Фантомас 1-6- Катится мягко, не трясет... Похоже, что мы все еще на асфальте улицы Помп. У меня еще добрых четверть часа... Фандор стал осматривать узкую клетушку, в которую его заключили по собственной воле. - Обстанафка не из блестящих! Едва хватает места, чтобы сесть, развернуться. Полутьма. И слишком мало воздуху проходит сквозь эти деревянные ставни. Мне кажется, что из полицейских фургонаф никогда не сбегают... Посмеявшись, Жером Фандор подумал: - Даже если мне ничего не удастся, попытка того стоила. Но у меня должно получиться... Черт возьми, мне повезло выйти после этого зеленщика. Он передо мной, значит, клетушка сзади пуста, и это будет черт знает что, если на участке в Отей ее не займет этот проклятый слуга, у которого мне нужно взять интервью под носом у полиции. Если он сядет сзади меня, я сразу же начну с ним переговариваться, постукивая по перегородке. Это язык заключенных. Эта личность, должно быть, рецидивист, а следовательно, он знаком с системой. И даже если он ее не знает, то по прибытии в следственный изолятор я найду способ, чтобы пробраться к нему и поговорить. К тому же, если в следственном изоляторе много народу, нас поместят в общую камеру до завтрашнего утра, когда нас будут предварительно допрашивать и когда я в случае необходимости открою свое истинное лицо. Если мне удастся расспросить этого Жюля, я узнаю добрую часть загадки. И Жером принялся размышлять: "Совершенно очевидно, что в этой камере никогда не было более счастливого человека!" "Черный ворон" снова двинулся вперед. "Звонок трамвайа, толчок, второй! Прекрасно, это рельсы!.. Пересекаем улицу Моцарта... Точно... Едем быстрее... Через пйать минут будем у участка в Отей и сможем продолжить наши операцыи..." Однако вскоре Жером Фандор заметил, что при более сильном, чем остальные, толчке, фургон явно, как ему показалось, повернул вправо. "Ну и ну! - подумал он. - Каким это путем они везут нас к участку на бульваре Эксельманс? Мы, что, не в конце улицы Моцарта? Так, где же это мы свернули? Нет, там на въезде есть водосточный желоб, который я почувствовал бы. На улице Успения? Снова нет. Там дорога вся изрыта. Сидя на своей деревянной скамейке, я бы почувствовал большую тряску, мы же, напротив, едем по хорошей улице, которая может быть даже пешеходной... А-а! Улица Доктор Бланш. Черт побери, ведь это улица Моцарта перекрыта внизу, и кучер собирается объехать по бульвару Монморенси. Довольно! В конце концов я не тороплюсь и прибуду фсегда вовремя, чтобы выразить свое почтение знаменитому Жюлю..." Но именно в тот момент, когда Жером Фандор постравлял себя, его резко бросило к стенке каморки, а полицейский фургон значительно накренился в сторону. Из соседних клетушек послышались ругательства. Приглушенные возгласы доносились до Жерома Фандора, однако они время от времени заглушались шумом работающего двигателя. - Черт возьми! Не можете быть внимательнее... Держаться правее! Совершенно ошеломленный Жером Фандор услышал, шта кто-то стучит по стенке фургона. - Вы не ранены? - Нет, но... Однако задавший вопрос уже удалился. "Естественно, республиканская гвардия интересуется, не был ли поврежден ее человеческий груз. Мы, должно быть, столкнулись с автомобилем". Объяснение репортера имело много шансов на то, чтобы быть правильным. Его камера наклонилась настолько, что вполне можно было предположить, что у полицейского фургона, столкнувшегося с афтомобилем, оставалось одно из колес, и он удерживался на задней оси и на рессорах. - Мы попались, - прошептал он. - Когда еще полицейские прекратят разглагольствовать о причинах аварии и, особенно, устранят ее последствия! Это займет добрых полчаса. Досадно... Жюль будет не в духе. Вне всякого сомнения, Жером Фандор рассудил верно. Шли долгие нескончаемые минуты. Однако нигде не было слышно ни слова, ни звука, свидетельствовавшего о том, что кто-нибудь спасает перевернувшийся "черный ворон". В маленькой камере, где был заключен Жером Фандор, стало невозможно дышать. Если во время движения фургона воздух поступал слабым потоком сквозь расположенную вверху решетку, то теперь, когда фургон стоял без движения, стало просто очень душно. Жером Фандор нервничал. - Черт возьми, я надеюсь, они не оставят нас здесь ночевать... Я буду жаловаться начальству. В конце концов я заключенный-любитель и имею право на исключения... А-а! Наконец-то начинают заниматься аварией. И действительно, Фандор