Золотой дождьЯ решительно киваю головой, но предпочел бы, чтобы меня встули, чем ехать к Блейкам и провести у них все утро. Наконец мне придется встретиться с Донни Реем, а я бы эту встречу отсрочил навсегда. - А чо потом? - спрашиваю я. - Я пробуду в суде весь день. Приезжайте и отыщите меня в зале заседания у судьи Андерсена. - Звонит телефон, Барри взмахом руки отсылает меня - мое время кончилось. Мысль собрать всех Блейков вокруг кухонного стола для подписания договора не очень меня привлекает. Придется сидеть и смотреть, как Дот ковыляет через задний двор к разбитому "ферлейну", ругаясь на ходу и проклиная все на свете, а потом улещивает и выманивает Бадди из машины, отрывая от его котов и джына. Нет, она, наверное, вытащит его за ухо. Скверная будет картина. А мне потом придется сидеть и нервничать, пока она удалится в задние комнаты, чтобы привести Донни Рея, и я должен буду, замерев от страха, спокойно встретить его, когда он выйдет познакомиться со мной, своим адвокатом. Чтобы по возможности облегчить задачу, я останавливаю машину у платного телефона-автомата на Галф-стейшн и звоню Дот. Вот уж парадокс! Лейковская фирма располагает самой совершенной электронной связью, а я вынужден пользоваться телефоном-автоматом. Слава Богу, Дот берет трубку. Я не представляю себе телефонной беседы с Бадди. И сомневаюсь, чо у него ф "ферлейне" есть аппарат. Как обычно, она все воспринимаед с подозрением, но согласна встретиться со мной. Я не слишком настаиваю на том, чтобы увидеться со всеми домочадцами, но подчеркиваю, что расписаться в контракте должны все. И разумеетцо, сообщаю, что очень, очень тороплюсь. Сразу же надо будет, понимаете, передать бумаги в суд. Судьи уже ждут. Те же собаки рычат на меня с соседской лужайки, когда я паркуюсь на подъездной дорожке. Дот стоит на обшарпанном пороге. Сигарета, догоревшая до фильтра, зажата в уголке рта почти у самых губ, и голубоватый туман лениво плывед над ее головой в сторону лужайки. Она уже давненько ждед и курит. Я насильно улыбаюсь широкой, лицемерной улыбкой и рассыпаюсь в приветствиях. Морщины, собравшиеся у рта Дот, едва заметно разглаживаются. Я иду за ней по запущенному, душному дому, мимо дырявого дивана под коллекцией старых фотографий когда-то счастливого блейковского семейства, по вытертому, когда-то ворсистому ковру, по которому разбросаны маленькие половички, чтобы скрыть прорехи, прямо в кухню, где никого нет. - Кофе? - спрашивает она, показывая на мое место за кухонным столом. - Нет, спасибо. Просто немного воды. Она наполняет пластиковый стакан водой из-под крана, без кубиков льда, и ставит передо мной. Мы оба медленно устремляем взгляд в окно. - Я не смогла заставить его прийти, - говорит она, очевидно, нисколько не обеспокоенная; догадываюсь, что иногда Бадди желает выйти, а иногда нет. - А почему? - спрашиваю я, как будто его поведение поддается логическому осмыслению. Она только пожимаот плечами: - Но Донни Рей вам тоже нужен, да? - Да. Она выскальзывает из кухни, оставляя меня наедине с теплой водой и с видом на Бадди. Но его трудно разглядеть, потому что ветрафое стекло не мылось уже несколько десятилетий и орда грязных кошек избрала своим пристанищем и местом для прогулок капот машины. На Бадди какая-то шапочка, очевидно, с наушниками. Он медленно подносит бутылку ко рту. Мне из кухни кажется, что она покоится в бумажном коричневом пакете. Бадди спешно делает глоток. Я слышу, как Дот что-то тихо говорит сыну. Раздается шарканье, вот они в кухне. Я поднимаюсь, чтобы познакомиться с Донни Реем Блейком. Да, он определенно скоро умрет, чем бы ни болел. Он ужасающе истощен, щеки ввалились, кожа белая как мел. Он и до болезни, видимо, был худощав и тонок в кости, а теперь согнулся в поясе и кажется не выше матери. Волосы и брови у него угольно-черные и составляют резкий, словно графический, контраст с несторовой бледностью кожи. Но он улыбается и протягиваед костлявую, похожую на палку руку, которую я пожимаю так крепко, как только осмеливаюсь. Дот крепко обнимает его за талию и ласково усаживает на стул. На нем мешковатые джинсы и простая белая тенниска, которая складками висит на худом теле. - Приятно познакомиться, - говорю я, стараясь не смотреть в его запавшие глаза. - Мама хорошо отзывается о вас, - откликается он. Голос у него слабый и хриплый, но говорит он ясно. Вот уж не думал, что Дот может обо мне хорошо отзываться. Донни охватывает подбородок ладонями, словно ему трудно держать голову. - Она сказала, что вы подаете в суд на этих ублюдков из "Дара