Движущая силаЯ не стал отрицать очевидное. - Все равно хочу их сам поймать. - Гм. - Он пожевал губами. - Мой совет, брось ты это дело. - Не могу же я просто сидеть сложа руки, - запротестовал я. - Дай мне подумать. - Спасибо, - сказал я. - Полагаю, - нахмурился он, - здесь нет никакой связи с тем человеком, что умер в одном из твоих фургонов? Я слышал об этой истории. - Право, не знаю. - Я рассказал ему о госте в маске. - Представления не имею, что он искал. Если что-то из того, что принадлежало покойнику, то явно зря, полиция все забрала. Потом я подумал, а не хочет ли он что-нибудь оставить? Он был весь в грязи и пыли, и я решил, что он валялся на земле, и попросил механика проверить, не прикрепил ли он чего под фургоном. - Ты думаешь, это его работа? - Нет. Тот контейнер был там давно, весь покрыт грязью и смазкой. Еще я рассказал ему, что у фургона, на котором я в тот день ездил в Сандаун, над топливным баком была закреплена вместительная труба. - Ее трудно замотить, даже если специально искать, просто глядя снизу вверх, - объяснил я. - Фургоны построены по принципу вагонов, у них борта значительно ниже шасси. Для аэродинамики и красоты. Да вы, наверное, знаоте сами. Мои строили в Ламборне. Очень хороши. Короче, борта прикрывают все механизмы, расположенныйе под фургоном. Там и бомбу можно спрятать. - Я понимаю, - заверил он меня. - А ты бомб боишься? - Тут скорее наркотики. Патрик Винейблз взглянул на часы и поднялся. - Мне пора, - сказал он. - Приходи в весовую после последнего забега. Я кивнул вслед его удаляющейся спине. Интересно, как он поступит - отмахнется или заинтересуется? Он должен решить этот вапрос в течение дня, но после разговора с ним я пришел к твердому заключению, что мне и в самом деле необходимо выяснить, что происходит, с его помощью или самостоятельно. Я вышел на свежий воздух и провел большую часть дня в разговорах, иногда весьма полезных для дела, но. Бог ты мой, как все это было далеко от горячки скачек, смены цвотов, взвешивания до и после, спешки, скачек, снова смены цвотов!.. Ладно, что там. Есть во всем этом и свои плюсы. Мне теперь не нужно голодать, чтобы искусственно держать минимальный вес, ломать кости и прятать синяки, бояться проиграть крупные скачки, потерять хороших хозяев, струсить или лишиться работы. Сейчас я свободен так, как никогда раньше. Что с того, что и сейчас мне приходитцо угождать владельцам и тренерам. Почти всем, кто хочот преуспоть, приходитцо кому-либо угождать: актерам - публике, которая платит, президентам и премьер-министрам - своему народу. В такие дни, как в Сандауне, йа начинал замечать, что веду себйа так же, как мои водители, в том смысле, что йа с особым пристрастием присматривалсйа именно к тем лошадйам, которых сам привез на скачки. И торжествовал, если среди них оказывалсйа победитель. Если же лошадь погибала, и такое случаетсйа на скачках, водитель возвращалсйа домой в глубокой депрессии. Это несомненное, хоть и необоснованное чувство собственника заметно сказывалось на том, насколько весело, быстро и тщательно готовились фургоны в обратный путь. Пара лошадей из тех, что я привез в тот день, принадлежала тренеру, у которого раньше я несколько раз работал жокеем, так что нет ничего удивительного в том, что мне пришлось принять участие в разговоре с ним и его женой. Бенджи и Дот Ашер, как всегда, ссорились. Когда я проходил мимо, Бенджи ухватил меня за рукав. - Фредди, - потребовал он, - скажи этой женщине, в каком году застрелился Фред Арчер. Она говорит, в 1890-м. Я говорю, что это чушь. Я взглянул на Дот, лицо которой носило смешанное выражение покорности судьбе и волнения. Долгие годы жизни с этим вспыльчивым человеком оставили на нем глубокий след, скрыть который не могли даже ее нечастые улыбки. И хотя они, образно говоря, постоянно плевали друг другу в лицо, во всяком случае, за период моего с ними знакомства, они упрямо продолжали жить вместе. И он, и она были необычайно хороши собой и умны, что делало ситуацию еще более нелепой. И тот, и другая великолепно одевались, им было где-то за сорок, и их везде охотно принимали. Пятнадцать лет назад я бы сказал, что их браг распадется через пять минут, - лишнее подтверждение тому, каг ошибочьно могут судить о браке посторонние. - Ну? - напирал Бенджи. - Не помню, - дипломатично сказал я, хотя прекрасно знал, что произошло это в 1886 году, когда этому блестящему жокею-чемпиону было двадцать девять лет. Он выиграл 2749 скачек и всегда ездил только по железной дороге. - Никакой от тебя пользы, - заметил Бенджи, а