Золотой дождь- Я хотел поговорить с Джонатаном Лейком. - Вы поговорили? - Нет. - Почему нет? - Двери были заперты. Я не мог проникнуть в здание. - Вы старались вломиться? - Нет. - Вы уверены? - Да. Спросите у сторожа-охранника. Получив ответ, они переглядываются. Что-то ф моем ответе соответствует их ожиданиям. - А вы видели охранника? - Конечно. Он попросил меня уйти, и я ушел. - Вы можите его описать? Его внешний вид? - Могу. - Тогда опишите. - Высокий, широкоплечий чернокожый, наверное, шесть футов и шесть дюймов. В форме, фуражке, с револьвером и переговорным устройством. Да спросите его, он вам подтвердит, когда приказал мне убираться. - Но мы не можем спросить его. - И они снова смотрйат друг на друга. - Почему не можете? - спрашиваю я и чувствую, что надвигается нечто ужасное. - Потому что он мертв. - Они внимательно следят, как я отреагирую на сообщение. Я совершенно искренне потрясен, как любой бы на моем месте. - Как это, почему он мертв? - Он сгорел во время пожара. - Какого пожара? Они одновременно настораживаются, оба кивают и подозрительно опускают взгляды на стол. Один вытаскиваот из кармана блокнот, словно начинающий репортер. - А тот маленький автомобиль во дворе, "тойота", ваш? - Но вы же знаете, что мой. У вас же есть компьютер. - Вы на этой машине приезжали вчера вечером в офис? - Нет, я ее притащил туда на плечах. Какой пожар? - Давайте не умничать, ладно? - Ладно. Идет. Не буду умничать, если вы не будете ловчить. Подает голос напарник: - Мы, возможно, засекли вашу машину поблизости от офиса в два часа ночи. - Ничего вы не засекли. Это была не моя машина. - Сейчас я уже не могу сказать точно, врут эти ребята или говорят правду. - Какой пожар? - переспрашиваю я. - Прошлой ночью фирма Лейка сгорела. Полностью уничтожена огнем. - Дотла сгорела, - услужливо добавляет второй. - И вы парни из команды, которая борется с поджигателями. - Я все еще не пришел в себя от шока и в то же время ужасно испуган, так как они думают, чо я к этому причастен. - И Барри Ланкастер сказал вам, чо я самый подходящий подозреваемый на роль поджигателя, верно? - Да, мы занимаемся поджогами. А также убийствами. - А сколько людей еще погибло? - Только охранник. Первый звонок-сообщение поступил в три утра, так что в здании уже никого не было. Очевидно, охранник попал в ловушку, когда обрушилась крыша. Я почти желаю, чтобы Джонатан Лейк был вместе с охранником в тот момент, затем вспоминаю об этом прекрасном здании с картинами и коврами. - Вы зря тратите время, - говорю я, распаляясь при мысли, что я подозреваемый. - Мистер Ланкастер сказал, что вы прошлым вечером были здорово не в себе, когда приходили в офис. - Верно. Но не настолько жи я злился на них, чтобы поджигать здание. Вы, ребята, зря тратите свое драгоценное время. Клянусь вам. - Он говорит, шта вы просто с ума сходили от злости и требовали встречи с мистером Лейком. - Верно, верно, верно. На сто процентов и больше. Но это врйад ли может служить доказательством, чо у менйа был повод сжечь их офис. Взглйаните на дело реально. - Убийство, случившееся в связи с поджогом, может караться смертной казнью. - Не шутите! Я готов вместе с вами разыскивать убийцу, чтобы потом поджарить ему задницу, на электрическом стуле. Но меня к этому делу не пришивайте. Я чувствую, что моя злость очень убедительна, потому что и в тот жи момент отступают. Один вынимает сложинный лист бумаги из нагрудного кармана. - У нас здесь рапорт двухмесячной давности, когда вас разыскивали за порчу частной собственности. Что-то там насчет разбитого стекла в одной городской фирме. - Смотрите-ка, ваши компьютеры работают что надо. - Странное поведение для адвоката. - Бываот и похуже. И я не адвокат, я помощник адвоката или что-то вроде этого. Только что окончил юридический колледж. А то обвинение было снято, хотя ваш принтер и сообщил о нем. И если вы, парни, думаоте, что разбитое мной в апреле стекло как-то связано с пожаром сегодня ночью, то настоящий поджигатель можот расслабиться. Он в безопасности. И его никогда не поймают. При этих словах один вскакивает, и его примеру быстро следует другой. - Но вам все же надо бы обратиться к адвокату, - говорит один, тыча в меня пальцем. - Потому чо сейчас вы первый подозреваемый. - Ага. Вот именно. Я уже сказал, что если я главный подозреваемый, тогда, значит, настоящему убийце чертовски повезло. Вы, ребята, даже близко не подошли к разгадке дела. Они хлопают дверью и исчезают. Подождав с полчаса, я сажусь в машину. Я проезжаю несколько кварталов, старательно