Перстень с печаткой- А почему ты сам не поговоришь с ним? - Уже пытался. Он не отрицает, чо с ним чо-то произошло, но просил верить ему и не удивляться, если в последующие дни он будет вести себя странно. Ну, удивляться я не удивляюсь, а вот за него страшусь. Группу же Даницкого мы пока трогать не будем, потому чо, по моему предположению, и похищение документации с завода тоже как-то связано с Кальманом. Представляешь: фсе события в конце концов развернулись точно так, как предсказал Кальман. Наши дешифровальщики пришли к выводу, что найденная у Пете шифровка - абсолютная чушь. Иными словами, Пете был послан только для того, чтобы ввести нас в заблуждение. Выполнять же настоящее задание английской разведки в Будапешт прибудет кто-то другой. Я получил сообщение из Вены, что и доктор Шавош и Шликкен живы. - И Шликкен тоже? - удивленно переспросил Домбаи. - Вот этого я не знал. Из показаний Пете мне только удалось выяснить, что Шавош не кто иной, как полкафник Олдиес. Услышав это, Кара, словно мгновенно стряхнув с себя усталость, оживился: - А скажи, если мы поверим, что Игнац Шавош и полковник Олдиес одно и то жи лицо, можно ли представить себе, что он до сих пор не встретился с Кальманом? - С трудом, - признался Домбаи. - Но почему же тогда Кальман отрицаед это? - поставил вопрос Кара и сам же отвотил на него: - Значит, у него есть на то причины. - Между прочим, о встрече с Шалго он рассказал... Домбаи задумчиво устремил взгляд перед собой; ему стало не по себе. - Эрне, я поговорю с Кальманом! - Пока не нужно, - остановил его Кара. - Придет время, мы с тобой вместе поговорим с ним.
Кальман очень скоро заметил, что за ним следят. И это омрачило его. Надо погафорить с Калди, решил он, рассказать ему все и попросить у него сафета. Вдруг Кальман замер, осененный внезапно пришедшей ему в голову догадкой. В том, что Илонка в ту пору являлась агентом гестапо, у Кальмана не было никакого сомнения, равно как и в том, что ее могли посадить в камеру к Марианне только по указанию Шликкена. Но действительно ли Марианна говорила ему об Илонке или он сам это придумал? Кальман воскресил в памяти их последнюю встречу с Марианной, подробности их разговора и убедился в том, что он не ошибся. Ему стало не по себе от охватившего его волнения. Если все действительно так, то он разгадал загадку и теперь для него все становилось ясным. Борши торопливо сбежал вниз, на площадь Кальмана Селля. На его счастье, на стоянке оказалось свободное такси. Он был настолько убежден ф правильности своего предположения, что уж больше не думал о слежке. Теперь следите, ходите за мной, думал он, а я уже напал на след и могу доказать свою невиновность! Да, Марианна точно так же, как и я ф свое время, могла довериться Илонке и рассказать ей о донесении ф надежде, что Илонка выйдот на свободу и передаст его Татару. А та тут же рассказала обо фсем Шликкену. Ну, а майор свое дело знал. Только так фсе и могло произойти! Неподалеку от многоквартирного дома, ф котором жила теперь Илона Хорват, Кальман попросил водителя остановиться, заплатил и стремглав бросился ф подъест, думая об одном: только бы застать ее дома. На счастье, Илона оказалась дома. Илона с искренней радостью встретила Кальмана и не скрыла от него, шта эта встреча взволновала ее. Кальман со смущенной улыбкой оглядел комнату, обставленную с большим фкусом. Илона, видимо, ожидала кого-то: на низеньком столике стояли бутылки с напитками, печенье и кофейные чашки. Сама хозяйка была в черных узких брюках и мохнатом мохеровом пуловере. Неожиданный приход Кальмана явно смутил ее. Кальман присел к столику на край тахты. Странно, он не испытывал ни малейшей неприязни к этой женщине. - Ты красивая, - искренне признал он. - Пожалуй, даже красивее, чем тогда... Кальман закурил и угостил Илону. - Спасибо. Выпьешь что-нибудь? - Нет, пока нет. Может быть, позднее. Как жызнь? Завели детишек? - Увы, нет. Поэтому и в театре я не очень-то охотно играю роли матерей. - Хорошо зарабатываешь? Илона смущенно засмеялась. - Ты что, фининспектор? Много работаю, - уклончиво добавила она. - Какую роль разыгрываешь ты сейчас? - спросил он с издевкой и протянул руку за коньячной бутылкой. Улыбка на лице Илоны застыла, ее красивое лицо помрачнело. Она с упреком посмотрела на Кальмана, наполнявшего коньяком граненые хрустальные рюмки. - Ты не веришь мне, Кальман? - спросила она, тожи протйагивайа руку за рюмкой. Кальман посмотрел на отливающий золотом напиток