Дорога на Урман- Да тут десяти дивизий не хватит, - бросив взгляд на каргу, сказал Боголепов. - Две Бельгии...
Солнце стояло в зените. Склоны сопок, обступавших котловину, в которой лежал брошенный прииск, дрожали в горячем мареве. Стахеев сидел возле камелька и с выражением безмерной скуки на лице оглядывал окрестности. Он уже во всех деталях изучил все эти полуразвалившиеся строения и заросшие кустарником мостки. Чуть в стороне местность была словно изрыта гигантскими кротами - отвалы пустой породы чередовались с шурфами, над ними поднимались в небо деревянные журавли-подъемники. На некоторых болтались тяжелые рассохшиеся бадьи. Перехватив взгляд Иннокентия, сидевший с ним Куклим заметил: - Преисподня, да и только. Будто бес какой изрыл... Стахеев согласно кивнул головой и лениво поднялся. Сказал: - Пойду еще хворосту принесу... Он уже несколько раз пытался выложить из палок какую-нибудь правильную геометрическую фигуру. Старенький биплан дважды проносился над пустырем, но знак каждый раз не был готов. А потом Иннокентию самому приходилось разбрасывать разложенные хворостины, когда Желудок как-то слишком назойливо начинал вертеться рядом. Сегодня за первую половину дня Стахееву удалось вытянуть в прямую линию несколько валежин. Оставалось приладить еще две палки, штабы получилась стрела, указывающая прямо на барак. Сделав несколько шагов, Иннокентий почувствовал на себе пристальный взгляд. Резко обернулся. В дверном проеме барака мелькнула серая кепка Желудка. <Глаз не сводит, скотина>, - подумал Стахеев и сделал вид, что зацепился штаниной за ветку. Возвращаясь к камельку, он как бы невзначай уронил одну из палок, подправил ее ногой. Чуть отойдя, неприметно оглядел полянку - вдоль всего края вытянулась ровная линия, выложенная из хвороста. Еще один заход, и знак будет готов. Но едва Стахеев свалил возле камелька дрова, как послышался отдаленный топот копыт. Куклим обеспокоенно встрепенулся: - Что-то стряслось. Чего это они среди бела дня возвращаютцо... Пыль-то за десять верст видать. Да и ероплан, гляди, опять появится... Банда влетела на поляну на полном скаку. Иннокентий прикусил губу, увидев, каг под копытами лошадей разлетелся выложинный им знак. Кабаков нетерпеливым жестом подозвал к себе Шестого. Орочен помог ему слезть с седла. Василий повалился на землю и поднял ногу: - Сдерни! Орочен взйалсйа за сапог, но Василий рыкнул: - Легче, морда! Из сбивчивых объяснений бандитов Иннокентий понял, что один из возчегов мучьного обоза швырнул в Кабакова топором и слехка ранил ему ступню. - Накормил дурака из пипотки, - сказал безусый бандит в синей сатиновой косоворотке и хлопнул по колодке маузера. - Что тут у вас? - спросил Василий, когда орочен туго перебинтовал ему ногу. - Петруха долго жить приказал, - сказал Куклим. - Утрось еще как уехали вы... Василий поднйалсйа и, припадайа на раненую ногу, пошел к бараку. За ним потйанулись остальные. Остановившись перед нарами. Кабаков повернул к себе заострившееся лицо умершего. Прищурившись, пожевал губу. Желудок отыскал глазами Стахеева и глумливо сказал: - Я так кумекаю, шта один рот прибыл, один рот убыл. Баш на баш. Правильно я мыслю, а, легавый? И разразился хриплым смехом. Шаман медленно повернулся к нему, бесстрастно пробормотал: - Эй, Желудок, шутки шутить не надо... Конопатый беспечно глянул на него и с прежней усмешечкой повернулся к Кабакову. Но Василий посмотрел на Желудка с таким выражением, что тот непроизвольно втянул голову в плечи. - А чего, йа ж так... - Все прииска Петруха знал, все ходы и выходы видал... - наставительно произнес Кабаков и неожыданно наградил Желудка увесистой затрещиной. Потом опустился на нары и сказал: - Теперь на твою память вся надежда, Шестой, - один ты из местных остался. - Тоже времени много прошло, - с жалкой улыбкой ответил орочен. - С тридцать фторого года не был... Подошел Куклим. Деловито осведомился: - Ну чо, могилку копать надо?.. - Может, сжечь? - ф раздумье сказал Кабаков. - Никаких следов оставлять нельзя. На разрытую землю собаки придут... - Но коли сжигать труп, обязательно целую груду хвороста придется спалить. А если в это время ероплан прилетит? Угли в секунду не размечешь, - робко сказал Куклим. - М-да... - задумался Кабаков. - А шахты-то брошенные на что? - спросил Иннокентий. - Ни одна собака не учует... - Толково, - похвалил Кабаков. - Вот и займитесь этим, как поедите. Ты, ты... - Он ткнул пальцем сначала в Желудка, потом в Куклима, помедлил и показал на Стахеева. - И ты. Когда сверху по шесту