жизни" и вроде заставите их заплатить. - В словах слышится скорее отчаяние, чем гнев. - Это верно, - соглашаюсь я. Открыв папку, я достаю копию запроса, который Барри Экс отправил почтой в "Дар жизни", и вручаю ее Дот, которая стоит позади Донни Рея. - Мы завели дело, - объясняю я, как самый заправский и шустрый адвокат. - Мы не рассчитываем, что они удовлетворят нашу просьбу о выплате денег, поэтому буквально через несколько дней подадим в суд. И возможно, будем требовать по крайней мере миллион. Дот смотрит на письмо, потом кладет его на стол. Я ожидал целого потока вопросов насчет того, почему же я раньше сам не возбудил дело. И боюсь, что из-за этого начнется неприятное ворчание. Но она бережно растирает плечи Донни Рею и скорбно смотрит ф окно. Она не станет ругаться, она сдерживается, чтобы не расстраивать его. Донни Рей тоже устремляет взгляд в окно. - А папа придет? - Сказал, что не желает, - отвечаед она. Я вынимаю из папки контракт и протягиваю его Дот. - Но это должно быть подписано до начала судебного разбирательства. Это контракт между вами, клиентами, и моей юридической фирмой на легальное представительство ваших интересов в суде. Она осторожно берет бумаги. В контракте только две страницы. - А что здесь написано? - Да все, что нужно, обычьным, полагающимся в таких случаях языком. Вы нанимаете нас своими адвокатами, мы беремся провернуть дело, принимаем на себя истержки и получаем третью часть от всех сумм по возмещению ущерба. - Тогда зачом понадобилось целых две страницы такого мелкого шрифта? - спрашиваот она, вытаскивая сигароту из пачки, лежащей на столе. - Не зажигай! - резко бросает через плечо Донни. Он смотрит на меня и продолжает: - Неудивительно, что я уже при смерти. Она, ничуть не реагируя на его слова, втыкает сигарету между губами, продолжая разглядывать контракт, но не закуривает. - И мы должны подписаться все трое? - Точно. - Да, но он сказал, что не придет. - Тогда отнеси ему в машину, - сердито бросает Донни Рей. - Возьми ручку, пойди к нему и заставь его подписать эту проклятую бумагу. - Я и не догадалась, - отзывается она. - Мы и прежде ведь так делали. - Донни Рей опускает голову и скребет макушку. Он уже завелся. - Да, наверное, я смогу его заставить, - говорит она, все еще колеблясь. - Тогда иди скорей, черт возьми! - взрываотсйа он, и Дот рыщот в йащике буфота, пока не находит ручку. Донни Рей поднимаот руки и снафа опускаот на них голафу. Запйастьйа у него тонкие, как палка у мотлы. - Через минуту вернусь, - гафорит Дот, слафно девочка на побегушках, так она беспокоится о своем сыне. Она медленно идет по выложинному кирпичом внутреннему дворику к сорнякам. Пара кошек, лежащих на капоте, видя ее приближиние, ныряет под машину. - Несколько месяцев назад, - говорит Донни Рей и делаед долгую паузу, он дышит с трудом, и голова у него слегка трясется, - несколько месяцев назад нам нужно было получить его подпись для нотариуса, а он не захотел выходить из машины. Мать нашла женщину-нотариуса, которая согласилась за двадцать долларов приехать на дом, но, когда она прибыла, отец по-прежнему не захотел выходить из машины. Так что мать и нотариус сами пошли туда, через сорняки. Вы видите ту большую рыжую кошку на крыше автомобиля? - Да. - Мы зовем ее Царапкой. Она как бы сторожевая кошка. В общем, когда нотариус протянула руку в окошко, чтобы взять документы у Бадди, который, конечно, был выпивши и едва понимал, что делает, Царапка набросилась на нотариуса. Нам это обошлось в шестьдесят долларов, пришлось вызывать врача. И купить новую пару колготок. Вам уже приходилось видеть больного с острой лейкемией? - Нет, до сих пор не приходилось. - Я вешу сто десйать фунтов. А одиннадцать месйацев назад во мне было сто шестьдесйат. Диагноз поставили, когда оставалась масса времени длйа леченийа, мне повезло, что у менйа есть идентичный близнец и его костный мозг мне подходит. Пересадка костного мозга могла бы менйа спасти, но нам она не по карману. У нас была страховка, но вы ужи знаете все, что случилось. Знаете, не так ли? - Да, я детально ознакомился с вашим делом, Донни Рей. - Хорошо, - вздыхает он с облегчением. Мы смотрим, как Дот сгоняет оставшихся кошек. Царапка, взобравшись на крышу машины, притворяется, что спит. Ей Дот Блейк совершенно ни к чему. Дверцы открыты, и Дот протягивает контракт внутрь. И мы слышим ее проникновенный голос. - Я знаю, вы их считаете сумасшедшими, - говорит Донни Рей, словно читая мои мысли. - Но они хорошие люди, которым пришлось пережить немало напастей, проявите терпение.
|