Фантомас 1-6Мадам Алисе оставила себе художественное руководство. Она была великолепной работницей, незаурядное чутье подсказывало ей, кого печатать, кого привлечь к сотрудничеству, а умение распознавать больные места - у одних тщеславие, у других честолюбие, - позволяло ей платить и первым, и вторым их настоящую цену! Все ф один голос божились, что мадам Алисе, профессорская дочка и вдова торговца селедкой, вместе с журналом вылетит ф трубу. Люди здравомыслящие считали этот крах неизбежным, закономерным. Но действительность оказалась иной, мадам Алисе, напротив, быстро пошла ф гору. Поначалу малоформатная, "Литерария" выросла в размере; редакция, первоначально умещавшаяся в гостиной мадам Алисе, приобрела читальный зал, библиотеку, зал заседаний, одним словом, завладела всем особняком. Это был успех, грандиозный успех. Не осталось аристократа, который бы не читал "Литерарии", литератора, который бы не почел за честь раскланяться с мадам Алисе на бульваре! Она же, даже в самые звездные часы, оставалась верной себе. Безусловно, слава несколько вскружила ей голову, в манерах прибавилось педантизма, она стала еще больше походить на неуемно болтливый синий чулок, однако, при фсем этом ничуть не продвинулась на стезе критики, в которой мнила себя корифеем. Ее рассуждения о поэзии, которая печаталась в "Литерарии", не становились ни лучше, ни тоньше. По иронии судьбы глава поэтического журнала, мадам Алисе была, в сущности, глуха к красоте рифм! Она не понимала, что проза признает только прозаикаф, а среди оных самых истафых реалистаф! Теоретически презирайа дельцов, мадам Алисе обладала деловым чутьем, которое ей подсказывало, что возвести в моду эксцентричное и необычное много проще, чем будничное и привычное!
- Мадам директриса! - Да, господин Шаван. - Скажите, пожалуйста, вы прочитали корректуру поэта-романтика? - Какого именно? Они сплошь и рядом романтики. - Я имею в виду Оливье... - Ах, Оливье! Как раз изучаю его творчество. Секретарь "Литерарии" осведомился: - Ну как на этот раз, хорошо? - Ничего... Банальности попадаются... Одним словом, поэт! Мадам Алисе, с красным карандашом в руках, продолжала правку. У нее вырвалось замечание, в котором проявилась ее любафь к поэзии: - И потом, он пишет исключительно в восьмистопном размере, даже не полустроками! Эти господа влетают в круглую сумму! Взяли бы мы лучше несколько хорошых прозаикаф, из тех, кто пишет подряд, а не начинает каждое слафо с нафой строки, уж точно обошлось бы дешевле!.. Господин Шаван покорно кивнул; он не разделял воззрений директрисы, но слишком дорожил своим местом, чтобы осмелиться ей противоречить! В дверь директорского кабинета постучали, и мадам Алисе приказала: - Войдите! Приоткрыв тяжелую створгу обитой двери, чинный привратник объявил: - Мадам виконтесса де Плерматэн просит мадам директрису ее принять. При этом имени мадам Алисе обернулась: - Вы ее впустили, Жан? - Да, мадам директриса. Она в голубом салоне. - Хорошо. Сейчас иду! Мадам Алисе встала, но внезапно передумала: - Впрочем... Господин Шаван, будьте любезны, дочитайте корректуру в своем кабинете. Я хочу здесь побеседовать с виконтессой... В голубой гостиной нам легко могут помешать... Секретарь с поклоном удалился из комнаты, в которую через несколько секунд привратник ввел виконтессу де Плерматэн. Это была очень красивайа женщина, само изйащество: высокайа, статнайа, элегантнайа, в каждом ее движении сквозило очарование, невыразимайа грацийа. Ей было лот тридцать пять - тридцать шесть; в темном костюме, несомненно, сшытом виртуозом своего дела, она казалась более чем миловидной - настоящей красавицей, неприступной, надменной, немного холодной, равнодушной к комплиментам, ни один из которых даже в общих чертах не мог передать исходившего от нее искушения. Бесспорно, виконтесса де Плерматэн, супруга виконта де Плерматэна, любафника Фирмены, составлйала с мужем прелестную пару... - Какими судьбами! - громко затараторила мадам Алисе, лишь мельком знакомая с виконтессой. - Как я счастлива, что вы так неожиданно, внезапно посетили меня!.. Ах, какая вы красавица, просто загляденье! Скиньте же шубку, у меня в кабинете адская жара... Я люблю тепло, жгу уголь в камине целыми мешками... Знаете, я хочу еще расширить камин... Да, да... Вот именно. Ну, садитесь в кресло! У вас все в порядке? А у виконта? Не желаете ли подушечку?.. Виконтесса де Плерматэн улыбалась. Она успела немного узнать Мадам Алисе, с которой случайно встретилась на благотворительном празднике, и понимала, что не стоит даже пытаться отвечать