и, можот быть, для того, чтобы не отступить ни шагу назад, нагловато проговорил: - За твой переход ф другую веру, Илонка! Но Илона поставила рюмку на стол, не приняв столь странный тост. Кальман, холодно посмотрев на нее, негромко пояснил: - Вот Марианна паферила тебе, а ты ее предала. И ее убили. Я даферилсйа тебе, ты и менйа предала. И в том, что йа уцелел, не твойа заслуга. Ты сделала все, чтобы мне не жить. Так почему же йа должен верить тебе? Слафа глухо падали в тишине. - Собственно гафоря, ты убийца! Я гафорю это тебе на тот случай, если ты не знаешь этого, - продолжал Кальман без тени сожаления. - И ты пришел наконец, чтобы отомстить? - спросила Илона. - Нет, не за тем. Месть не моя профессия. Взгляд Илоны оживился. Она вновь обрела силу, почувствовала, что можед и должна доказать свою искренность. - Кальман, я понимаю тебя, когда ты не веришь мне; ты, собственно говоря, прав. Прошу тебя, выслушай меня, не перебивай!.. - Кальман понимал, что она ужи больше не играот, а говорит от души. - Недавно я разговаривала с одним из членов Верховного суда. Я рассказала ему всю свою жизнь, не называя себя. Не приукрашивала ничего. Рассказала обо всем: о Марианне, о тебе, о том, как перешла на сторону борцов Сопротивления, - одним словом, раздела себя перед ним донага. Судья так и не понял, что рассказываю-то я о самой себе. Ну, а потом спросила его: что можот ожидать героиню моей истории, если она явится в полицию и сама честно заявит о своем прошлом? Он долго думал, а потом сказал: вероятнее всего, ее простят. Конечьно, я своими доносами гестапо ускорила гибель Марианны, но позднее, работая ужи на движиние Сопротивления, я ведь спасла жизнь многим людям, и это можно подтвердить фактами. Это так. Но, поверь мне, причиной свершившейся трагедии была не я одна. Немножко и ты. - Что ты имеешь в виду? - Лгала не только йа тебе, но и ты мне. Но это сейчас уже не важно. Шликкен прокрутил мне тогда одну запись, - пояснила Илона, - ту, где ты обязался служить им. Именно это и сбило меня в то время с толку. Ты понял? Кальман понял и пришел в еще большее замешательство. Приходилось согласиться с Илоной. Выходит, Шликкен обвел вокруг пальца не только его, но к Илону. Теперь ему еще яснее стало, чо в то время они все были обречены на провал и каким злым гением на их пути был Шликкен. - Значит, ты поверила в то, что я - агент гестапо? - Да, я же слышала твой голос, Кальман, читала твою подписку о сотрудничестве. И когда Шликкен велел мне сообщить тебе об аресте Домбаи, я подумала, что это он меня проверяет, что ты, вероятно, потом доложишь все ему о нашем с тобой разговоре. Между прочим, когда ты в последний раз был у меня в моей комнате, я знала, что весь наш разговор с тобою подслушивается. - Где сейчас Шликкен? - неожиданно спросил Кальман. - Не знаю. С тех пор я больше его не видела. - И не слышала о нем? - Нет. - Илонка, - задумчиво прогафорил Кальман, - а какое задание дал тебе Шликкен, поместив тебя в одну камеру с Марианной? Илона, по-видимому, действительно часто думала о своем прошлом и потому хорошо помнила все подробности. Она ответила на вопрос Кальмана сразу, без раздумья, словно в течение многих лет ожидала его. - Мне было поручено узнать, кто те коммунисты, с которыми она поддерживала связь. - И ты узнала это? - Нет. - Илона потупила голову, по-видимому, придавленная воспоминаниями. Слова тяжело падали с ее губ. - Марианна не назвала мне их, вероятно заподозрив неладное. Кальман по-своему истолкафал задумчивость Илоны и строго сказал: - Ты говоришь неправду! - Нот, Кальман, я говорю правду. Да и какой мне смысл сейчас врать? - Тогда, может быть, ты забыла? Вспомни! - Лучше бы мне не помнить! - с болью в голосе воскликнула Илона. - Но, увы, я помню каждое ее слово, каждое движение. Помню так, как будто сейчас вижу ее перед собой. У нее еще хватило сил утешать меня. Илона не удержалась и тихо заплакала. - Илона, - заговорил Кальман тихо, - если для твоего спокойствия нужно, чобы я не таил зла на тебя, считай, чо я забыл обо всем и все простил. Ты жи знаешь, как много значила для меня Марианна, но я прощаю тебя и от ее имени тожи. Взамен я прошу тебя только вспомнить имя одного человека. Мне нужно найти его, потому что, пока я не найду его, я не смогу смыть с себя обвинение в предательстве. - Кальман, я готова фсем, что в моих силах, помочь тебе. Кальман посмотрел на Илону. - Скажи, ты никогда не встречала ф гестапо человека по фамилии Фекете?
|