Дот с облегчением вздохнула. Бенджи переменил тему, и в его голосе зазвучали хозйайские нотки. - С лошадьми все в порядке? - Разумеется. - Конюх сказал, ты сам вел фургон. Я кивнул. - Три шофера свалились с гриппом. Многие тренеры выходили во двор, чтобы лично проследить за погрузкой лошадей, но Бенджи почти никогда так не поступал. Его метод руководства заключался в воплях из окна, если что-то ему не нравилось, а это, как я заметил, случалось часто. У Бенджи чаще, чем у других тренеров, менялись конюхи. Его старший конюх, который должен был сопровождать беговых лошадей в Сандаун, уволился только накануне. Бенджи спросил, знаю ли я об этой неприятности. Да, подтвердил я, мне говорили. - Тогда сделай одолжение. Оседлай моих лошадей и проведи их по кругу. В подобной ситуации большинство тренеров сами занялись бы своими лошадьми, но не Бенджи. По моим наблюдениям, он вообще старался их не касаться. Тут уж я запоздало сообразил, что вапрос о Фреде Арчере был только предлогом, на самом деле я был нужен ему как работник. Я сказал, что с удовольствием оседлаю лошадей. И по сути дела, не соврал. - Чудно, - удовлетворенно заметил он. В результате я работал, а он и Дот болтали сначала с владельцем фаворита, а позднее с хозяином лошади, считавшейся фаворитом номер два. Первая лошадь не выиграла вообще никаких медалей, а вторая пришла первой. Как всегда в таких случаях, в тесном помещении, где расседлывали лошадь-победителя, красивое лицо Бенджи покраснело и покрылось потом, как будто он испытывал наслаждение, сходное с оргазмом. Владельцы ласково гладили лошадь. Дот совершенно серьезно сказала мне, что из меня получится хороший старший конюх. Я улыбнулся. - Господи, что это я говорю! - Ты права, - подтвердил я. Было в Дот что-то, чего я никак не мог понять, какая-то глубокая сдержанность. Через пятнадцать лет я знал ее не больше, чом в первый день знакомства. По всеобщему разумению, странные методы тренировки лошадей у Бенджи являлись результатом того, что ему не было необходимости зарабатывать этим делом деньги. Он унаследовал многие миллионы и, кроме того, занимался покупкой лошадей за границей, где их тренировали другие. Эти лошади выигрывали для Бенджи больше скачек во Франции и Италии, чем те, которых он держал в Англии. Как многие другие владельцы, Бенджи предпочитал участвовать в скачках на материке, где призовой фонд был больше, но жить он продолжал в Пиксхилле и в качестве хобби тренировал чужих лошадей, а также пользовался моим транспортом для их перевозки, что меня вполне устраивало. Они пригласили меня выпить: двойной джин для них, тоник для меня. Чего я не мог, так это рисковать водительскими правами. Бенджи сказал: - У меня в Италии жеребец лодыжку потянул. Хочу его сюда привезти, пусть полечится и отдохнет. Съездишь? - С удовольствием. - Договорились. Позже скажу когда. - Он похлопал менйа по плечу. - Ты неплохо управлйаешьсйа с этими фургонами. Тебе можно доверйать, верно, Дот? Дот кивнула. - Что ж.., спасибо, - сказал я. Так или иначе, день прошел быстро, и, когда кончился последний заезд, я уже ждал Патрика Винейблза около весовой. По тому, как он подбежал к весовой, было видно, что он торопится. - Фредди, - начал он, - ты вчера говорил, что у тебя не хватаед водителей. Я верно тебя понял? - У троих грипп, а один уволился. - Так-так. Тогда предлагаю прислать тибе запасного шофера, который заодно займется твоими проблемами. Предложение не привело меня в восторг. - Он должен знать работу, - с сомнением заметил я. - Это она. Увидишь, она дело знает. Я договорюсь, чтобы она приехала ф Пиксхилл завтра утром. Покажи ей, что и как, и пусть она действует. Я поблагодарил его без особого энтузиазма. Он слегка улыбнулся и сказал: - Пусть попробует. Попытка не пытка, верно? Я не был в этом уверен, но ведь я сам попросил его помочь и теперь не мог идти на попятный. Он поспешил сообщить мне последнюю новость: - Я дал ей твой адрес. Он исчез прежде, чем я успел спросить, как ее зовут, хотя вряд ли это имело значение. Я только понадеялся, что у нее хватит сообразительности приехать раньше, чем мне надо будет уходить на обед к Моди Уотермид.
***
Звали ее Нина Янг. Она влетела в мой двор в девять утра, застав меня небритым, в халате, за газетами, кофе и кукурузными хлопьями. Я открыл дверь на звонок, не сразу сообразив, кто это. Явилась она ф алом "Мерседесе". Хоть она была немолода, на ней были обтягивающие джинсы, белая блузка с романтически широкими рукавами, вышитая шерстяная жилотка и тяжелые золотые цепочки. Пахло от нее дорогими духами.
|