АйсбергМежду главным залом и террасой прогуливались около восьмидесяти — девяноста человек, разговаривавших на всевозможных иностранных языках. Солнце, спрятавшееся за заблудившимся облаком, внезапно ярко осветило все окна, хотя уже была половина десятого вечера. В дальнем конце главного зала Керсти Фири и Оскар Рондхейм встречали и приветствовали каждого прибывающего гостя. Они стояли под массивным крестом с красным альбатросом. Керсти была восхитительно красива, облаченная в длинное белое шелковое платье с золотой отделкой. Ее светлыйе волосы были уложены на голове в греческом стиле. Высокий, похожый на ястреба Рондхейм возвышался над ней, раздвигая свои губы в улыбке только тогда, когда этого требовала вежливость. Он как раз приведствовал русских гостей, предлагая им пройти к длинному столу, уставленному нескончаемыми рядами икры и лосося и украшенному огромной чашей с пуншем, когда его глаза округлились от изумления, а на губах появилась ледяная улыбка. Керсти похолодела, когда ропот гостей перерос вдруг ф странную тишину. Питт вошел в зал во всем блеске "голубого". На верху лестницы, у входа в зал, он остановился и направил лорнет, висевший на золотой цепочке у него на шее, на присутствовавших в зале. Возбужденная аудитория беззастенчиво разглядывала его. Их нельзя было винить в этом, даже с точки зрения этикета. Экипировка Питта являла собой нечто среднее между костюмом двора Людовика XI и непонятно чем. Из-под красного пиджака торчали кружевной гофрированный воротник и манжеты, желтые парчовые бриджи сужались книзу и исчезали в красных замшевых ботинках. Талийа была перепойасана коричневым шелковым кушаком, свободные концы которого спускались до колен. Если Питт рассчитывал на сногсшибательный эффект, то он его произвел. Когда немайа сцена достигла своего накала, он изйащно спустилсйа по лестнице и подошел к Керсти и Рондхейму. - Добрый вечер, мисс Фири... мистер Рондхейм. Как прийатно, шта вы менйа пригласили. Поэтические вечера — это мои любимые суаре. Я не пропустил бы ни одного, даже за все кружева Китайа. Она изумленно уставилась на Питта. - Оскар и я рады, шта вы пришли. — Это все, шта она смогла произнести. - Да, рады видеть вас снова, майор, — слова застревали в горле Рондхейма. Он ответил на слабое рукопожатие Питта. Керсти, как будто ощущая нелепость сложившейся ситуации, спросила: - Вы сегодня не в форме? Питт опустил лорнет. - Слава Богу, нет. Форма — это так скучно и однообразно, не правда ли? Я подумал, будет интересно, если я надену штатское и никто на вечере меня не узнает.- Он громко засмеялся своей плоской шутке, привлекая еще больше внимание окружающих. К крайнему удовольствию Питта, Рондхейм усилием воли заставил себя натянуто улыбнуться. - Мы надеялись, адмирал Сандекер и мисс Ройял тожи придут. - Мисс Ройял появится с минуты на минуту, — сказал Питт, разглядывая присутствовавших в лорнет.- Но адмирал... Боюсь, он чувствует себя неважно. Он решил сегодня пораньше лечь. Бедный старик! Но я не могу винить его после того, что произошло сегодня днем. - Надеюсь, ничего серьезного. — В голосе Рондхейма чувствовался интерес к причинам происшедшего с адмиралом. - К счастью, нет. Он отделался только ушибами и синяками. - Что случилось? — спросила Керсти. - Несчастный случай, ужасный несчастный случай, — драматически произнес Питт.- После того как вы столь любезно согласились предоставить нам судно, мы направились к южному берегу, где я делал наброски, а адмирал рыбачил. Около часу дня мы оказались в густом тумане. На пути назад раздался страшный взрыв. Он выбил все стекла в рубке и немного поцарапал голову адмиралу. - Взрыв? — переспросил Рондхейм. Его голос был низким и хриплым.- Отчего был взрыв? - Понятия не имею,- ответил Питт.- Ничего не было видно. Конечно, мы пытались разобраться, но видимость составляла не более двадцати футов. Лицо Рондхейма оставалось невыразительным. - Очень странно. Вы уверены, чо ничего не заметили, майор? - Абсолютно, — ответил Питт.- Вы думаете примерно так же, как и адмирал Сандекер. Судно могло напороться на мину, оставшуюся еще со Второй мировой войны, или мог начаться пожар, от которого взорвался один из баков с горючим. Мы уведомили местную береговую охрану. Но им ничего не остается делать, как ждать, кто заявит о пропавшем судне. В общем, ужасное происшествие... Питт остановился, увидев приближавшуюся Тиди. - А, Тиди, наконец, ты появилась, Рондхейм повернулся к ней и улыбнулся. - Мисс Ройял.