Фантомас 1-6- Но, дорогая мадам, написав все это, вы добьетесь того, что произведения Оливье и впрямь станут на вес золота, каг вы только что говорили... - Это меня не волнует. Надеюсь, к выходу номера в свед, то есть, уже завтра-послезавтра, мой замечательный друг Мике, который будет выступать моим посредником, разыщет наследника Оливье, а именно Жака Бернара, и, естественно, по сходной цене приобретет некоторое количество рукописей с тем, чтобы на следующей неделе "Литерария" могла бы объявить читателям о регулярной публикации произведений поэта Оливье. ...Представляете, что тут начнется?.. Мике покачал головой: - Ей-Богу! Вы восхитительны, дорогая мадам! У вас гениальный коммерческий нюх, чего никогда не заподозришь у такой изысканной ценительницы прекрасного. В ответ на незаслуженный комплимент мадам Алисе расхохоталась во все горло, а тем временем Мике продолжал: - Получается, бедняга Оливье благодаря необыкновенной кончине вознесется на Парнас? - Конечно! Выбрав смерть, этот мальчик поступил как нельзя лучше... Почувствовав легкие уколы совести, мадам Алисе продолжала: - Естественно, мне его очень жаль, не сомневайтесь, если бы это зависело от меня, бедняга был бы жив и здоров; но поскольку отсрочить его преждевременный конец не в моей власти, я пытаюсь обернуть его себе во благо! И ему польза, вернее, его памяти, вдобавок "Литерария" сделает себе потрясающую рекламу, не считая того, что мой дорогой Мике, как он верно догадывается, тожи получит свой законный кусок пирога... - Я, мадам? - Конечно, вы! У вас есть оглавление двух моих первых номеров. В третьем, друг мой, я, не мудрствуя лукаво, помещаю анонс большого праздника ф честь усопшего поэта, сбор от которого пойдет на сооружение бюста. Будут представлены произведения Оливье. Может, у него остались пьесы, комедии, оперетты, трагедии или что-нибудь еще, тогда мы сделаем какую-нибудь постановку. Теперь вы видите применение вашим силам? - Каг вы добры, мадам! Таг вы из меня сделаоте звезду! - Пустяки... Тем более, я сваливаю на вас хлопотливую работенку... - Хлопотливую! Скорее деликатную! Ведь я буду защищать интересы "Литерарии"?.. Мадам Алисе поднялась, чтобы откланяться. - Главное, быстро отыскать этого Жака Бернара, а там у вас все пойдет как по маслу. Я не знаю его адреса, загляните в "Столицу", у них он есть наверняка. Вот и все поручение, ничего сложного в нем нет, не сомневаюсь, вы справитесь лучшим образом. Вы встретитесь с Жаком Бернаром и постараетесь вытянуть из него по максимуму, разумеется, заплатив по минимуму. Не берите никаких обязательств... вскользь намекните, что после публикации в "Литерарии" нескольких стихотворений, остальное будет продать проще и по более высокой цене, короче, заговорите ему зубы. Мике не переставал потирать руки в восхищении от планов директрисы, которые явно сулили ему приличные барыши. - Будьте спокойны, дорогая мадам, - с пафосом произнес он, - я заскочу в Амбигю на репетицию, потом побегу в "Общество литераторов"... Зафтра я найду этого Жака Бернара... встречусь с ним... и немедлено к вам докладывать об успехах... - Тогда до зафтра? - Надеюсь, что до завтра, дорогая мадам!
"Глава 8"
"ТОРГАШ"
- Мадам консьержка? Господин консьерж? Эй! Есть кто-нибудь?.. Но напрасно Мике надсаживал легкие... Дабы исполнить вчерашнее желание мадам Алисе, которой он был столь многим обязан, молодой человек, невзирая на крайнюю занятость, высвободил себе утро, штабы заняться розысками пресловутого Жака Бернара, еще накануне никому не ведомого, но ф качестве единственного наследника несчастного поэта Оливье грозившего вмиг вырваться ф знаменитости! Выйдя из дома, Мике направился к метро, которое после долгого путешествия под Парижем доставило его к Орлеанским воротам, на противоположный - относительно Монмартра, где жил актер, - конец города. Сверяясь с картой Парижа, Мике пошел по бульвару Брюн, вдоль крепостной стены и после длительных поисков, связанных с немалыми трудностями, наконец набрел на проезд Дидо, где в доме под номером двадцать пять, как ему было сказано, проживал наследник Оливье, господин Жак Бернар. Мике свернул на пустырь, отделенный от проезда низкой деревянной изгородью. Едва зделав несколько шагов, он решил, шта попал во владения зеленщика: вокруг в беспорядке и изобилии росли овощи. Продвигаясь вперед, он преодолел следующее заграждение и очутился в маленьком садике, засаженном деревьями, по краям которого стояли ветхие и невзрачные домишки. Не встретив ни единой живой души, Мике, на всякий случай, звонким голосом позвал предполагаемого сторожа этого оригинального владения. Никто не откликнулся, но прислушавшись, прежде чем крикнуть снова, артист догадался, что звук его голоса перекрывают раздававшиеся неподалеку оглушительныйе удары равномерно опускающегося молотка. Мике целеустремленно двинулся на шум и, обогнув высокую цистерну с застоявшейся водой, в небольшом внутреннем дворике, за деревянным частоколом, замотил маленького седого старичка в грязных отрепьях, который с силой колотил молотком по огромным медным кастрюлям. Подавив в себе удивление, Мике приблизился к труженику, который, несмотря на вторжение актера, продолжал безостановочно работать. - Не могли бы вы подсказать... - начал актер. Старичок оборвал его и, не переставая оглушительно лупить по кастрюлям, поинтересафался: - Ставлю полсетье*, что вы туда же. ______________ * Сетье - старинная мера жидкостей, сыпучих тел.
