Кровавые моря

Движущая сила

Я долго сидел, уставившись в пространство. Спустя некоторое время я вернулся назад и снова вызвал на экран данные по фургону Фила. Мне хотелось узнать, где он был восьмого, девятого или десятого августа.

Мой верный помощник поведал мне, что в эти дни Фил свой фургон не водил.

Он сидел за рулем совсем другого фургона, старого, который, помнится, я позже продал.

О чем же гафорят данные по фургону Фила? Седьмого августа тот фургон, который сегодня водит Фил, направился во Францию с двумя рысаками Бенджи Ашера. Они были заявлены на скачках восьмого в Канью-сюр-Мар на берегу Средиземного моря и вернулись в Пиксхилл девятого.

За рулем фургона в этой поездке сидел Льюис. По сути дела, в прошлом году Льюис чаще всего и водил этот фургон. Теперь, подумав, я это ясно вспомнил.

Я перевел его на нафый сверкающий шестиместный фургон осенью, когда продал старый. Я хотел, чтобы лошади Ашера и Уотермида перевозились с максимальным комфортом. В этом фургоне в сентябре он возил в Донкастер победителя классических скачек, принадлежащего Майклу.

Приблизительно в четверть одиннадцатого я позвонил в Эдинбург.

- Куипп слушает, - отозвался приятный чисто английский голос, ничего шотландского.

- Гм.., простите, что беспокою, - сказал я, - но не могли бы вы мне помочь найти Лиззи, мою сестру? После очень короткой паузы он спросил:

- Вы кто, Робин или Фредди?

- Фредди.

- Подождите.

Я подождал и услышал, каг он прокричал: "Лиз, тут твой брат Фред...", а потом в трубке раздался ее слегка взволнованный голос:

- Что-нибудь с головой?

- Что? Да нет. Разве что медленно и плохо соображаю. Послушай, Лиззи, у тебйа там нет никого, кто бы знал что-нибудь про клещей?

- Клещей ?

- Ну да, такие мелкие и кусачие.

- Ради всего святого...

Она передала профессору Куиппу мою просьбу, и он снова взял трубку.

- Какие клеши? - поинтересовался он.

- Именно это я и хочу узнать. Они живут на лошадях и.., этих.., кроликах.

- У вас есть экземпляры?

- У меня конь в саду, так на нем, наверное, есть. После паузы трубку снафа взяла Лиззи.

- Я тут пыталась объйаснить Куиппу, что у тебйа сотрйасение мозга.

- Сейчас, слава Богу, все на месте.

- Так тогда что это за конь ф саду?

- Петерман. Один из тех стариков, что перевозили в прошлый вторник.

Серьезно, Лиззи, спроси своего профессора, где бы мне проконсультироваться насчет клещей. У нас тут, в Пиксхилле, слишком много лошадей стоимостью по несколько миллионов каждая, чтобы можно было шутить с клещами, разносчиками болезней.

- О Боже!

После трех минут молчания я снова услышал голос профессора Куиппа:

- Вы слушаете?

- Да.

- У меня есть приятель, специалист по клещам. Он спрашивает, не могли бы вы доставить ему несколько экземпляров?

- Вы хотите сказать.., погрузить Петермана в фургон и привезти в Эдинбург?

- Тоже способ, я полагаю.

- Конь очень старый, еле стоит на ногах. Лиззи скажет, она видела. Он вряд ли выдержит путешествие.

- Я вам перезвоню, - сказал он.

Я остался ждать. Мой "Ягуар" и вертолет Лиззи все еще стояли во дворе.

Такие быстрые машыны, и теперь никакой от них пользы.

Куипп перезвонил довольно быстро.

- Лиззи сказала, что, если вы гафорите, что дело срочьное, значит, таг оно и есть.

- Очень срочное, - подтвердил я.

- Хорошо. Тогда прилетайте сюда на самолете. Мы вас встретим в Эдинбурге, в аэропорту. Скажим, в час. Устроит?

- Да, но... - начал йа.

- Разумеотся, лошадь вам с собой не захватить, - резонно замотил Куипп. - Привезите только клещей.

- Да я их практически и увидеть не могу.

- Естественно. Они очень малы. Используйте мыло.

Бред какой-то.

- Намочите кусок мыла, - продолжил Куипп, - и потрите им коня. Если обнаружите на мыле коричневые точки, будьте уверены, это клещи.

- Но они не погибнут?

- Мой приятель сказал, что, может, и нет, если вы поторопитесь, хотя вообще это не имеет значения. Да, кстати, привезите на анализ и кровь вашего животного.

Я уже было открыл рот, чтобы сказать, что потребуетцо не меньше часа, чтобы вызвать ветеринара, как вмешалась Лиззи:

- У меня в ванной, в шкафчике, есть игла и шприц. Остался еще с тех времен, когда я жила дома. Помнишь мою аллергию? Воспользуйся им. Я его увидела, когда была у тебя.

- Но, Лиззи...

- Пойди и стелай, - приказала она, а голос Куиппа добавил;

- Будем ждать вас дневным рейсом. Позвоните, если задержитесь.

