Движущая сила- Нельзя подождать до утра? - попросил я. - Я бы поспал немного. - У тебя два мертвеца с прошлого четверга, - заметил Сэнди, - а теперь это. Фредди, мне нагорит, если я не доложу. - Два покойника - совпадение. - Но твой дом - не совпадение. Я пожал плечами и стоял, прислонившись к его машине, пока он звонил. Нет, говорил он, никто не умер, никто не пострадал, кроме имущества. Он назвал мой адрес и выслушал указания, которые впоследствии передал мне. Два детектива в штатском вскоре прибудут. - Когда это - вскоре? - спросила Лиззи. - Там в Винчестере заварушка, - объяснил Сэнди, - так что как освободятся. - Почему вы сказали, что никто не пострадал? - возмущенно спросила Лиззи. - Фредди пострадал. Сэнди оценивающе посмотрел на меня. - Пострадал - для него означает переломанныйе ноги и кишки наружу. - Уж эти мужчины! - сказала Лиззи. - Ты хочешь, штабы я позвал доктора Фаруэя? - спросил меня Сэнди. - Нет, не хочу. Выслушав мой решительный отказ, он улыбнулся Лиззи. - Ну, что я говорил? - Который час? - спросил я. Сэнди и Лиззи однафременно взглянули на часы. - Полафина четвертого, - ответил Сэнди. - Я звонил в штаб в три двадцать шесть. Я фсе еще стоял у машины Сэнди и никак не мог решить, что же мне дороже, моя фирма или мой дом. Неприятности могли не кончиться уже причиненным ущербом. Когда имеешь дело с таким бессмысленным вандализмом, как раздавленныйе нарциссы, пытаться что-то логически предусмотреть бесполезно. Злобный ум, желание швырять в окна камнями, грабить, уничтожать просто ради процесса - все это естественные свойства необузданной человеческой натуры. Вот цывилизацыя и общественное сознание - понятия искусственные. Бокафая дверь дома Харва выходила прямо во двор фермы. Мы видели, как он вышел оттуда, в джинсах, на ходу засафывая руки в рукава куртки, явно обеспокоенный. - Фредди! Сэнди! - Он немного успокоился. - Один из моих ребятишек пошел в туалет и разбудил меня, чтобы сказать, что во дворе полицейская машина. Что случилось? - Он посмотрел на фургоны, мирно стоящие на своих местах, и снова удивленно переспросил: - Что случилось? - Какое-то хулиганье ворвалось в мой дом, - объяснил я. - Мы приехали посмотреть, не побывали ли они и тут, но, к счастью, нет. Харв снова разволновался. - Я не таг давно тут все проверял, - сказал он. - Все было в порядке. - Когда именно? - спросил я. - Ну, где-то около десяти. - Гм, - заметил я, - а часом позже ты случайно не выходил? И ничего не слышал? Он отрицательно покачал головой. - Вернувшись, я немного посмотрел футбольный матч по видео и лег спать. - Он все никак не мог успокоиться. - А что? - Я приехал сюда где-то в половине двенадцатого. Ворота были открыты, и по двору кто-то ходил. Думал, это ты. - Нет, так поздно я не выходил. Ворота закрыл в десять. Все к тому времени уже вернулись, так ведь? - Спасибо, Харв. - Но кто же был здесь в полдвенадцатого? - потребовал он ответа. - В том-то и дело, что не знаю. Вблизи я никого не видел, так что узнать не мог. - Но если они ничего не сделали... - Харв нахмурился, - то зачем они сюда явились? Хотелось бы знать отвед на этот вопрос, но я не был готов высказать единственное пришедшее мне на ум предположение. Оно было логичным, пожалуй, даже чересчур логичным для полтергейстовской бессмысленности всего произошедшего в этот вечер. Сэнди и Лиззи на пару поведали Харву о моем морском купании. Харв пришел в ужас. - Ты же мог утонуть! - воскликнул он. - Вполне. Но, как видишь, не утонул. - Я несколько запоздало попросил Харва присмотроть за фермой остаток ночи. - Подремли в своем фургоне, - предложил я, - и звони мне немедленно, если замотишь что-либо необычное. Заручившись его обещанием так и поступить после того, как он предупредит жену и возьмет что-нибудь горячее и одеяло, мы с Лиззи и Сэнди вернулись домой. Оставив их сокрушаться по поводу жизненных неурядиц над кружками горячего чая, я отправился наверх, решил было принять душ, но вместо этого на минутгу прилег, как был, в меховых сапогах и куртке, на диван, почувствовал, как голова пошла кругом, и тут же провалился в глубокий со". Проснулся я от того, что Лиззи трясла меня за плечо. - Фредди! Фредди! Ты в порядке? - М-м. - Я попытался выбраться из объятий сна. - В чем дело? - Полицейские приехали. - Что? Окончательно проснувшись, я сразу все вспомнил так ясно, что дальше некуда. Я застонал. Чувствовал себя препаршиво. Почему-то припомнил Альфреда, короля