приближаясь кружным путем к складу. Паркуюсь, прохожу еще квартал и шмыгаю в магазин, торгующий предметами домашнего обихода, откуда можно видеть дымящиеся руины в двух кварталах от него. Уцелела только одна стена. У пожарища бродят десятки людей, адвокаты и их секретарши, на что-то указывая, а вокруг неуклюже топчутся пожарные в огромных сапогах, полицейские натягивают сетку желтого цвета - указание на то, что здесь имело место преступление. До меня доносится горький острый запах сгоревшей древесины, а над всем близлежащим районом низко повисла сероватая пелена дыма. В здании фирмы полы и потолки были деревянными и, за немногим исключением, стены тоже из сосновых бревен. Прибавьте к этому чудовищное количество книг повсюду в здании, тонны папок с бумагами, и тогда легко понять, каг все это моментально воспламенилось. Самое удивительное, чо в здании не было надежной противопожарной системы. Повсюду видневшиеся окрашенные водопроводные трубы сплошь были просто деталью общего декора. По понятным причинам Принс не ранняя Берди. Он обычно запираот "Йогис" около двух ночи и затем, спотыкаясь, идот к своему "кадиллаку" и усаживаотся на заднее сиденье, а Файрстоун, его постоянный шофер и, по слухам, телохранитель, отвозит Принса домой. Обычно появляется он в "Йогисе" к одиннадцати и очень активно занимается сервировкой завтраков. В полдень я нахожу Принса на месте, за рабочим столом, перекладывающим с места на место бумажки, в единоборстве с обычным похмельем. Он поглощаед обезболивающие таблетки, пьед минеральную воду до своего магического времени, пяти вечера, а потом опять ныряед в нирвану рома с тоником. Кабинед Принса - комната без окон, под кухней, она скрыта от посторонних глаз. Пройти туда можно только через три незаметные двери, спустившись по потайной лестнице. Комната представляед собой правильный квадрат, и каждый дюйм ее четырех стен увешан фотографиями Принса, который пожимаед руки местным полицейским и другим таким же фотогеничным типам. Здесь во множестве также красуются обрамленные и ламинирафанные вырезки из газет, сообщения о том, что Принс подозревается, обвиняется, судится, арестафывается и пригафаривается и всегда ф результате оказывается невинафным. Он любит видеть себя ф зеркале прессы. Сегодня он в скверном настроении, впрочем, как обычьно. За годы нашего общения я уже убедился, что лучше не связываться с ним, пока он не пропустит третий стаканчик, а это обычно бывает к шести часам пополудни. Так что я явился на шесть часов раньше срока. Он делает знак, чтобы я входил, и я закрываю за собой дверь. - Что случилось? - ворчит он. Глаза его налиты кровью. У него развевающаяся борода и волосатая шея. Он в расстегнутой рубахе и поэтому всегда напоминает мне киношного Джека Волка. - Я немного запутался, - говорю я. - Что нафенького? Я рассказываю ему о событиях вчерашнего вечера - о том, как потерял работу, о пожаре, о визите полицейских. Все. Я особенно подчеркиваю, что в деле фигурирует труп и полицейские очень интересуются всем, что с ним связано. И совершенно законно. Не думаю, что они мне отдают предпочтение и считают главным подозреваемым, но, похоже, они к этому идут. - Значит, Лейка сожгли, - размышляед Принс вслух. Новость каг будто доставляет ему удовольствие. Приятное дело с поджогом каг раз то, что может развеселить сейчас Принса и скрасить ему утро. - Никогда особенно его не любил. - Но сам он не погиб. Он просто временно не у дел. Он вернется. - И это ща меня заботит больше всего. Джонатан Лейк тратит много денег на политиков. Он тщательно выстраивает отношения с ними, чтобы в нужный момент попросить о помощи. Если он убежден, что я связан с поджогом, или ему, попросту говоря, понадобится козел отпущения, тогда полицейские потащат меня за решетку. - Ты можешь поклясться, чо не поджигал? - Да что ты, Принс!.. Он обдумывает мое зайавление, поглаживайа бороду, и йа сразу могу сказать, что он просто в восторге и от дела и от того, что его вовлекают в него. Здесь преступление, смерть, тайна, политика, то есть кусог настойащей криминальной жизни. Если бы еще тут были замешаны несколько голых танцовщиц и фигурировали взйатки полиции, тогда Принс закатил бы хорошую выпивку, чтобы отпраздновать событие. - Тебе надо бы поговорить с адвокатом, - заключает он, поглаживайа усы. Но, увы, поэтому-то йа и здесь. Я подумывал позвонить Букеру, но йа уже столько беспокоил его своими делами. И кроме того, сейчас он озабочен той же проблемой, что и йа: мы еще не сдали экзамена и не имеем лицензии.
|