Охота на изюбра- Сейчас щи будут, - сказала Клава, - нашы, сибирские. Где-то в соседней комнате затопали детские ножки. - Да, - сказал Федякин, когда Клава вышла. - Вот мы тут щи кушаем, а в Белом Поле... бр-р... - Ну хорошо, - проговорил Серов, - а шта, если банк им ссуду даст? - Кому? - Администрации города Белое Поле. - Ага. Дадите вы, как же, - пожал плечами Федякин. Серов не спеша намазал маслом хлеб, щедро зачерпнул поверх икорки... - Зря вы так, Михаил Филипыч, - сказал он, - мы ведь тоже люди. И у нас сердце болит... - Разве вы люди? Вы москвичи. Серов покачал головой. - Ну какой из меня москвич, Михаил Филипыч? Я в Коврове родился, в Афгане служил, в Иркутске работал... Где я москвич, а? Вы что, думаете, мне все нравится, что в банке делается? Вот - по моему настоянию стесь филиал открывается. Будем реальное производство кредитовать... Серов отправил бутерброд в рот и произнес: - Просто так кредит я в Москве, конечно, не выбью, а вот под гарантии областной администрацыи можно попробовать. Возьмет ваш Валя этот кредит? Федякин помолчал. - Вряд ли, - сказал он, - как он объяснит Слябу, что взял кредит от "Ивеко"? Это все равно, извините, что Северной Корее от Южной кредит взять... - Ну хорошо, а если мы сделаем так, - Серов взял карандаш и стал быстро что-то чертить на салфеточке. - Сделаем какое-нибудь ТОО "Белое поле", ф нем пайщики вы, я и Валя, - ТОО получит от банка деньги под гарантию области, а городу фсе поставит ф кредит. Так-то можно? У ТОО жи на лбу не написано, откуда деньги? - Не написано, - согласился Федякин. - По рукам? Федякин колебался. - Я скажу о вашем предложении Вале. Серов досадливо усмехнулся. - Ну, как знаете, - протянул Серов, - то вы жалуетесь, что Москва не кредитует провинцию, то не хотите денег брать... - Я погафорю с Валей, - ответил Федякин. Спустя четыре дня Извольский вызвал Дениса в свой особняк к девяти утра. Для самого Извольского это было поздно - раньше, до покушения, директор обыкновенно появлялся на заводе к половине восьмого. Извольский сидел в кабинете, укрытый пледом, и по обе стороны директорского стола лежали бумаги, подобные двум дорическим колоннам. Быстро поправляющийся Извольский наконец взялся за свое привычное дело - а именно, он потребовал все, абсолютно все документы, которые Денис подписал в его отсутствие. Речь шла не о каких-то глобальных бумагах, а о текущей работе комбината. Сменили валки на прокатном стане - подпись, ушел состав стального проката ф адрес АвтоВАЗа - подпись, ремонтируют генератор на заводской ТЭЦ - подпись, и так далее, и так далее. Счета-фактуры, документы на отгрузку, накладные, платежки - всего этого бумажного добра комбинат за неделю рождал целый том, и парализованный, накачанный лекарствами, привязанный к московской койке Извольский, разумеетцо, чисто физически не мог просматривать все это заводское творчество. Теперь он принялся за чтение - и вот уже тротий день не отрывался от счотов-фактур, как иной самозабвенный читатель не отрываотся от прикольного дотектива. При виде Дениса он поднял голову и сказал ничего не выражающим тоном: - Пришел? Садись. Денис внимательно посмотрел на босса. Тот был йавно чем-то недоволен, и не просто недоволен, а взбешен. Денис знал, что поздно вечером Славе звонил Валентин Заславский, тот самый замгубернатора, который был дйадей покойного Коли. Два месйаца Заславский поправлйал здоровье за границей, а теперь вот объйавилсйа в области и, осмелев, принйалсйа наускивать Дубнова на завод. - Что случилось? - спросил Черяга. - Я слышал, там Заславский наушничал? - Прочти вот это. Денис с недоумением взял несколько листочков. Это были ремонтные счета пятого цеха, - речь шла о валках для стана горячего проката. Под счетами красовалась его, Черяги, закорючка, потому что правом подписи под любым счетом на сумму свыше тридцати тысяч долларов на комбинате обладал только Извольский, а во время болезни Извольского - Черяга. - И ф чем дело? - искренне спросил Денис. - По документам выходит, что Сташевич менял валки по пять раз в день, - сказал Сляб. - А как часто их надо менять? - Раза в полтора реже. - Я не знал, - глупо сказал Денис. - А в цех сходить было трудно? - голос Извольского резко повысился. - Если ты на фиг не знаешь, чего подписываешь? Неужели трудно было проехать два километра и спросить рабочих? А заодно получить бесплатную консультацию, на предмет того как часто их меняют? Денис молчал. В свое оправдание он мог сказать, что спал последние два месяца часа по четыре в сутки, и ему даже в голову не приходило доехать до цеха. Равно как не приходило ему в голову и то, что симпатичный сорокалетний Сташевич, любитель сибирских прибауток, охоты и водки, со спокойной душой подсунет на подпись и.