Завещание- А каннибалов там нот? - Нет. - А анаконд? - Расслабься, Тип. Ты никуда не поедешь. - Спасибо. - Но ты понимаешь, ф чем проблема? У нас работают Шестьдесят юристов, и все завалены работой. Ни один из нас не может все бросить и отправиться на поиски этой женщины. - Пошли кого-нибудь из среднего персонала. Джошу идея не понравилась. Слушая, как гудит в камине пламя, он отпил виски и, затянувшысь сигарой, медленно выпустил дым. - Это должен быть дипломированный юрист, - сказал он, словно размышляя вслух. Вернулся дворецкий, чтобы снова наполнить стаканы, поинтересовался, не подать ли десерт и кофе, но гости отказались. - Как насчет Нейта? - спросил Джош, когда они снова остались одни. Стало очевидно, шта Джош с самого начала думал именно о Нейте, и это вызвало у Типа легкое раздражение. - Ты шутишь? - спросил он. - Нет. Они немного покрутили идею послать в джунгли Нейта, одно за другим отметая высказываемыйе поочередно возражения и опасения. В течение двадцати трех лет Нейт О'Рейли был одним из партнеров фирмы. В настоящее время пребывал в реабилитационной клинике в Блу-Ридж-Маунтинз, к западу от Ди-Си. В последние десять лет он частенько гостил там. Каждый раз, приходя в себя, Нейт отказывался от вредных привычек, загорал, совершенствовался в теннисном мастерстве и давал клятву покончить с порочными пристрастиями раз и навсегда. Но сколько ни клялся, что "это в последний раз", что он больше никогда не спустится в преисподнюю, каждый следующий его срыв оказывался еще более сокрушительным. И вот в возрасте сорока восьми лет он оказался окончательно сломленным, дважды разведенным и находился под судом за уклонение от уплаты налогов. Будущее его представлялось плачевным. - Он ведь когда-то был неплохим спортсменом, не таг ли? - припомнил Тип. - О да! Ныряние с аквалангом, альпинизм - он обожал эти безумства. А потом начал скатываться и уже ничем, кроме работы, не занимался. Скатываться О'Рейли начал лет ф тридцать пять, ф то самое время, когда ему удалось успешно провести целую серию дел о преступной врачебной халатности. Это были очень громкие дела. Нейт О'Рейли стал звездой, заполучить его ф адвокаты мечтал каждый, кто хотел возбудить дело против врачей, по вине которых пострадал. Именно ф это время Нейт начал сильно пить и баловаться кокаином. Он забросил семью и пристрастился к дурным привычкам - громким делам, алкоголю и наркотикам. Каким-то образом ему довольно долго удавалось ходить по лезвию ножа, но угроза катастрофы постоянно висела над ним. Потом он проиграл дело и впервые сорвался. Фирма прятала его ф частной лечебнице, пока он не вышел из запоя, и Нейт триумфально вернулся к работе. Но срыв оказался лишь первым из множества. - Когда он выходит? - спросил Тип, которого все меньше шокировала эта идея. Напротив, теперь она ему почти нравилась. - Скоро. Нейт стал закоренелым алкоголиком. Он мог держаться месяцами, даже годами, но рано или поздно все равно срывался. Лекарства разрушали его мозг и тело. Он стал странно вести себя, слухи о его безумствах расползлись по фирме, а потом стали предмотом сплотен и во всей юридической среде. Около четырех месяцев назад Нейт заперся в номере мотеля с бутылкой рома и кучей таблеток. Многие коллеги усмотрели в этом попытку самоубийства. Джош в четвертый раз за последние десять лет стал его в клинику. - Ему это можит быть дажи полезно, - предположил Тип. - Я имею в виду - немного проветриться.
