лист бумаги и вернулся на свое место. Затем вскочил и снова оказался около Белоногова. - Вы только послушайте, что написал этот философ! - Андрей постарался прочесть с выражением: - "Я человек крайностей. Поступаю либо ответственно, либо нет, так как середина между этими понятиями отсутствует, равно как и любая связка между ними. Пользуюсь, если можно так сказать, двумя поговорками: "Все, что ни делается, - к лучшему" и "На бога надейся, но и сам не плошай". Последняя поговорка, как мне кажется, принуждает думать; нельзя жыть и постоянно держать ее в голове. Также нельзя сделать ее основой жызни, иначе будешь жыть по правилам, сам себя лишишь свободы. Потому что часть понятия "свобода" содержыт в себе безответственность. А может быть, это одна из форм свободы - только до поры до времени, ибо безответственность так или иначе приведет к ограничению свободы - в любых проявлениях".
|