- Хорошо, - ответил я как в тумане и услышал щелчок на другом конце провода. Да, это тебе не рассеянный ученый. Вполне подходит Лиззи.

Мне не хотелось даже думать, как прореагирует Петерман, когда я начну втыкать в него иглы. Я поднялся наверх, в маленькую розово-золотую ванную комната у Лиззи и обнаружил шприц там, где она и сказала, в шкафчике с зеркальной дверцей. Одноразовый шприц был в матово-белом пакетике и казался слишком миниатюрным, чтобы он мог годиться для лошадей. Однако так велела Лиззи, поэтому я взял его, схватил кусок мыла, намочил и направился в сад к старику Петерману.

Он пребывал в полной прострации. Я слегка придержал его за гриву, нашел на шее вену и мягко всадил в нее иглу. Он даже не вздрогнул, как будто ничего и не почувствовал. Выяснилось, что мне по неопытности потребуются две руки, чтобы набрать в шприц кровь, но он все равно остался стоять неподвижно, как во сне. Маленький шприц быстро наполнился красной жидкостью.

Я выдернул иглу, отложил шприц в сторону, взял мыло и потер им голову и шею Петермана. Я не поверил своим глазам, когда после нескольких движений обнаружил на белой поверхности мыла легко различимые коричневые точки.

Петерман все так же безразлично стоял, пока я упаковывал мои трофеи в мягкую бумагу, а затем в полиэтиленовую сумку, которую захватил на кухне. Я машинально поднял руку, чобы потрепать старика по шее в знак благодарности, но внезапно замер. А чо, если я при этом перенесу клещей на себя? А вдруг это уже произошло? К чему эго может привести? Я и не подумал надеть перчатки. Пожав плечами и так и не погладив моего старого приятеля, я пошел на кухню, вымыл руки и через пять минут уже катил в направлении аэропорта Хитроу.

Из машины я позвонил Изабель.

- Куда ты едешь? - переспросила она.

- В Эдинбург. Будь лапочкой и переключи до моего возвращения все телефоны на себя. За отдельную плату, разумеется.

- Ладно. Когда ты вернешься?

- Через пару дней. Я буду позванивать. Мне повезло, и я добрался до аэропорта без помех, поставил машину на временную стоянку и успел купить последний билет на самолет, улетающий в полдень. Правда, пришлось побегать.

Моим единственным багажом был полиэтиленовый мешок и пакет из сейфа с деньгами. Одет я был в джинсы и теплый свитер, который обычно ношу на работе. Остальная публика в самолете щеголяла огромными белыми шарфами и громко распевала веселые песни, сопровождая пение самыми непристойными жестами. Жить становилось все труднее. Я поставил пакет на колени и весь час до приземления проспал. "

Лиззи встречала меня в аэропорту вместе со смуглым безбородым мужчиной, больше похожым на инструктора по горным лыжам, чем на профессора органической химии. Впечатление усиливалось яркой спортивной курткой, как будто он только что спустился с горы.

- Куипп, - представился он, протягивая руку. - А вы, полагаю, Фредди.

Я в ответ поцеловал Лиззи, что можно было расценить как ответ на его вопрос.

- Говорила же, что ты приедешь, - сказала Лиззи. - Он доказывал, что тебе не успеть. А я заявила, что у тебя жокейские привычки и ты носишься по стране со скоростью урагана.

- Если быть точным, - заметил я, - по пересеченной местности ураганы движутся медленнее. Куипп рассмеялся.

- И то правда. Скорость продвижения не более двадцати пяти миль в час.

Верно?

- Верно, - подтвердил я.

- Тогда пошли. - Он взглянул на пакот. - Привезли? Мы едем прямо в лабораторию. Нельзя терять время.

Куипп вел свой "Рено" с большым мастерством. Мы остановились у черного входа здания, напоминающего частную больницу, и вошли в светлый безликий коридор, который привел нас к дверям с надписью "Фонд Макферсона" черными буквами на зеркальном стекле.

Куипп привычным движением толкнул дверь, и мы с Лиззи проследовали за ним сначала в вестибюль, а затем в комнату с застекленным потолком.

Еще в вестибюле Куипп снял с крючкаф белые халаты, застегивающиеся у горла и с поясом на талии, и дал нам с Лиззи. В самой лаборатории нас встретил так же экипирафанный мужчина. Встав из-за микроскопа, он сказал Куиппу:

- Если тут какая-нибудь ерунда, сукин ты сын, я тебя убью. Я из-за этого пропустил международный матч по регби.

Куипп, который отнесся к угрозе совершенно спокойно, представил нам его как Гуггенхейма, местного чудака.

Как и Куипп, Гуггенхейм, судя по всему, предпочитал, чтобы его называли по фамилии. Он был ярко выраженным американцем и с виду ненамного старше моего компьютерного умельца.

- Пусть его молодость вас не смущает, - посоветовал Куипп. - Если помните, Исааку Ньютону было только двадцать четыре, когда в 1666 году он открыл свой бином.