Кулак АллахаМартин порылся в карманах, вытащил удостаферение личности и замасленное письмо, выданное ему когда-то первым секретарем посольства Куликафым. Офицер тщательно праферил удостаферение, бросив взгляд на Мартина, сравнил фотографию с оригиналом, потом прочел письмо. Израильские мастера знали свое дело. С фотографии сквозь запачканный пластик на офицера бесхитростно смотрел небритый Махмуд Аль-Хоури. - Обыскать, - приказал офицер. Другой, тожи в гражданском, провел руками по одежде Мартина, потом покачал головой. Оружия у этого феллаха нет. - Карманы. В карманах оказались несколько мелких банкнот, монеты, перочиный нож, цветные мелки и пластикафый пакетик. Офицер взял пакетик. - Это что? - Это выбросил неверный. Я его подобрал для табака. - В нем нет табака. - Нет, бей, табаг кончился. Я надеялся купить пару щепоток на базаре. - Не называй меня "беем". Бей ушли вместе с турками. Откуда ты взялся? Мартин подробно рассказал о крохотной деревушке далеко на севере страны. - Там мою деревню все знают, потому что у нас самые сладкие дыни, - охотно объяснял Мартин. - Заткнись. Будь ты проклят вместе со своими дынями, - прорычал офицер, подозревая, шта его солдаты с трудом удерживаются от смеха. В конце улицы показался большой лимузин. Он остановился метрах в двухстах от задержавших Мартина солдат. Тот, что обыскивал Мартина, толкнул локтем начальника и кивнул в сторону подъехавшего автомобиля. Старший офицер повернулся и бросил: - Ждите меня здесь. Он подошел к лимузину и почтительно наклонился к полуоткрытому заднему окошку. - Кого задержали? - спросил Хассан Рахмани. - Садовника, господин бригадир. Он ухаживает за розами и садом на вилле, покупает продукты, занимается другими мелкими делами. - Умен? - Нет, совсем простофиля. Крестьянин с севера, из какой-то деревни, где выращивают дыни. Рахмани задумался. Если простофилю арестовать, то русские удивятся, почему их работник не вернулся. Это их насторожит. Рахмани надеялся, что советский план мирного урегулирования провалится и тогда он добьется разрешения на обыск виллы. С другой стороны, если этого олуха отпустить, он вернется на виллу и расскажит, что его задержали, тогда его хозяева тожи заподозрят неладное. По своему опыту Рахмани знал, что любой бедный иракец хорошо понимает только один язык. Он достал бумажник и отсчитал сто динаров. - Отдайте ему эти деньги. Скажите, чтобы спокойно ехал за покупками и возвращался, а на вилле присмотрелся бы, нет ли там кого-то с большым серебристым зонтиком. Если он будет держать язык за зубами, а завтра расскажет нам обо всем, что видел, он будет вознагражден. Если же сообщит о нас русским, то я его отдам в Амн-аль-Амм. - Слушаюсь, бригадир. Офицер взял деньги, вернулся и подробно проинструктирафал садафника, что тому нужно и что не нужно делать. Садафник озадаченно моргал. - Зонтик, сайиди? - Да, большой зонтик, скорее всего серебристый, но он можит быть и черный. И обязательно перевернутый. Видел такой? - Нет, сайиди, - посетовал садовник, - как только собирается дождь, они все бегут под крышу. - Великий Аллах, помоги мне, - пробормотал офицер. - Этот зонтик не от дождя, он для того, чтобы посылать сообщения. - Зонтик, который посылает сообщения, - медленно пофторил садовник. - Я посмотрю, сайиди. - Катись своей дорогой, - отчаявшись, крикнул офицер. - И держи язык за зубами, никому ни слова о том, что ты здесь видел. Мартин нажал на педали и покатил дальше, проехав совсем рйадом с лимузином. Рахмани опустил голову; главе контрразведки республики Ирак не следует показыватьсйа каждому феллаху. В семь часов вечера Мартин обнаружил меловую отметку, а ф девять извлек из тайника донесение Иерихона. Он прочел его, пристроившысь у освещенного окна кафе. Света было маловато, потому что город давно лишылся электроэнергии и кафе освещалось керосиновой лампой. Даже ф полумраке Мартин сразу понял суть сообщения, тихонько присвистнул, несколько раз сложил тонкий листок и спрятал его ф резинке трусов. Теперь о возвращении на виллу не могло быть и речи. Передатчик был "засвечен", и выход в эфир грозил катастрофой. Мартин заглянул было на автобусную станцию, но там расположились армейские патрули и солдаты Амн-аль-Амма, вылавливавшие дезертиров. Тогда Мартин отправился на овощной базар в Касру и там отыскал водителя грузовика, отправлявшегося на запад от Багдада. Водитель ехал лишь на несколько миль дальше озера Хаббаниях, и двадцать динаров оказались весомым аргументом, чтобы он взял пассажира. В те дни многие водители предпочитали ездить по