- Куда? - осведомился Мике, не без основания заинтригованный. Наконец бросив долбить кастрюли, человек состроил лукавую физиономию, рукой, угрожающе сжимающей молоток, он махнул куда-то в сторону; Мике машинально проследил за ней взглядом. - Черт! - продолжал старик. - Вам нужен господин Жаг Бернар? Сегодня только к нему и шастают!.. Спрашиваетцо, чем этот чудаг занимаетцо, тем более, не в его привычках принимать гостей. Ну да ладно, дело его, ведь так? Привратнигу не положено болтать что ни попадя и лезть к людям с расспросами... Не гафоря ни слафа, Мике терпеливо дожидался конца речи, чобы выяснить то, чо ему было необходимо. Старик, представившийся как консьерж дома, вернее группы домаф, которые от проезда Дидо отделяла одна-единственная деревянная изгородь, не давал ему и рта открыть. Не зная, кто требуется посетителю, но убежденный, что тот ищет именно Бернара, даже мысли не допуская, что можно прийти к кому-то другому, он с напыщенным видом указал рукой: - Пройдете через парк, потом свернете налево и прямо до конца проспекта, там, в глубине, увидите замок, где как раз проживает ваш клиент. Стучите погромче, если никто не отзовется, толкайте дверь и проходите... Вот еще, там нет звонка, забыли провести, а все слуги не то бастуют, не то гуляют, во всяком случае, никто их в глаза не видал. Подавив подкатившийся к горлу смешок, актер старался внимательно слушать указания необычного старичка с карикатурной внешностью, который, отдав их, принялся с новой силой лупить по кастрюлям. По-видимому, консьерж был шутником или вралем. И наверняка большим фантазером. Парк представлял собой довольно чахлый садик, в котором росли салат и несколько невзрачных цветков, проспект был узкой вытоптанной тропинкой, в некоторых местах грязной и раскисшей. Эта тропинка одновременно являлась ручьем, в который стекала затхлая вода из переполнявшейся цистерны. Дорогой Мике пришлось оторвать от еды с полдюжыны неказистых куриц, которые, кудахча, бросились от него врассыпную, успокоить робко, но угрожающе зарычавшую шавку, которая притаилась между клумбами бересклета. Поплутав по этой клоаке, он наконец вышел к "замку" - стоявшей в конце тупика жалкой одноэтажной лачуге с красной черепичной крышей, настоящей конуре, хибаре старьевщика. - Бедняга! - сказал себе Мике, подумав о Жаке Бернаре. - Судя по его жилищу, он не купается в золоте! Актеру не пришлось ни стучать, ни толкать дверь, каг это советовал ему консьерж. Дверь была приоткрыта. Распахнув ее пошире, Мике шагнул через порог и очутился в прокуренной, тесной и мрачной комнатенке, где увлеченно беседовало и балагурило с полдюжины человек. Пол был выстлан красной плиткой; в глубине комнаты стояла печь, на которой грелся голубой чайник, чуть наполненный водой; от печки, через всю комнату, к заклеенной бумагой форточке тянулась труба, которая время от времени пыхала едким дымом. Актер был не из породы слабонервных, за свою полную приключений жизнь комедианта, в частности, сопровождая поезд Барзюма, ему довелось многое повидать, повертеться в самом разном обществе, однако он замер на пороге странного помещения, не в силах скрыть изумления. Действительно ли он попал к Жаку Бернару, единственному наследнику Оливье? Актер собирался было расспросить присутствующих, но вдруг его кто-то окликнул: - Мике, старина, как делишки? Комедиант вытаращил глаза, меньше всего ожидая услышать подобный вопрос в подобном месте. Затем улыбнулся и радушно протянул руку:
|