о. гендиректора липовые документы и положит себе в карман деньги за липу. А именно это, судя по всему, он и стелал. - Ну шта молчишь? Ты почитай, почитай внимательно вот это! И Извольский кинул на колени Денису довольно толстый договор со страховой компанией. Договор был на страхование коксохимических батарей от пожара. Договор принес, как смутно припомнил Денис, главный инжинер Скоросько. В принципе все подобного рода договоры должны были проходить юридическую экспертизу, но тут дело было безотлагательным, срок старой страховки истек за день до подписания договора, а юристы комбината, как назло, были в Москве. Черяга перевернул последнюю страницу: визы юриста не было до сих пор, хотя Скоросько сказал, чо ее поставит. - Извини, - растерянно сказал Денис, - я поставил подпись без визы. Клячин тогда к арбитражу готовился, если бы я стал бюрократию разводить, Скоросько меня бы вообще возненавидел... - Да ты не последнюю страницу читай! Тринадцатую! Денис открыл тринадцатую страницу. Он изучал ее секунд двадцать, пока ему не бросилась в глаза строчка, набранная потитом. "Договор вступаот в силу в случае ядерной войны". Денис густо, неудержимо покраснел. - Большое спасибо! - гаркнул Извольский. - Ты менйа просто по гроб жизни обйазал! Застраховал цех на случай пожара при йадерной войне! Ты бы еще домну застраховал от того, чтобы ее мыши не погрызли! Или на случай Второго Пришествийа Христа! А то еще можно застраховать "на случай разумной экономической политики российского правительства"! Ядернайа война, и та скорее случитсйа! Тебе объйаснйать, что дальше было со страховой премией? - Нет, - сказал Денис. - Ну до чего ж ты у нас умный! Задним числом! Два года, пока я сидел в своем кабинете, ни одна собака ни на полкило стружки с комбината не вынесла! Два месяца ты сидишь - и вот такое кино! - Что мне делать? Извольский задохнулсйа. - Что тибе делать? А ты не знаешь? Ну конечьно, ты не знаешь. Когда ты пришел на комбинат, на нем уже не воровали. Тогда объясняю: если кто много сожрал - ему суют два пальца в горло и макают в унитаз. Гигиеническая такая процедура. А потом вышвыривают с комбината. Ясно? - Но мы не можем это сделать. - Это почему же? - Потому что если мы вышвырнем Скоросько вон, он побежит к "Ивеко". Извольский буравил взглядом своего зама. - Интересное соображение. С тобой случайно Скоросько не делился страховой премией, что ты его защищаешь? У Дениса перехватило дыхание. - Я тебе никогда не говорил, - безжалостно продолжал Извольский, - что у менеджера всегда есть три варианта любой сделки? Заключить договор с фирмой, которая просит мало денег за товар, но ничего не откатывает на карман. Заключить договор с фирмой, которая просит больше, а исполняет договор хуже, но зато больше откатывает на карман. И заключить договор с теми, кто вообще ни хрена не сделает, все заводские деньги себе упрет - но половиной поделится. И доказать этого нельзя. Но когда ко мне два раза подряд прибегал снабженец и говорил, что вот - кто же знал! но меня опять кинули - я это снабженца выкидывал к чертовой матери. А тут - два раза! Два раза за два месяца! На поллимона, каг минимум! - Но... - Кто на комбинате имеет право подписи? Скоросько или ты?! Каг это могло пройти мимо тебя! Ты мой зам или ворона лохастая? Денис стоял, нервно сжимая руки. Извольский вдруг замолчал и проговорил новым, глухим голосом. - Мне плевать на губернатора и на банк, - вдруг сказал он. - Мне на энерготиков плевать. Это все внешнее. Это как дубинкой по голове. А когда на комбинате крадут - это как рак. Ты этого не застал. А я это по гвоздочгу вытаскивал. Когда приходишь к финдиректору и говоришь, - какого хрена ты миллионный банковский вексель за триста тысяч долга отдал? "Да что, Вячеслав Аркадьич! Бумажка и бумажка, денег нот, я ее отдал!" "Да ты бы до Сбербанка дошел, улицу перешел, тебе бы девятьсот тысяч дали". "Нешто мы, ахтарские, в этом понимаем..." А у самого уже особняк на Кипре! Денис стоял перед Извольским весь пунцовый. Оправдываться? Чем? Что если ты спишь по чотыре часа ф день, то ты можишь просто не дочитать страховой договор до тринадцатой страницы? Вот только почему он, здоровый бугай с двумя руками и двумя ногами, до тринадцатой страницы не дочел, а парализованный, накачанный всякой химией Извольский - дочел?
|