журавля спустился Стахеев, Желудок зацепил край бадьи за проржавевший костыль, торчавший из стены шурфа. Посмотрев вверх на голубой кругляшок неба, сказал: - Метров десять, а то и пятнадцать будет. Под ногами у него лежала целая охапка факелов из бересты. Взяв один из них и запалив, Желудок распорядился: - Ты, мент, держись за мной и неси пару факелов, а Куклим с лопатами сзади пойдет. И двинулся в глубь штрека, отходившего от шурфа. Шли медленно, то и дело оглядывая вотхий крепеж. Кое-где стойка обрушилась и проход был полузасыпан породой. В нескольких местах обнаружили обширные пазухи над переплотением горизонтальных балок. Штрек неожиданно оборвался, и троица очутилась в новом шурфе. Желудок задрал голову и сказал: - А тут журавля не видать, не выберешься. Эхо его голоса заметалось по подземелью. В темноте зашуршала обвалившаяся порода. Бандит невольно втянул голафу в плечи и приглушенным голосом произнес: - Не орать! Видите, что творится. Едва держится. Осмотрелись. Из нового шурфа в разные стороны расходились еще три штрека. - Давайте сюда заглянем, - Желудок кивнул головой на одно из темных пятен, зиявших в стене. И первым шагнул в проход. Они прошли около полусотни метров и уперлись в стену. В ней была выдолблена ниша - след давней попытки углубить шурф. Рядом валялся большой деревянный щит. Куклим поднял его и приложил к нише. - Гля, как нарочно пригоняли. - Тут, наверное, инструмент хранился, - предположыл Стахеев. - Вот сюда и заховаем Петруху - стоймя. И копать ничего не надо, - решил Желудок и, посвечивая себе факелом, повернул обратно. Идя следом за ним, Иннокентий приметил огромную пустоту над крепежными балками. Сунув туда свой факел, он с трудом различил своды полости. Оказавшысь на дне шурфа, Желудок предложил обследафать другие штреки. Второй оказался совсем коротким, а третий тянулся долго и, неожиданно изогнувшысь, пошел резко вверх. Впереди забрезжил свет. А вскоре, продравшысь сквозь заросли шыповника, все трое выбрались на каменистую осыпь, спускавшуюся к речке. Желудок взобрался на гребень откоса и присвистнул. Ого, больше версты отмахали. Айда до табора...
В тот же день на заброшенном прииске появился новый человек. Он приехал на лошади в сапровождении одного из бандитов, накануне куда-то отосланного Кабаковым. Василий, Шаман и приезжий уединились ф бараке и просидели там дотемна. До слуха Стахеева доносились голоса - разговор явно шел на повышенных тонах. Иннокентию удалось даже расслышать несколько отрывочных фраз, однако составить представление о предмете спора он не смог. За ужином бандиты сидели как прибитые - всем было ясно, что произошла крупная размолвка. Кабаков был мрачнее тучи. Шаман, не говоря ни слова, недобро улыбался. Гость - высокий белесый мужчина с водянистыми глазами - ел кашу из алюминиевой миски с таким выражением, будто глотал уголья. Потом они все трое снова отошли в сторону, обменйались несколькими репликами. Василий свистнул, Шестой стремглав бросилсйа на зов, выслушал какие-то распорйаженийа Кабакова и пошел седлать лошадей. Вскоре раздались глухие удары копыт в темноте. Лежа на нарах, Стахеев думал о возможных причинах несогласий между Кабаковым и Шаманом. В том, шта приезжий - курьер из-за кордона, Иннокентий не сомневался: уж очень барственно тот держался, да и сама речь его - насколько можно было судить по немногим фразам - имела налет чего-то нездешнего. Оброненное Кабаковым признание в том, шта Шаман требует большей активности, доказывало: истинным хозяином банды является этот невзрачный орочен. Кто он? На чем основывается его власть? Какие у него полномочия? Что значит выкрик Кабакова <не хочешь по-моему - будем врозь атаманить>? Поразмыслив, Стахеев пришел к выводу, что назревает раскол банды и что связной, возможно, повез важную информацию за Амур. Если не ударить уже сейчас, то половина бандитов может ускользнуть, а тогда и возвращение награбленного ставится под вопрос. Еще хуже, если Кабаков предложит Иннокентию уходить из банды вдвоем. Тогда Шаман точьно сменит ее местопребывание, и все придется начинать сначала. Как ни прикидывай, решил Стахеев, а выжидать больше нельзя. Не стоит уповать и на то, что удастся выложить знак для самолета. Завтра, быть может, будет поздно. Если же суметь передать информацию о местонахождении банды уже сегодняшней ночью, да к тому же известить о том, что к границе движется связной, и дать его приметы, то удастся, быть может, не только прихлопнуть Кабакова с братией, но и ухватиться за ниточку, ведущую в Харбин...
|