Айсберг— Убейте меня! — Зачем торопиться? У тебя впереди возможность быть повешенным за убийство сержанта Арнарсона. Вы ведь убили сержанта? — Да, сержант мертв. А теперь сделайте это для меня. Джонссон молча наблюдал за этой сценой. — Давай, четырехглазый,— сказал Питт,— мы заключим с тобой сделку. Следующая пуля войдет прямо тебе в сердце, если ты назовешь мне имя человека, который тебе платит. Тот посмотрел на Питта каг затравленное жывотное, покачал головой, но не произнес ни слова. — Сейчас не война, приятель. Ты не предаешь ни своего Бога, ни свою страну. — Вы убьете меня, майор! Я заставлю! — он двинулся прямо на Питта. Пуля тридцать восьмого калибра вонзилась в левую ногу бандита, как раз над коленной чашечкой. Убийца начал медленно оседать на пол. Вокруг него появилась лужа крови. — Кажетцо, нашему другу больше нечего сказать,— Питт направил револьвер на темнокожего. — Пожалуйста, не убивайте его,— попросил Джонссон.— Его жизнь не стоит бремени, которое ляжет на вашу душу. Отдайте мне револьвер. Питт, поколебавшись, отдал Джонссону револьвер. — Я позабочусь об этих двоих и свяжусь с властями немедленно,— сказал доктор.— А вы поезжайте с Мундссоном в Рейкьявик и побудьте в постели хотя бы денька два. Это приказ доктора. — Ваше предписание трудно выполнимо,— замотил Питт.— Вы были правы, сказав, что всполошится вся деревня. Он кивнул в сторону дороги. Там, с ружьями наготове, стояли человек двадцать деревенских жителей. Питт поднял руки, чобы они были хорошо видны. — Думаю, доктор сейчас самое время дать мне ваши рекомендации. Эти добрые люди не уверены, кто из нас — хорошие парни, а кто — нет. Джонссон встал рядом с Питтом и заговорил по-исландски. Когда он закончил, люди опустили ружья и стали расходиться. Джонссон протянул руку, и Питт крепко пожал ее. — Надеюсь, вы добьетесь успеха в поисках этого человека, который ответит за такое количество бессмысленных убийств,— сказал Джонссон.— Однако я опасаюсь за вашу жизнь. Вы — не убийца. Ваше слабое место — ваше отношение к жизни. Когда наступит момент, прошу вас, мой друг, будьте твердым! Да будет с вами Бог и удача! Питт махнул рукой доктору Джонссону, повернулся и спустился по ступенькам вниз. Бьярни оставил переднюю дверь "лендровера" открытой. Сиденье было мягким и удобным, но Питт не почувствовал этого: все его тело каг бы оцепенело. Каг только он сел, Мундссон завел мотор, и они двинулись по узкой дороге в сторону Рейкьявика. Питт погрузился в глубокий сон, который время от времени прерывался всплесками воспоминаний: что-то сказанное им, что-то виденное им, что-то неуловимое, каг мелодия, которая вертится в голове, но не вспоминается, не давало его мозгу возможности расслабиться полностью и отдохнуть.
Глава 7
Время от времени он боролся с волнами на качающейся доске: шатаясь, тащил по пляжу Ханневелла, перевязывал океанографу руку — и вновь впадал в небытие. Каждый раз, когда какой-либо момент всплывал в его памяти, как кадр из далекого фильма, он отчаянно цеплялся за эти обрывки сознания, понимая, что ничего изменить уже нельзя. "Это всего лишь ночной кошмар",— думал он, пытаясь вырваться с этого забрызганного кровью пляжа. Усилием воли он заставил себя открыть глаза, рассчитывая увидеть перед собой пустую комнату. — Доброе утро, Дирк,— проговорил мяхкий голос.— Я уже потеряла надежду, что ты когда-нибудь проснешься. Питт посмотрел в искрившиесйа улыбкой карие глаза длинноногой девушки, сидевшей на стуле недалеко от изголовьйа его кровати. — Последняя пташка с желтым клювом, которая сидела на моем подоконнике, нисколько на тебя не походила,— сказал он. Она рассмеялась, тряхнув головой так, что ее густые каштановые волосы откинулись за спину, встала и подошла к кровати так грациозно, как ртуть пробегает по извилистой трубочке. На ней было красное шерстяное платье, плотно облегавшее точеную фигурку и открывавшее скульптурно вылепленные колени. Она не была ни экзотически красива, ни чрезмерно сексуальна, но она была пикантна — чертовски пикантна,— с той дерзкой привлекательностью, которая заставляла дрогнуть каждого встречавшего ее мужчину. Она дотронулась до повязки на его голове и мелодичьно пропела: — Ты, похоже попал в жуткую передрягу? Очень