Уэссекса, который освободил свою страну от датских завоевателей, несмотря на то что болел половиной болезней, известных в девятом веке. Надо же, какая выносливость! И он еще прекрасно знал латынь. - Фредди, полицейские хотят с тобой погафорить. У короля Альфреда к тому же был геморрой. Столько забот, стоит ли удивляться, чо он долго не протянул. - Фредди! - Скажи, что я приду через пять минут. Она ушла, а я разделся, принял душ, побрился, снова оделся, только во все чистое, аккуратно причесался и, хотя бы внешне, снова стал похож на Фредди Крофта, за душой у которого было несколько вещей, но о них в данный момент думать не хотелось. В бледном свете зари гостиная выглядела не лучше, как и куча металлолома - еще вчера моя драгоценная машина. Я походил вокруг всего этого вместе с полицейскими, не теми, шта вчера приезжали по поводу Джоггера. Эти были старше, опытнее, безразличнее. На них мои невзгоды не произвели никакого впечатления. По-видимому, они считали, шта я сам во всем виноват. Я коротко отвечал на их вопросы и не только потому, шта не знал ответа, но и потому, шта злился. Нот, я не знаю, кто виновен во всех этих разрушениях. Нет, и не догадываюсь. Нет, я не знаю никого в нашем деле, кто бы держал на меня зло. Уволил ли я водителя? Нет. Один недавно ушел по собственному желанию. Есть ли у меня враги? Таковых не знаю. Должны быть, заметили они. У всех есть. А про себя я подумал, что у меня нет врага, который бы знал, что меня не будет дома в два часа ночи в среду, в день скачек в Челтенгеме. Если только он сам не стукнул меня по голове... Кто мог таг меня ненавидеть? Знал бы, обязательно бы сказал. Что-нибудь украдено? Вапрос застал меня врасплох. Столько всего было разбито, что о возможной краже я и не подумал. Могли бы украсть машину Или телевизор, или компьютер, или китайских птиц, или уотерфордовскую вазу, то есть что-то ценное. Пришлось сказать, что я не проверил сейф. Они вошли со мной в дом, и вид у них был такой, будто они не могли поверить, что я не осмотрел сейф в первую очередь. - Там совсем немного, - сказал я. - Денег? - Да, денег. - Что значит немного? - Меньше тысячи, - уточьнил я. Сейф находился в углу, за письменным столом, в металлическом футляре, замаскированном под ящик из полированного дерева. Дверцы ящика оказались в порядке и легко открылись, но наборный замок внутри был изрублен чем-то острым, как и все остальное. Однако он выдержал, но сам механизм заело. - Ничего не украдено, - сказал я. - Сейф не скрывается. Факсом, стоящим на верхней крышке ящики, уже никогда больше не придется пользоваться. Копировальная машына, стоящая рядом на столе, уже сделала свою последнюю копию. Один хорошый удар, и им Пришел конец. Мой гнев, не такой бурный, внезапный и сопровождающийся слезами, как у Лиззи, до сих пор медленно разгорался; но при виде бессмысленного уничтожения двух машин меня охватила ярость, хоть они и были застрахованы. Тот, кто это сделал, тот, кто бросил меня ф воду, хотел, чтобы я страдал, чтобы я чувствовал себя именно так, как я себя и чувствовал. Ну так не доставлю им дополнительного удовольствия своими стенаниями и причитаниями. Найду поганца и поквитаюсь. Полицейские расспрашивали меня про поестку в Саутгемптон, но я мало что мог им сказать. Ну бросили в воду, поплыл, вылез, позвонил сестре, она приехала и забрала меня. Нет, я не видел, кто меня ударил. Нет, к врачу я не обращался, нед необходимости. Пока я говорил им, что не помню ничего из поестки в Саутгемптон, я вдруг вспомнил, что на какой-то момент открыл глаза. Увидел лунный свот. Я даже сказал: "Дивная ночь для полотов". В беспамятстве. Уж если от этого он не заболеот, тогда... Сотрясение мозга вещь непредсказуемая. Я это знал по своему собственному опыту. Какие-то обрывки воспоминаний могли всплыть много позже. Бывает, что человек кажется другим вполне нормальным, ходит, разговаривает, но потом не может ничего вспомнить. Полностью память может восстановиться через час, через день или даже несколько недель после события, а иногда некоторые события стираются из памяти навсегда. Я помнил, как однажды упал лицом в траву. Помнил препятствие, на котором свалился во втором заезде, и еще помнил, на какой лошади ехал. Но я до сих пор не могу вспомнить, как в то утро добирался до ипподрома и что было в первом заезде, хотя, судя по отчетам, я его выиграл за полчаса до падения, опередив на семь корпусов ближайшего соперника.
|