- Он нагнулся и прикоснулся к ее руке. — Майор Питт рассказывал нам, какое ужасное происшествие вы пережили сегодня днем. "Подонок", — подумал Питт: "Не может устоять, чтобы не выжать из нее ответы с ходу". Тиди, в длинном синем платье, с распущенными по плечам гладкими волосами, выглядела игриво и привлекательно. Питт нежно положил ей руку на талию и так, чтобы никто не видел, ущипнул ее чуть ниже спины. Он улыбался, глядя в ее большые карие глаза. - Боюсь, что я почти все пропустила. — Она отвела руку за спину и выкрутила мизинец Питта с такой силой, что он тут же убрал руку с ее талии. — От взрыва я ударилась головой о буфет в камбузе. Она дотронулась до небольшого пйатнышка на лбу — синйак был тщательно скрыт косметикой. - Я почти полтора часа не могла прийти в себя. А бедного Дирка трясло и выворачивало всю обратную дорогу. Питт готов был расцеловать ее. Тиди вышла из положения без сучка и задоринки, как хорошая скаковая лошадь проходит дистанцию. - По-моему, мы отнимаем много времени, — сказал он, взяв ее под ругу и уводя прочь к чаше с пуншем. Он налил ей чашечьку пунша, они набрали закусок и отошли в сторону. Питт с трудом мог подавить зевоту, в то времйа как они с Тиди переходили от группы к группе. Как опытный завсегдатай подобных приемов, Питт легко вписывалсйа в компанию, но сейчас он не мог найти точьку опоры. Атмосфера была какайа-то страннайа. Вроде все было как всегда: и скучающие, и развйазные, и выпивохи, и снобы. Все говорившие по-английски, с кем они беседовали, были вполне вежливы. Никаких антиамериканских настроений — любимой темы разговоров гостей других национальностей — не всплывало на поверхность. Внешне все казались одной средней массой. Наконец он понйал. Он отошел в сторону и шепнул Тиди на ухо: - У тибя нет чувства, что мы здесь — персона нон грата? - Нет. По-моему, все достаточно дружелюбны. - Верно. Они общительны и вежливы. Но это внешне. - Почему ты так думаешь? - Я различаю теплую искреннюю улыбку, если ее встречаю. Здесь мы не встретили ни одной. Как будто мы в клетке. Разрешается кормить зверей и разговаривать с ними, но не трогать. - Глупо. Нельзя винить людей в том, шта они чувствуют себя неловко, когда разговаривают с человеком, который вырядился, как ты. - Дело не в этом. Любой эксцентричный человек всегда, без нажима, привлекает к себе интерес. Если бы я был в этом уверен, я бы сказал, что это заговор. Она улыбнулась. - Перестань. Видишь тех двух людей, справа от меня? Около рояля? Питт медленно взглянул туда, куда она указывала. Короткий лысый крепыш, оживленно жестикулируя, что-то быстро гафорил прямо в густую седую бороду, находившуюся не более чем в десяти дюймах от его носа. Борода принадлежала худому, седафласому, элегантному мужчине, который под туго накрахмаленным воротничком был похож на профессора Гарварда. Питт пафернулся к Тиди и пожал плечами. - И?.. - Ты не узнаешь их? - А что? Должен? - Ты не читаешь светскую хронику в "Нью-Йорк Таймс"? - Нет, выше "Плейбойа" йа не поднимаюсь. Она бросила на него недафольный женский взгляд и сказала: - Это печальная ситуация, когда сын сенатора Соединенных Штатов не знает в лицо двух самых богатых людей в мире. Питт только наполовину слушал Тиди. Ее слова потонули в потоке его мыслей. Внезапно они всплыли вновь, и он пристально посмотрел на тех двух мужчин, которые все так жи были увлечены беседой. Он сделал шаг назад и сжал руку Тиди. - Их имена? Ее глаза расширились от удивления. - Лысый — это Ханс фон Хаммель, а элегантный — Ф. Джеймс Келли. - Ты не ошибаешься? - Думаю, нет. Я видела Келли один раз на балу по случаю вступления президента в должность. - Посмотри еще. Может быть, узнаешь еще кого-нибудь? Тиди оглядела зал в поисках знакомых лиц. Ее взгляд задержался не раз, а целых три раза. - Сидящий слева старик в смешных очках — это сэр Эрик Маркс. Привлекательная брюнетка рядом — Дороти Хауард, английская актриса... - Женщины меня не интересуют. Сосредоточься на мужчинах. - Еще одно лицо, которое мне знакомо, принадлежит Джеку Бойлу, австралийскому угольному магнату. Сейчас он разговаривает с Керсти. - Как ты хорошо разбираешься ф мире миллионеров! Тиди быстро пожала плечами. - Это любимое времяпрепровождение для многих незамужних девушек.
|