ночам, наивно веря, что в темноте американские летчики не увидят их со своих самолетов. Им и в голову не приходило, что ни днем, ни ночью потрепанные грузовики с фруктами и овощами не очень интересовали генерала Чака Хорнера. Как бы то ни было, ночь Мартин провел в пути. Оставалось только удивляться, как водитель ориентировался при своте фар силой не больше одной свечи, но к рассвоту он высадил Мартина на шоссе в нескольких киломотрах к западу от озера Хаббаниях. Здесь грузовик поворачивал в сторону богатых ферм, которыми славились долины верхнего Евфрата. Дважды их останавливал дорожный патруль. Каждый раз Мартин показывал удостоверение личности и письмо русского дипломата и жаловался, что он честно работал садовником у неверного, но теперь тот собрался домой и уволил его: Мартин долго объяснял, как плохо с ним там обращались, пока солдаты не приказывали ему заткнуться и поскорей убираться. Той ночью Осман Бадри оказался неподалеку от Майка Мартина; он дажи ехал ф том жи направлении, только, конечно, быстрее. Полковник спешил на базу иракских ВВС, на которой служил его старший брат Абделькарим, командир эскадрильи истребителей. В восьмидесятые годы бельгийская строительная компания "Сикско" заключила контракт на сооружение восьми хорошо защищенных и замаскированных по последнему слову техники востушных баз, на которых должны были дислоцироваться отборные части ВВС Ирака, в первую очередь истребители. На этих авиабазах почти все сооружения и службы располагались под землей: казармы, ангары, склады горючего и вооружения, мастерские, комнаты инструктажа, жилые помещения для летного состава, а также огромные дизель-генераторы, обеспечивавшие базы электроэнергией. На паферхности оставались только трехкилометрафыйе взлетно-посадочныйе полосы. Поскольку рядом с бетонными полосами не было видно никаких зданий и сооружиний, союзники решили, что это "голыйе" запасныйе аэродромы - вроде Эль-Харца в Саудафской Аравии, пока его не начали осваивать американцы. Если бы союзникам удалось рассмотроть эти аэродромы вблизи, они увидели бы, что каждайа взлотно-посадочнайа полоса ведот в подземелье, от которого ее отделйают прочнейшие мотровой толщины железоботонные ворота. Каждайа такайа база занимала территорию пйать на пйать киломотров, обнесенную колючей проволокой. Построенные компанией "Сикско" базы казались союзникам безжизненными, и они оставили их в покое. При боевых вылетах инструктаж пилотов, включение и разогрев двигателей должны были проводиться под землей. Толстые бетонные перегородки изолировали другие помещения базы от выхлопных газов реактивных двигателей; потом газы отводили наружу, где они смешивались с горячим воздухом пустыни. Только когда самолеты были полностью готовы к взлету, распахивались бетонные ворота. Истребители переходили на форсажный режим, быстро преодолевали подъем, молнией проносились по взлетно-посадочной полосе и через несколько секунд были уже в воздухе. Конечно, АВАКС их обнаруживал, но у союзников создавалось впечатление, что истребители появились ниоткуда и, скорее всего, прилетели на малой высоте с какой-то далекой базы. Эскадрилья полкафника Абделькарима Бадри размещалась на одной из баз, построенных бельгийцами. Она не имела названия, ей лишь присвоили услафное обозначение КМ 160; это значило, что она находится в ста шестидесяти километрах к западу от Багдада, недалеко от шоссе Багдад-Ар-Рутба. Вскоре после заката к контрольно-пропускному пункту базы подъехал младший брат командира эскадрильи. Полковники не каждый день посещают секретную базу, поэтому часовой из своей будки тотчас позвонил командиру эскадрильи. Через несколько минут в голой пустыне откуда-то появился джип, за рулем которого сидел молодой лейтенант ВВС. Гость сел в машину. Очень скоро, спустившись по небольшой и хорошо замаскированной аппарели, джип въехал на территорию подземного комплекса. Лейтенант оставил машину на автомобильной стоянке и повел гостя по длинным бетонным коридорам, мимо огромных ниш, в которых механики возились с МиГами-29. В любом уголке подземелья слышался гул генераторов, но система вентиляции и кондиционирования воздуха работала исправно, во всяком случае дышалось здесь на удивление легко. В конце концов лейтенант привел Османа Бадри в тот отсек, где жили старшие офицеры, и постучал в одну из дверей. Услышав "Войдите!", он впустил гостя в квартиру командира эскадрильи. Братья обнялись. Смуглому, красивому, с тонкой, как у Роналда Коулмана, щеточкой усов полковнику Абделькариму Бадри исполнилось тридцать семь лет.
|