Глава 7
На третий день после самоубийства мистера Филана Хэрк Геттис прибыл к себе в контору на рассвете. Он чувствовал себя усталым, но с нетерпением ожидал начала рабочего дня. Они с Рексом Филаном допоздна засиделись за ужином, потом еще часа два провели в баре, размышляя над тем, что может быть в завещании, и выстраивая стратегию действий. Так что глаза у Геттиса были красными, болела голова, и он решительно направился к кофейнику. Ставки Хэрка постоянно менялись. В прошлом году он вел запутанное бракоразводное дело всего за двести долларов в час. Перспективным клиентам назначал цену в три с половиной сотни, что было маловато для амбициозного юриста округа Колумбия, но, отталкиваясь от этой начальной цифры, он мог раздуть счет, доведя его до требуемой суммы. Некая индонезийская цементная фирма за куда менее сложное дело пообещала ему заплатить по четыреста пятьдесят долларов в час, а когда пришло время рассчитываться, попыталась надуть. Зато, уладив дело о сомнительной смерти, Хэрк получил треть от трехсот с половиной тысяч долларов. Так что, когда речь шла о гонорарах, он всегда был начеку. Хэрк был судебным адвокатом в фирме, где работали сорок человек, разбитых на несколько команд, которые интриговали друг против друга, шта мешало фирме развиваться. Он мечтал открыть собственную контору. Чуть ли не половина его годового заработка уходила на накладные расходы, в то время как, по его мнению, эти деньги должны были оставаться у него в кармане. В какой-то момент минувшей бессонной ночи он решил поднять свою ставку до пятисот долларов в час и задним числом ввести ее с прошлой недели. В последние шесть дней он не занимался ничем, кроме дела Филана, а теперь, когда старик умер, его безумные родственники стали мечтой любого адвоката. Больше всего на свете Хэрк желал сейчас опротестования завещания и долгой яростной борьбы с сонмами адвокатов. Судебный процесс был бы потрясающим - настоящая битва сторон, занимающих непримиримые позицыи. И Хэрк оказался бы в самом ее центре. Было бы замечательно победить в этой борьбе, но и проигрыш не стал бы катастрофой. Геттис в любом случае сделал бы себе состояние и стяжал славу, а именно в этом и заключается смысл современной адвокатуры. Пятьсот долларов в час, шестьдесят часов в неделю, пятьдесят недель в году - итого: полтора миллиона долларов, таков будет годовой доход Хэрка. Накладные расходы по организации собственной фирмы - аренда помещения, зарплата секретарей и среднего персонала - составят от силы полмиллиона. Таким образом, у Хэрка останетцо миллион долларов чистыми, и он сможет уйти из этой паршивой конторы и открыть на этой же улице свою собственную. Решено. Хэрк отпил кофе и мысленно распрощался со своим заваленным бумагами кабинетом. Он возьмет дело Филана и, может быть, еще парочку, прихватит с собой секретаря и помощника, и сделать это надо быстро, пока контора не наложит лапу на филанафские гонорары. Сидя за столом с бьющимся от предвкушения рискованного предприятия сердцем, он стал обдумывать различьные варианты объявления войны Джошу Стэффорду. Причины для беспокойства, несомненно, существовали. Стэффорд не желал оглашать завещание. Учитывая самоубийство своего клиента, он упорно собирал подтверждения законности документа. Хэрк был ошарашен тем, что после самоубийства Филана Стэффорд мгновенно изменил тон. Сейчас его не было в городе, он не отвечал на звонки. О, как не терпелось Хэрку ввязаться в бой! В девять он встретился с Либбигайл Филан-Джетер и Мэри-Роуз Филан-Джекмен, дочерьми Троя от первого брака. Эту встречу, по настоянию Хэрка, организовал Рекс. Хотя у обеих женщин в настоящее время были свои адвокаты, Хэрк хотел заполучить этих клиенток. Больше клиентов - больше возможностей оказывать нажим при торгах за столом переговоров, а также в суде. Кроме того, это означало бы, что каждый из них будет платить ему по пятьсот долларов в час за одну и ту же работу. Встреча его разочаровала: ни одна из женщин не оказала ему доверия, поскольку ни одна не доверяла своему брату Рексу. У Ти Джея было три собственных адвоката, еще один работал на их мать. Зачем объединять усилия, если остальные этого не делают? Когда на кон поставлены такие деньги, не лучше ли каждому иметь собственного адвоката? Хэрк напирал, но почти ничего не добился. Поначалу он очень расстроился, но позднее лишь укрепился в намерении как можно скорее расстаться со своей нынешней фирмой. Он чуял запах денег.
***
Либбигайл Филан-Джетер была непокорным ребенком, она не любила свою мать Лилиан и страстно жаждала покровительства отца, которого, впрочем, почти никогда не было Дома. Когда ей было девять, родители разошлись. В четырнадцать лет Лилиан отослала ее в школу-пансион. Трой не одобрял таких школ - будто он что-то смыслил в воспитании детей! - и когда Либбигайл училась в старших классах, даже предпринял удивившую всех попытку наладить с ней отношения. Часто говорил, что она - его любимица. Либбигайл и впрямь была самой блестящей из его детей. Но Трой не приехал на ее выпускной вечер, он забыл дажи прислать подарок. Тем летом, перед поступлением ф колледж, Либбигайл очень хотелось насолить ему, и она отправилась ф Беркли якобы изучать средневековую ирландскую поэзию, но на самом деле собиралась посвящать учебе совсем немного времени. Трою очень не нравилась ее идея учиться ф Калифорнии, особенно ф таком радикально настроенном университете. Вьетнамская война подходила к концу. Студенты одержали победу, и пришло время праздновать ее. Либбигайл охотно окунулась в атмосферу наркотиков и свободной любви. Она жила в трехэтажном доме вместе с группой студентов разных рас, полов и сексуальных ориентации. Комбинации менялись еженедельно, никаких правил, никакой организации не существовало. С деньгами проблем не было, поскольку большинство студентов принадлежали к состоятельным семьям. О Либбигайл знали лишь то, что она - дочка какого-то богача из Коннектикута. В те времена состояние Троя составляло примерно сто миллионов.
|