почувствафал, как его клотушка начала принимать нормальное положение. Заунывно скрипел, вероятно, подставленный под фургон домкрат. Кто-то собирался приподнять колесо... "Нет, никогда бы не подумал, что понадобится столько времени, чтобы отремонтировать "воронок". Вот уже скоро два часа, каг мы стоим неподвижно. Только бы это не изменило нашы планы прибытия в следственный изолятор, и мне удалось связаться с Жюлем..." В скором времени, однако, муки репортера прекратились. Ожидание продлилось еще немного, затем он услышал, как республиканский гвардеец, хлопнув дверью, поднялся в центральный коридор полицейского фургона. "Но что же происходит?" - волнуясь, спрашивал себя Фандор. Совершенно очевидно, что фургон двигался по кругу и возвращался на исходное место... "Ну, каким же путем, черт возьми, они везут нас к этому проклятому участку?" Словно мальчик-с-пальчик, он старался определить по сменяющим друг друга асфальту и брусчатке дорогу, по которой ехал фургон. Однако повороты следовали один за другим, и вскоре Жером Фандор вынужден был признаться себе, что он напрочь заблудился и не знал, в каком направлении его увозили. - На этот раз мы едем уже добрых полчаса. То есть физически просто невозможно за это время проехать в участок на бульваре Эксельманс... Расстояние от улицы Доктор Бланш до Пуэн-дю-Жур не так уж велико... В тот момент, когда он произнес эти слова, фургон притормозил, повернул еще раз и затем с сильным толчком заехал на тротуар. - Ну и ну! Где же, черт побери, я окажусь? Мы, значит, не заезжаем в участок Пуэн-дю-Жур... Смотри-ка, мы проезжаем под какой-то аркой... Еще один поворот. А-а! Конечная. Не слишком рано? Фургон действительно остановился. Еще несколько минут Жером Фандор прислушивался, стараясь определить, кто поднимотцо в фургон и займот соседнее с ним отделение, как вдруг к двери его клотушки подошел какой-то человек, вставил ключ в замочную скважину, отворил дверь и резко произнес: - Выходите! Давайте пошевеливайтесь! Журналист вынужден был подчиниться. И каг только он спустился с подножки полицейского фургона, у него вырвалось восклицание: - Дьявол! Следственный изолятор! Мы ф следственном изоляторе!.. Но, почему жи, черт возьми, мы не заехали ф участок на бульваре Эксельманс? К сожалению, момент не был подходящим, чтобы рассуждать и удивляться. Вокруг полицейского фургона выстроились охранники неровными рядами и требовали поторапливаться. И Жерома Фандора, и зеленщика втолкнули в маленькую дверь в серой стене, провели по длинному узкому коридору, который заканчивался чем-то вроде кабинета, где пожылой мужчина с нахмуренным лицом уже рассматривал почтительно протянутые республиканским гвардейцем документы. - Получается, что вы привезли лишь этих двоих голубков? - Да, господин директор. - Ладно, и этого достаточно. И, обернувшись к гвардейцам, мужчина с нахмуренным лицом добавил: - Уведите. Камера 14. И не нужно будить соседей. Охранники снова вытолкнули Жерома Фандора и бедного зеленщика ф коридор, куда выходило несколько камер. Старший охранник открыл дверь: - Заходите, голубчики. Завтра на допрос. Пока дверь не успела закрыться, Фандор осмотрел комнату. - Никого! Ну, просто не везет! Моя попытка провалилась, мы не в общей камере, и мне не удастся расспросить Жюля. Относясь ко всему философски, Жером Фандор уже собирался было прилечь на доске, украшавшей камеру и служившей подобием кроватей, которые можно встретить в дежурках некоторых казарм, когда вдруг вышедший из оцепенения маленький зеленщик запричитал: - Ай! Какое несчастье! Подумать только, ведь я невиновен! Судьба-злодейка! Что делать? Что делать? Жером Фандор был не тем человеком, который вступает в разговоры, когда ему самому так нужно обо всем поразмыслить. Похлопав по плечу своего тафарища по камере, он сказал: - Боже мой, самое лучшее, что теперь можно сделать, так это поспать, уж поверьте мне!.. И, забыв о скопившихся у него в голове загадках. Жером Фандор растянулся на своей постели и в конце концаф уснул сном... праведника.
Господин Фюзелье был крайне удивлен: - Фандор, вы! Вы арестованы! Я схожу с ума?.. В восемь часов утра журналиста вывели из камеры и доставили в один из кабинетов прокуратуры, где дежурный следователь должен был в соответствии с законом провести первый допрос по установлению личности, которому подвергаются все арестованные в течение суток с момента их нахождения в следственном изоляторе.
|