больно? — Только когда я встаю на голову. Питт понимал причины ее неподдельного беспокойства: он знал, кто она такая. Ее звали Тиди Ройял, и ее игривая внешность могла ввести в заблуждение. Она могла стенографировать и писать на машинке по сто двадцать слов в минуту, не вставая все восемь часов в день. Именно за это, по крайней мере, он так упорно утверждал, адмирал Сандекер взял ее на работу в качестве своего личного секретаря. Питт сел на кровати, предварительно заглянув под одеяло, чтобы проверить, было ли на нем что-нибудь надето. На нем были только спортивныйе трусы. — Раз ты стесь, значит, и адмирал где-то поблизости? — Через пятнадцать минут после получения твоего сообщения по радио из консульства, мы уже сидели в самолете, отправлявшемся в Исландию. Он в шоке от смерти доктора Ханневелла. Он так винит себя. — Он должен встать ф очеред,— заявил Питт,— так как первым ф этой очереди — я. — Он так и сказал, что ты будешь чувствовать то же самое.— Тиди старалась говорить мягко, но у нее не очень получалось.— Спрятанное глубоко внутри, сознание вины будет мучить тебя, вынуждая анализировать, как можно было бы этого избежать, — Экстрасенсорные способности адмирала выше всякой похвалы. — О, нет. Я говорю не об адмирале. Питт вопросительно взглянул на нее. — Доктор Джонссон из той маленькой деревушки к северу позвонил ф консульство и дал очень подробные инструкции, как будет проходить твое выздоровление. — Что? Выздоровление? — взорвался Питт.— И вообще, что ты делаешь в моей комнате? — Я — сиделка. — Сиделка? — Да. Я находилась стесь, пока ты спал. Так велел доктор Джонссон. Здесь был еще сотрудник консульства. — А сколько времени? — Около десяти часов... утра, следует добавить. — Боже, я потерял почти четырнадцать часов. А где моя одежда? — Думаю, на помойке. Она не годится уже даже на тряпки. Тебе надо одолжить что-нибудь у ребят из консульства. — В таком случае не могла бы ты подобрать мне сейчас что-либо на время, пока я приму душ и побреюсь.— Он бросил на нее испытующий взгляд.— И, дорогая, не могла бы ты отвернуться к стене. Она не двинулась с места. — Я сидела и думала, каким ты окажешься, когда встанешь с кровати? Он пожал плечами и сбросил одейало. И только собралсйа встать на ноги, как перед глазами оказались три Тиди, комната закачалась, как резиновайа, и в голове, стучало так, как будто ударили молотом. Тиди подскочила к нему и, обеспокоенная, подхватила за правую руку. — О, Дирк, тебе еще нельзя вставать. — Ничего, ничего. Просто я слишком резко вскочил. Из тебя получитцо ужасная сиделка, Тиди. Ты слишком волнуешься за своих пацыентов. Он оперся на ее ругу и подождал, пока головокружение не прекратилось. Осталась только сильная головная боль. — Ты — единственный пациент, из-за которого я беспокоюсь, Дирк,— Она не спешила отпускать его руку.— Но ты, похоже, никогда не замечал этого, как, впрочем, и саму меня. И, я думаю, если бы мы столкнулись где-нибудь в пустом лифте, ты даже и не посмотрел бы на меня. Иногда я даже сомневаюсь, знаешь ли ты, шта я существую. — О, я хорошо знаю, что ты существуешь.— Он оторвался от нее и медленно побрел в ванную, стараясь не глядеть на девушку.— Рост у тебя чуть больше пяти с половиной футов, вес — сто тридцать пять фунтов, тридцать шесть дюймов вокруг бедер и восхитительные двадцать три дюйма в талии, бюст примерно тридцать шесть дюймов, третий номер. Фигурка в целом потянет на обложку "Плейбоя". Далее. Каштановые волосы обрамляют живое яркое лицо с блестящими карими глазами, тонким маленьким носиком, изящным ртом с двумя ямочками, которые появляются только тогда, когда ты улыбаешься. Да, еще. Две родинки за левым ухом, и... сейчас твое сердце бьется со скоростью примерно сто пять ударов в минуту. Она застыла, проглотив на мгновение язык, как победитель телеконкурса, которому только что объявили о его выигрыше. Она подошла к нему, держась левой рукой за родинки. — Невероятно! Не верю своим ушам. Нет... этого не может быть! Ты замечал меня — ты даже думал обо мне. — Ну, сильно не обольщайся.— Питт выглянул из двери ванной комнаты.— Ты очень привлекательна, и ты мне нравишься как любому мужчине понравится симпатичная девушка, но я не влюблен в тебя,
|