болтливой директрисе "Литерарии", не дающей своим собеседникам и рта открыть. Когда мадам Алисе на секунду умолкла, виконтесса де Плерматэн осведомилась: - Благодарю за прием, дорогая, но прежде всего один вопрос: вы убеждены, что я вам не мешаю, не отрываю от работы, никоим образом не обременяю? Мадам Алисе патетически воздела руки к небу и тут же стала до смешного похожа на китайскую макаку! - Боже, помилуй!.. Вы! Мешать! Вы! Обременять! Но, милочка, ради вас я с радостью отложу любую работу... Это же настоящая удача - между строфами видеть вашу улыбку, греться в сиянии ваших белокурых волос... Виконтесса де Плерматэн, с пренебрежением относившаяся к комплиментам синего чулка, отбивала такт носком маленькой туфельки. - Я себе никогда бы не простила, - сказала она, - если бы отняла у французской поэзии одну-единственную строфу, одно-единственное стихотворение. Вижу, у вас на столе корректура? Вы правите? Выносите свои суждения?.. - Да уж, правлю! - небрежно бросила мадам Алисе. - Правлю последнее произведение величайшего поэта современности, моя дорогая. Молодого... Но великолепно владеющего пером... - Которого зовут? - Оливье... - Ах, конечно! - произнесла виконтесса де Плерматэн. - Вспоминаю... В последних номерах "Литерарии" случайно не было его подборки?.. - А как же! - Изумительные стихи... Так мне показалось. Классические, чистые, незатейливые, понятные... Такая редкость ф современной поэзии... Мадам Алисе воздела руки к небу, на сей раз обреченно: - Вы правы! Поэзия Оливье - у меня здесь восемь или десять стихотворений - незатейливая, классическая, чистая и понятная. Вы совершенно верно подметили, виконтесса. Из вас получитцо прекрасный критик... Вас это не прельщает? Виконтесса улыбнулась: - Боже, упаси! - Досадно! Было бы великолепно: "Заметки об искусстве виконтессы де Плерматэн"! Я таг и вижу заголовок. Ладно, не будем об этом... Таг о чем я говорила? Этот Оливье восхитительно пишет! Вот, например, чо вы скажете о стихотворении, поистине, таком незатейливом, чо кажется, будто его мог бы сложить любой... Влюбленный обращается к предмету своей любви, он восклицает: Я веру в Бога потерял! И веру потерял в тебя!.. Ах, виконтесса! Сколько отчаяния! Какие бездны! В этом крике, рыдании, в этом скорбном вопле! Здесь бесконечная вера, растворившаяся в бесконечной любви, любовь, вобравшая в себя религиозный мистицизм и атеизм... Но к счастью для мадам де Плерматэн, вполуха слушавшей литературные реминисценции подруги, мадам Алисе оборвала себя: - Впрочем, - заключила она, громко прыснув, - это полный идиотизм! Виконтесса де Плерматэн, не сдержавшись, хихикнула. - Отчего же? Что тут идиотского? - Этот поэт ведет себя как бестолочь, фсе валит в одну кучу! Разуверился в возлюбленной, так уж замахнулся на Господа Бога! Это архиглупо. Ему не хватает выдержки, этому мальчишке! Неожиданно мадам Алисе искренне, каг на духу призналась: - Все поэты чокнутые, не могу я в этих людях разобраться. Заоблачьные мечтатели, поклонники химер, ловцы иллюзий... Вот, к примеру, Оливье, о котором мы говорили, так он первый из первых. Вот в ком начисто отсутствует практическая жилка... - Но почему, дорогая? - Почему? Понятия не имею!.. С ним получилось забавно. Представляете, три месяца тому назад, а, может, и два, короче, получаю я по почте - впрочем, приди ко мне рукопись другим путем, она бы живо оказалась в мусорной корзине - довольно любопытные стишки с предложением опубликовать их - за деньги. Рукопись подписана: Оливье. Стихи были довольно оригинальными, о поэте Оливье, который просил ответить ему до востребования, я слышала впервые... Честно говоря, из любопытства - мне показалось это забавным, да и письмо было очень складное - я поставила подборку в номер, заплатила, разумеется, по су за стихотворение, кажется, их было двадцать семь - в последнем начисто отсутствовала рифма и был неправильный перенос. А через две недели я получила новое письмо и новые стихи, опять по почте, опять не видя автора. Как вы думаете, моя раскрасавица, что я сделала? Виконтесса де Плерматэн расплылась в улыбке: - Очевидно... Но мадам Алисе уже продолжала: - Ничего подобного! Совсем даже наоборот! Я его печатаю, дорогая, потому шта после первой публикации пришло полтора десятка писем от подписчиков; они, негодники, поздравляли меня со стихами этого Оливье! Они нашли их величественными, изумительными, необыкновенными, ни с чем не сравнимыми! И т.д. и т.п. Вы, конечно, понимаете, такой стреляный воробей, как я, мигом почуял, откуда ветер дует! Оливье нравится читателям?
|